В пирогах Счастье (СИ) - Каплунова Александра "Laverel"

— Веришь?

Кивнула. Как тут не поверить, когда он так смотрит?

Из зала вдруг голоса раздались.

— Эй, есть кто? — зычный мужской окрик. Мы с Виленом синхронно нахмурились. Кого принесло?

Только вот когда вышли в зал, обомлели. Ну, я по крайней мере уж точно.

Человек десять уже тут стояло. А за их спинами еще толпа назревала.

— Мы тут это… помочь пришли, — один из мужиков, плечистый такой, высокий, точно шкаф настоящий.

Остальные закивали согласно и о том же заговорили.

Мы с Виленом переглянулись.

Из топлы Летиция вдруг протиснулась, подошла к нам обоим.

— Ваша пекарня не только вам самим люба, — заявила она. — Надо поскорее ее в порядок приводить.

— Ага, а то и у нас торговля снова просела, как раньше, — поддакнул вдруг кто-то из толпы, мне показалось, что это хозяин лавки напротив. — Надо обратно ваши пироги в обиход пускать.

Они вдруг сами принялись нас обходить и по зданию распределяться. Кто стал мусор собирать, кто целые вещи выискивал и в сторону складывал.

— Им всем просто пирогов твоих охота поесть, Нина, — шепнула мне Летиция, наблюдая за тем, как я опешила. Народ посмеялся и дальше взялся за работу.

— Ну что, теперь веришь, что все восстановим? — тихо спросил меня Вилен.

Я поглядела на него, словно только теперь в себя пришла после всех этих событий. Глаза его сверкали веселостью.

И у меня на сердце мигом так легко сделалось!

— Дайте-ка, я заднюю дверь отопру! Что целое, в сарай пока снесем! — крикнула я сапожнику с соседней улицы, который вместе с кумом тащил столы, что в зале уцелели.

Вилен посмеялся надо мной. Да, деятельная натура, наконец, пришла в себя.

Эпилог 2

С тех событий прошло уже добрых пол года.

На восстановление пекарни ушло около месяца, зато теперь мы отстроили еще лучше прежнего. На втором этаже добавили пару гостевых спален, мансарду расширили и даже панорамные окна в крыше устроили.

Весть о жутком пожаре, что приключился у нас, разнеслась по всему городу. И когда мы стали обращаться за разными нужностями к мастерам, нас уже ждали. Тем более, что пошли мы к тем же, с кем и в прошлый раз сотрудничали. Они наши потребности уже знали. А поскольку отношения были налажены, то и брали нас с такой ситуацией без очереди.

— Когда добрые люди остаются без крыши над головой, тут не до шуток и промедлений, — так нам сказал Мрот, когда в пришел к нам в тот же день, едва мы его позвали. Благо, печи оказались целы, только отмыть пришлось.

Торговля тоже наладилась быстро. Сочувствующие, как мне кажется, пытались скупать у нас даже больше, чем могли съесть за один раз.

А еще мы стали закрывать варенья и джемы из яблок и вишен. Позже и компоты добавили в ассортимент. Это все сметалось с полок в два счета.

Кася и Боди тоже помогали в пекарне. Мы взяли на работу еще несколько детей из приюта. Теперь они работали у нас в таверне по утрам, а днем мы отправляли их всех в местную школу. Это жутко не нравилось Кроверу, но мы и так уже поколыхали местную общественность и заинтересованную аристократию по вопросу прав детей.

Мольгер помогал нам готовить новый законопроект, который запретил бы родителям наживаться на детском труде. Да и вообще обезопасил бы детей из неблагополучных семей. Конечно, здесь еще много всего предстояло сделать, но я была уверена, что все получится.

На город уже опустился вечер, и я устало опустилась в кресло у окна мансарды, глядя на закатное небо.

Вилен возился с камином. Хоть осень только началась, вечера становились прохладными. Я поглядывала на мужа, кутаясь в теплый шерстяной плед.

Магия так и не вернулась к нему после того пожара. Но странное дело, он, кажется, смирился с этим окончательно. А еще не было боли, как в тот раз. Просто он больше не чувствовал источник внутри себя.

— О чем задумалась? — Вилен присел на подлокотник моего кресла, обнял за плечи.

— Обо всем сразу, — я с улыбкой потерлась щекой о его руку. — О том, как все изменилось. О нас. О детях.

Из комнаты внизу доносился приглушенный смех Боди и Каси. Они играли в настольную игру с Дульсинеей перед сном.

Через открытое окно тянуло свежестью и ароматом яблоневых садов. А еще запахом свежего хлеба из нашей пекарни. Теперь мы пекли и ночью, чтобы к утру все было свежее и горячее. Тем более, что на рынке недавно открыли свою точку, куда нужно нести партию хлеба спозаранку. Анфиса заправляла ею.

Вилен усмехнулся.

— Думаю, все изначально к этому и шло. Столько событий и людей… А все вело именно к этому моменту.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что некоторые души просто должны найти друг друга, — он поцеловал мою макушку. — Мы могли родиться в разных эпохах, в разных мирах, но все равно бы встретились.

— Вообще-то мы и родились, — фыркнула я.

— Вот видишь.

Я улыбнулась. Мой Вилен стал таким философом.

В комнате совсем потеплело от разгоревшегося камина. Я смотрела на огонь и думала о том, как он одновременно может и разрушать, и согревать.

— А дети? — задумчиво протянула я.

— А что с ними?

— Думаешь, им тоже было предначертано появиться в нашей жизни?

— Безусловно, — кивнул Вилен. — Посмотри, как все сложилось идеально. Если бы не то, что случилось… со всеми нами. И если бы не пожар... Возможно, мы бы так и не смогли достучаться до сердец стольких людей.

Он был прав. После пожара наша история облетела весь город. История о двух сиротах, которых приютила пара простых пекарей. О женщине, которая рискнула всем ради спасения детей от жестокого прошлого. О мужчине, который нашел в себе силы измениться ради любви.

Я заметила, что Вилен вдруг весь поник.

— Вилен… что такое? — я потянула его к себе, подвинулась в этом широком кресле, чтобы он мог сесть рядом. И едва он опустился, залезла к нему на руки.

Вилен посмеялся тихо этому момему ребячеству, но подтянул поудобнее и пристроил меня у себя на груди.

— Ничего, — он улыбнулся. — Просто подумал о том, каким я был до встречи с тобой. Пустым. Выжженным изнутри. А теперь...

Я подняла голову, поцеловала чуть колючий подбородок.

— Теперь ты целый, — прошептала я.

— Мы целые, — поправил он меня и обнял еще крепче, зарылся лицом мне в волосы. — Все вместе.

Потом… потом мы целовались. Долго и нежно, а затем я прижалась к его груди, слушая, как бьется его сердце. Ровно, сильно, надежно.

Внизу был слышен детский смех… утром мы все соберемся на кухне и станем болтать. Я заплету Касе косы с красивыми лентами, а Боди будет рассказывать о новых проказах, которые планирует с одноклассниками в школе. Вилен сядет рядом и будет посмеиваться в чашку, а Дулься станет журить мальчугана и призывать Вилена образумить сына.

Топот маленьких ножек раздался по лестнице к мансарде. В дверь постучали.

— Открыто, — фыркнул Вилен. Две макушки заглянули внутрь, а после дети прошмыгнули и целиком.

— Каська опять меня обыграла, — с нарочитой печалью сообщил Боди.

Они залезли к нам в кресло… Благо оно было огромным. И принялись наперебой рассказывать о том, как прошла игра.

В этот момент я поняла окончательно…

Настоящий дом — это не стены, не крыша над головой. Дом — это когда ты в объятиях того, кто тебя понимает. Когда твои дети спят спокойно, зная, что они защищены. Когда даже потеряв что-то важное, ты обретаешь нечто еще более ценное.

Мы прошли через огонь и боль, через отчаяние и страх. И вышли из этого испытания сильнее, мудрее и счастливее.

Наша история, как и наша пекарня, выстроена заново из пепла. И теперь она прочнее, чем когда-либо.

А впереди нас ждет еще много приключений, много любви и много-много свежих пирогов, запах которых теперь всегда будет означать для меня одно простое слово.

Дом.