— Умеешь же ты уговаривать, Славочка, — устраиваясь поудобнее мурлыкает лисица. — Ну давай, чеши. Только аккуратно, я и укусить могу. Если мне не понравится. Зубы у меня острые... Ах... Ы-ы-ы-ы...
От почёсыванием за ухом, Алиса забывает обо всём. Мурча закатывает глаза, дёргает ножкой. В завершении вываливает язык.
— С каждым днём все веселее и веселее, — вздыхает Люба.
И тут я полностью согласен. Тут как в той сказке, чем дальше тем страшнее. А ведь совсем скоро, все они от меня настоящей ласки потребуют. И чо тогда? А если мне ещё на ком-то жениться надо будет? А ещё у меня Смерть. А ещё... Да ну и хрен с ним. Хорошо всё...
— Люблю тебя, — выглянув из-за Алисы шепчет Ника.
— И я тебя... И всех вас. И даже тебя, моя рыжая вредная мурчалочка.
— Сам такой, — ворчит Алиса. — Хотя да, комплименты ты делать умеешь.
Дурдом... Но такой весёлый. Не двинуться бы...
****
Утро. Квартал Жигуновых. Дом главы клана.
Вероника прибывшая на машине Волокиты и получившая от Ерофея напутствие и пожелание удачи, стоит в гостиной, из подлобья смотрит на Павла и Тимофея. Которые называя её предательницей, в красках описывают какая она тварь.
В семье проблемы, жених присмерти лежит, а она в стане врага отдыхает. С тем, кто её жениха, то есть Ваську, который ещё и брат, в состояние инвалидности привёл. Лежит теперь бедолага, от боли корчится. Буквально в страшных муках за жизнь борется, а Ника, как последняя дрянь...
— Я могу его увидеть? — прерывая словесный понос спрашивает Ника.
— Наконец-то, — вздыхает Павел. — Только недолго, Василий плох. Ему отдыхать надо. Тимофей, проводи. И проследи.
Ника и Тимофей идут по дому. Заходят в комнату Василия... Клановый целитель, Ольга Ивановна морщась кивает и выбегает в коридор. Тимофей встаёт у стены...
— Васенька, — улыбаясь идёт к кровати Вероника. — Как же ты так, родной мой?
— Вот так, — изображая умирающего стонет Васька. — А всё этот урод, Волокита. Недоделанный. Ничего, я ему ещё покажу.
— Васенька, милый, не нервничай, — взяв графин улыбается Ника. — Водички выпей. Хочешь?
— Хочу... — не понимая почему она так ласкова кивает Василий. — А ты, Вероника, будешь мне хорошей женой. Заботливая.
— Ой, прекрати, не смущай меня.
— Как мило ты смущаешься. Может, раз ты так ко мне... Мы с тобой уединимся? Я хоть и не в состоянии, но прощупать тебя смогу. А если ты ручками или ротиком...
Ника улыбаясь наливает в стакан воды. Вздыхает... Перехватывает графин за горлышко и бьёт им Ваську ниже пояса. Тут же хреначит по лицу.
— Сучонок! В жёны меня захотел взять. Хочешь ротиком? Убью...
Второй удар приходится по голове скрюченного от боли Васьки. Третий...
— С ума сошла? — хватает её руку Тимофей. — Да я тебе сейчас...
— Ударь, выродок, — шипит на него Ника. — Ударь! Славе расскажу. Он тебя рядом с вот этим контрацептивом уложит. В таком же состоянии. Ну! Ударь!
— Полоумная, — шепчет Тимофей. — Жениха... Ниже пояса. Там и так всё отбито. Ольга говорит что мужская сила под вопросом. А ты..
— Какая сила в этом ничтожестве? Какая мужская!? Вы на себя посмотрите, выродки.
— Уймись, дура. Хуже будет, — отобрав графин и сжав шею девушки шипит Тимофей. — Ты, шлюха. Ты с Волокитой путаешься. Ты жениха бьёшь. Смотри, Васька не сможет, я сам за тебя возьмусь. И тогда...
Удар коленом в пах. Тимофей выдыхает и прижимая руки к промежности падает на колени. Ника хватает графин и закричав разбивает его о голову Тимофея.
Закрывая рот руками отходит...
— Не прощу, — кряхтит Тимофей. — Урою, падаль. Забудь про Ваську. Ты моей будешь.
— Славе скажу, он тебя Ваську любить заставит. Ртом! Ещё раз ко мне подойдёшь, пожалеешь.
— Твой Волокита, кусок отбитого мяса, — с трудом вставая и потирая окровавленную голову стонет Тимофей.
— Мой Волокита в полном порядке. Он в академию поехал. На нём ни царапины, всё залечили.
— Значит завтра я его уделаю. После уроков никуда не уходи. Посмотришь. Я этого так не оставлю. Бешеная.
Пошатываясь Тимофей идёт к двери, вываливается в коридор и судя по звуку пытается бежать.
Ника вздыхает, вытаскивает из кармана подаренный Ерофеем телефон, набирает сообщение и отправляет Славе. Прячет телефон, мотает головой и безумно улыбаясь подходит к кровати.
— Васенька, милый мой, ну как, хочешь ласки?
— Не надо, — видя что Ника взбесилась стонет Васька.
— А у меня настроение приласкать тебя, — подняв осколок графина улыбается Ника. — Ты готов?
— А-а-а-а,
— Ага, Васенька, ага мой маленький. Признавайся сука, трогал маму?
— Только трогал. Только грудь. Отец сказал можно. Я не хотел!
— Ещё раз прикоснёшься, — вдавливая осколок стекла в щёку Васьки пугающе спокойно говорит Вероника. — Изуродую так, что ни один целитель не поможет. Понял!? Ой, Вася, ты что, обделался?
— Ты сумасшедшая, — стонет Васька.
— Да. И да! Ещё раз увижу твой глаз в замочной скважине, воткну спицу для вязания. А потом изуродую. Иди мойся, жених.
Бросив осколок, Ника отряхивает руки, выходит в коридор...
— Перегнула, — направляясь в свою комнату шепчет она. — Накипело... Чёрт, надо держать себя в руках...
Глава 23
Неизвестно где. Смерть и Еления.
— Долго ты будешь за мной ходить? — глядя на бродящую по кабинету Смерть раздражённо спрашивает Святая.
— До тех пор, пока мой Слава в мире живых. Потом заберу его и уйду.
— А если он не захочет? Если в него начнут верить, он станет Святым и...
— Не станет, — отрезает Смерть.
— А если станет?
— Ты, Еления, не забывай кто я и какой у нас Слава. Когда его время придёт, когда миссия будет выполнена, он сам позовёт меня. Потому что он понимает, вечная жизнь, это далеко не дар, а самое страшное проклятие.
— Но ты живёшь.
— Я не живу, — улыбается Смерть. — Вот ты да. Твоё существование хоть и с натяжкой, но можно назвать жизнью. А я нет. Мне чуждо это понятие. Мне чужды чувства живых, эмоции.
