Сорняк (СИ) - Вторкин Евгений

Радует, что расположившаяся возле лестницы дикарка храпит, уткнувшись рогами в стену. Если бы бодрствовала, она бы наверняка докопалась до меня. Поэтому постараюсь идти медленно, дабы случайно не разбудить её.

Поднявшись на второй этаж, я оказался в узком коридоре с множеством дверей и деревянными табличками. На некоторых из них помимо номера высечены непонятные знаки. Наверное, работники таверны оставляют для себя какие-то пометки. Только странно, что они не используют общепринятые руны.

Найдя и отперев нужную комнату, я вошёл внутрь и тут же поморщился. В помещении стоял неприятный жжёный запах. Мне никогда не нравилось, как пахнет гномское устройство, что подогревает воду. Выявив источник, я подошёл к открытой двери в купальню и поспешил закрыть её.

В жилой части комнаты стояло четыре кровати. Выбрав ту, которая находится ближе всего к источнику вони, я сбросил на неё спящее тело убогого и поспешил покинуть помещение, однако вовремя одумался и перед выходом всё же открыл окно для проветривания.

Сорняк — Глава 39. Особая подача

Долгое прикосновения к чужой жизни сбило героя с привычных мыслей, и он даже начал забывать о собственных желаниях и целях. То, что недавно было не свойственно для него, стало неоспоримой истиной. В его голове поселилось фанатичное стремление угодить богине… и не только ей. Теперь для героя самым важным стало мнение окружающих. Отныне он готов убить любого, кто усомнится в благородстве его помыслов и поступков.

Пока я перетаскивал в номер нашу поклажу, в моей голове крутились мысли о том, что на этот раз я должен сам разобраться с заказом на убийство. Я размышлял о том, что неправильно постоянно скидывать всю грязь на свою любимую. Поэтому, когда вернулся с последней сумкой, я тут же поделился этим с Лавиной.

Она согласилась. Как-то слишком легко согласилась. Согласилась и вручила мне в руки письмо с бутыльком яда, а после сбежала, даже не став уточнять детали. Обидно, что на мой жертвенный героизм она ответила лишь милой улыбкой. Даже жаркая дискуссия, которую я так красочно воображал в своей голове, сразу закончилась, так и не успев и начаться.

Заметив, что я вошёл в состояние лёгкого шока, моя собеседница сгребла в обнимку моющие средства и спряталась в купальне, оставив меня наедине со спящим убогим. Сижу теперь на кровати с опущенной головой и мрачными мыслями. Сижу и зачем-то вслушиваюсь в звуки льющейся воды.

Подняв голову, я посмотрел на злосчастный пузырёк с ядом, который так и держал в руках. Поморщившись и не выдержав внутреннего давления, снова опустил глаза, чтоб продолжить обтекать морально и дрожать физически.

Я благородный эльфийский герой, который привык смахивать всю грязную работу на других. Больно признавать, что впервые, когда я решил поступить иначе, сразу столкнулся с внутренним сопротивлением. Почему-то даже осознав своё лицемерие, я продолжаю боятся запачкать так называемую совесть.

Спрятав флакон за пазуху, я ещё раз взглянул на письмо, которое передал старик вместе с ядом. В нём какой-то Милонег извиняется перед братом за то, что заказал его возлюбленную. И как я понял, он извиняется перед тем потерянным трактирщиком, что не смог сфокусироваться на разговоре. Только вот имя возлюбленной звучит очень странно.

— Хм-м. Аготум мамаум Оитум…

Осознав, кому может принадлежать это имя, я вскочил. Но тут же почувствовал, как подкашиваются колени. Моя бурная фантазия рисовала картину, как татаамская дикарка хватает меня за горло и поднимает над землёй на вытянутой руке. Тут меня никакой талант в фехтовании не спасёт. Пока я буду тянуться к поясу, дабы достать из ножен рапиру, она меня уже с десяток раз убьёт. Это будет самая жалкая и позорная смерть. Смерть от простого подзатыльника.

Когда я вспомнил о спрятанном за пазухой бутыльке с ядом, у меня начал вырисовываться план действий. Надеюсь, получится провести удачную махинацию и отравить напиток дикарки.

Но даже после того, как я обдумал прекрасную идею, слабость из колен никуда не ушла. Ноги продолжали дрожать, и мне пришлось превозмогать себя и находить потаённые силы лишь только для того, чтоб подойти к выходу из комнаты и открыть дверь.

Перешагнув через порог, я всё же остановился. Обернулся и посмотрел со всевозможным презрением на спящего убогого, который из-за всратого глотка спиртного вырубился так, что теперь не добудишься. Бесит!

Разозлившись, я со всей дури хлопнул дверью.

Сжимая кулаки и представляя, как пинаю спящего убогого, я шагал по коридору, пока не остановился перед самой лестницей. Уловил перемену в обстановке на первом этаже.

Голосов стало больше. Произошёл прямо наплыв посетителей. Видимо, те оргии закончились, и извращенцы пришли сюда. И это очень плохо. Плохо, что из-за резкого увеличения зрителей, мне будет почти нереально найти возможность для незаметного убийства дикарки.

Надо спуститься, осмотреться и скорректировать план действий. Наверное, начну разрабатывать варианты, как сократить количество нежелательный свидетелей.

— Захлопнись!

После громогласного выкрика татаамской женщины, пропали все звуки. Питейное заведение погрузилось в тишину.

Подвергнувшись любопытству, я лёгкой походкой, чтобы не издавать лишнего шума, поспешил на первый этаж, но остановился в середине лестницы. Заняв удобную позицию, я уселся на ступеньки и начал вглядываться в происходящее.

За одним из столов сидел старикашка и размахивал дрожащими руками перед стоящей над ним дикаркой.

— Аготум мамаум Оитум, я уже слишком стар для этого. Не могу я есть жирное мясо. Прошу, принеси молочную кашу, которую я заказывал.

Немного почесав затылок, женщина забрала со стола огромный поднос с жареным мясом.

— Ну и ходи голодный!

— Но я ведь заплатил за…

— Захлопнись! Слабак.

Старик резко поднялся, но промолчал. Видимо, не осмелился высказаться. Единственное, что он смог мог, это молча стоять и провожать взглядом уходящую с его едой рогатую женщину. Развернувшись, старик побрёл к выходу из таверны.

Гниль болотная!

Я засмотрелся на «опущенного» человека и не сразу понял, что дикарка двигается в сторону лестницы, на которой я сижу. Занервничав, я рывком поднялся со ступеньки и сбежал вниз по лестнице, освобождая ей путь наверх.

Вот только я ошибся. Дикарка шла не к лестнице, а к расположенному возле неё столу.

— Гы, какой дёрганный ушастик… Симпатичный ушастик.

— Ам… Привет?

Она странно оскалила зубы и сморщила розовое лицо, подошла к столу и бросила на его центр огромный поднос с мясом.

— Ушастик, мясо хочешь?

Повернув голову, я увидел двуручный топор и другие вещи принадлежавшие дикарке. На столе так же стояла кружка с недопитым пивом.

Великолепно. Судьба преподнесла мне шанс отравить её напиток.

— Да. С удовольствием присоединюсь к трапезе.

— Ну, тогда падай и жди меня. Я ща вернусь.

— Понял.

Кивнув в ответ на приглашение, я подошёл к столу и начал усаживаться. Тем временем дикарка развернулась к залу и, уперев руки в бока, напрягла спину.

— Эй! Уроды!

Я заметил, что её массивный хвост двигается не под стать ситуации. Она виляет им из стороны в сторону с несвойственной дикарке радостью, прям как дворовая собака. Пока я разглядывал её чешуйчатую спину, посетители трактира молча таращились на неё и ждали продолжения.

— Кто ещё жрать хочет⁈

Стоило ей задать вопрос, как тут же поднял руку мужчина, который сидел в дальнем от нас углу.

— Чесночные гренки и тарелку сыра!

Вслед за ним начали выкрикивать и другие посетители.

— Грибной пирог, пожалуйста!

— Кажунку с орехами и кувшин молока!

— Фруктовый торт для девушек! И пива с тарелкой сыра!

С каждым последующим выкриком хвост дикарки становился всё менее энергичным, а вскоре и вовсе перестал шевелиться. В итоге она не выдержала и подошла к ближайшему крикуну. Схватила того за затылок и, нагнувшись, угрожающе приставила к его лицу свои острые рога.