Шеф с системой в новом мире (СИ) - "Afael"

Это был страшный, гипнотический танец. Огромный, ревущий берсерк в центре арены и легкая, почти призрачная тень, скользящая вокруг него. Морозов бил по воздуху, по земле, по тому месту, где его противник был секунду назад. Лезвие топора с грохотом врубалось в каменные плиты, высекая снопы искр. Каменная крошка веером разлеталась по ристалищу.

Ярослав уворачивался. Он откатывался, скользил, использовал каждое движение противника против него самого. Он видел не воина, а стихию, и понимал, что пытаться остановить ее — безумие. Можно лишь уйти с ее пути.

Точка зрения Ярослава

Спокойный фокус внимания на противнике сменился отчаянной, предельной концентрацией. Каждый мускул моего тела был натянут до предела. Я больше не видел уязвимых точек. Видел лишь векторы атак. Огромный, ревущий монстр перестал быть для меня Игорем Морозовым. Он стал просто Смертью, которая раз за разом пыталась до меня дотянуться.

Я видел, как его топор начинает движение, как он несется ко мне. Я двигался. Мое тело, легкое и послушное, делало то, что приказывал мой разум. Шаг в сторону. Уклон. Откат. Я не чувствовал боли от мелких камней, которые секли мне ноги и лицо. Не чувствовал страха. Чувствовал лишь, как быстро, слишком быстро, сгорает мой запас сил.

Блюдо повара дало мне невероятные возможности, но и оно не может дать мне бесконечной выносливости. Каждый рывок, каждое уклонение — все это пожирало мою «Живу» с ужасающей скоростью. Я чувствовал, как горит в легких, как наливаются свинцом ноги и прекрасно понимал, что не смогу вечно танцевать этот смертельный танец. Рано или поздно я ошибусь. Замешкаюсь на долю секунды и тогда его топор найдет меня.

Нужно что-то придумать. Прямо сейчас.

Точка зрения Алексея

Я стоял у кромки ристалища, и мое сердце превратилось в кусок льда. Весь мой план был сметен одним махом.

Ярослав из охотника превратился в дичь. Он отчаянно уворачивался, скользил по камням, но я понимал — это агония. Княжич не сможет так долго. Его выносливость, сгоравшая с каждым уклонением, конечна, а выносливость берсерка казалась бесконечной.

Паника сдавила мне горло. Мой идеально отлаженный механизм по имени Ярослав пошел вразнос, и ничего с этим невозможно поделать.

Или возможно…?

«Нет, — пронеслось в моей голове, — Ты аналитик. Так анализируй!»

Я сделал глубокий вдох и сосредоточился, вливая всю свою ментальную энергию в один-единственный навык, глядя на ревущую фигуру Морозова не как на монстра, а как на набор данных.

[Анализ Статуса]

Окно характеристик Игоря Морозова, которое я держал активным, горело красным. Цифры были ужасающими. [Сила +5] — это превращало его в голема. [Выносливость +10] — это давало ему почти нечеловеческий запас прочности. [Болевой Порог +100%] означало, что он не чувствует моих уколов. Он неуязвим.

Наконец, мой взгляд, натренированный на поиск деталей, зацепился за то, что шло ниже. За штрафы.

[Снижение Ловкости −3]

[Полная потеря тактического мышления]

Вот она возможность переломить ход боя.

Он силен, но он стал неуклюжим. Быстр на прямой, но неповоротлив. Сильная, но безумная стихия, которая может двигаться только в одном направлении. Игорь сейчас не способен на финты и он в этом состоянии не изменит направления атаки в последний момент.

Я продолжал смотреть, и тут заметил кое-что еще. Шкала его выносливости. Она была огромной, почти вдвое больше, чем у Ярослава на пике, но она… таяла. Таяла на глазах. Каждый неуклюжий выпад, каждый удар топора по камням — все это сжигало его энергию, как доменная печь сжигает уголь. Этот навык, «Ярость Берсерка», давал ему невероятную мощь, но за чудовищную цену. Организм Морозова работал на износ.

И тут меня осенило. Гениальная в своей простоте догадка.

Нам не нужно его побеждать. Нам нужно его пережить. Нужно заставить его выгореть дотла.

Я посмотрел на Ярослава. Княжич был на пределе. Он уже не танцевал, а отчаянно отпрыгивал, избегая ударов, его движения теряли легкость. Еще минута такого боя, и он ошибется.

Я не мог крикнуть ему сложные подсказки. Он бы не услышал, а если и услышит, то не поймет. Мне нужно одно слово-код, которое мы использовали на тренировках. Слово, которое заставит его изменить тактику.

Морозов снова развернулся для очередного прямолинейного рывка. Ярослав приготовился уворачиваться.

— ФИГУРЫ! — крикнул я, вкладывая в этот крик всю силу своих легких и всю свою волю.

Это ключевое слово отработки движений по меловым линиям. Приказ перестать просто уворачиваться и начать двигаться по определенной схеме, заставляя противника гоняться за собой.

Мой резкий крик пронзил рев толпы.

Ярослав, уже готовившийся к очередному отчаянному уклонению, услышал меня. На долю секунды он замер, и в его глазах, до этого полных лишь отчаянной концентрации, блеснуло узнавание. Он понял и поверил.

И бой изменился.

Ярослав перестал быть жертвой, спасающейся от хищника. Княжич стал матадором, который начал свою смертельную игру с быком.

Игорь Морозов, взревев, снова бросился на него по прямой, но Ярослав больше не отпрыгивал. Он сделал короткий, отточенный до автоматизма фехтовальный шаг в сторону, точно по одной из невидимых линий, которые я чертил для него на тренировках. Затем, когда Морозов с ревом пронесся мимо, Ярослав не замер, а тут же сделал еще один шаг, по диагонали, снова уворачиваясь от него и оказавшись уже с другой стороны.

Это превратилось в издевательство. В жестокое, унизительное издевательство.

Огромный, неуклюжий берсерк, чья сила была теперь его главной слабостью, пытался догнать легкую, порхающую цель. Он бросался из стороны в сторону, его огромный топор со свистом рассекал воздух, но он всегда бил туда, где Ярослав был секунду назад.

Княжич, используя свою ловкость, свою отработанную работу ног, просто скользил вокруг него. Не атаковал и не рисковал. Он заставлял Морозова двигаться, заставлял его тратить свою драгоценную, одолженную у ярости, выносливость.

Рев Морозова становился все более хриплым. Его движения, до этого просто прямолинейные, стали медленными. Багровый цвет лица начал сменяться нездоровой бледностью. Он сжигал себя и все это видели.

Толпа, до этого ревевшая от восторга и шока, затихла. Теперь они наблюдали за этим странным поединком с замиранием сердца, видя не просто бой, а противостояние грубой силы и тактики.

Я смотрел на шкалу выносливости Морозова в своем интерфейсе. Она таяла. Десять. Восемь. Пять. Еще немного.

Морозов, понимая, что проигрывает, что его силы на исходе, собрал все, что у него осталось, для последнего, отчаянного рывка. Он взревел, и в этом реве было уже не столько ярость, сколько отчаяние. Игорь бросился на Ярослава.

В этот момент Ярослав сделал то, чего от него не ждал никто.

Он не уклонился.

В то самое мгновение, когда Морозов был в двух шагах от него, Ярослав сделал короткий шаг навстречу. Резко пригнулся, пропуская над головой занесенный топор и, оказавшись ниже центра тяжести своего противника, подставил ему подножку, одновременно ударив плечом точно в колено его раненой ноги.

Это был не силовой прием. В нем не было и грамма его собственной силы. Чистейший расчет, безупречная биомеханика. Он использовал инерцию самого Морозова, его большую массу, против него самого.

Огромная туша, лишенная точки опоры, не смогла сопротивляться. Ноги подкосились. Игорь Морозов, непобедимый бык, с оглушительным грохотом и лязгом доспехов рухнул на каменные плиты ристалища.

Падение было страшным. Оно выбило из него не только воздух, но и остатки его ярости.

На ристалище воцарилась абсолютная, мертвая тишина.

Морозов лежал на каменных плитах, распластанный, как туша быка. Удар о землю окончательно выбил из него дух. Я видел, как в моем интерфейсе красный огонек статуса [Ярость Берсерка] замигал и погас.

И в ту же секунду к нему вернулась боль.

Вся та агония от десятка мелких, но точных ран, которую он не чувствовал в пылу боя, обрушилась на него разом, усиленная чудовищным унижением от поражения. Его тело содрогнулось. Он издал низкий, жалобный стон, попытался подняться, опереться на руки, но раненая рука не держала, а поврежденная нога не давала опоры. Он был разбит не только физически, но и морально.