Выжить в приличных условиях (СИ) - Галл Юлия

А дальше мы подписывали документы и обязательства, сверяли по спискам необходимые документы и обсуждали возможность связи с бабушкой. Я не собиралась ей писать, что еду на Границу, но регулярность писем нарушать было нельзя. Иначе она начнет волноваться. Потому пришлось проверять запас бумаги, чернил и место в повозке для огненного артефакта используемого для почты. Только после обеда я, наконец, прихватив Руха, утащила его к себе в комнату.

— Я хочу знать, как дать имя стихийнику, — не стала я тянуть с допросом.

— Разве в этом есть необходимость? — поинтересовался Рух, указывая на мою цепочку с кристаллами привязки.

— Но имя же лучше, — заметила я.

— Боги давали названия своим созданиям и получали возможность контролировать их. Магические создания, вроде стихийников, хоть и обладали телами, но были слишком непостоянны. Меняли форму, размер, а порой просто растворялись в знакомой им среде. Имя для них стало очень важным элементом существования, и в то же время даром, что было доступно не всем.

— Впервые об этом слышу, — поправила я цепочку. — Что сложного в имени?

— Стихийник сам по себе не стабилен. Теряя свою магию, он также теряет свое сознание и исчезает. Но те, что обладали именем, могли существовать вечно, как и их стихии. С именем у них появлялись новые силы, способности…

— Рух, к чему это все? Если имя так важно для стихийников, то почему ты тянешь с ответом?

— Стихию без имени можно привязать к кристаллу. Стихийнику, которому дают имя, так же дают и свободу.

— Так это же вообще замечательно! — обрадовалась я, но, заметив сомнения в глазах Руха, нахмурилась. — Что не так?

— После получения имени, они могут не остаться рядом с вами.

— Огонь говорил, что они преданы Эру. Так что не вижу причин сомневаться в их словах.

— Тогда почему мастер Эораш сам не дал им имена?

— Он сказал, что в его сердце слишком много злости и ненависти, — неожиданно перед нами проявилась стихия Огня в виде лисенка. — При выборе имени, эти чувства так же передались бы и нам и отразились на наших силах и виде.

— М-м, — я задумалась, а какие чувства живут в моем сердце.

— Только искренний маг может дать имя стихийнику, — после непродолжительного молчания начал Рух, наблюдая за мной. — Процесс этот довольно неприятный. Чтобы имя вошло в силу, маг пишет его своей кровью на теле стихийника. Именно это служит в дальнейшем предохранителем от порабощения. Зато тот, кто дал имя, получал возможность моментальной связи со стихией. А стихийник через кровь получает доступ к новым силам.

— Если я дам вам имена, вы же останетесь рядом с Эром, — посмотрела я на лисенка.

— Да, — тут же кивнул Огонь. В его глазах сверкало чувство, что привело меня в смятение и словно дернуло за ниточки памяти... Постаравшись выкинуть это из головы, я обернулась к Руху и бодро поинтересовалась:

— Говори, чем надо писать? Мои стилусы подойдут?

— Да, они справятся, но, Лира, вы уверены в необходимости такого? Это будет больно и долго.

— Долго? — удивилась я.

— Тело стихийника при этом ритуале впитывает кровь и вам придется приложить ни мало усилий, чтобы вывести имя на его теле. И имя не должно быть коротким. Должно отзываться в вашем сердце и сущности стихии.

— Ну имена можно выбрать заранее, — предложила я.

— Кровь так же должна быть свежая, — заметил Рух. — а значит рану придется постоянно теребить и это…

Поняв, что крови надо много и это будет больно, я поднялась. Пройдя к столу, открыла сумку и достала набор стилусов. Выбрала один тонкий из горного хрусталя. Бабушка подарила мне его, когда я прошла экзамен рунописца и получила грамоту мастера. Этим стилусом надо было писать только важные и очень ценные слова. Я все думала, для чего же оно мне сможет пригодиться… И вот у меня, наконец-то, нашлась для него работа.

В прошлом, подаренным Даром Жизни, я мечтала о возможности спастись. Мне казалось, я готова на всё... Именно это чувство я увидела в глазах лисенка. Надежда и жажда изменить свою судьбу. Я столько перенесла боли в прошлом. Неужели не могу потерпеть в настоящем. Зато…. Я посмотрела на затихшего лисенка…, кто-то получит свободу и новую жизнь.

— Я не очень смелая, — достав небольшой нож, я протянула его Руху. — Можешь, надрезать вот тут, — указала я на основание большого пальца. — Хотя… Наверное, стоит попросить кого-то другого…

— Я сделаю это, — Рух выхватил нож и склонил голову. — Я переживу это все с вами…

— Может, не надо?

— Я хочу. Хочу почувствовать, что значит жертва ради другого…

— Но я ничем не жертвую, — усмехнулась я, — просто хочу, чтобы стихии улыбались. Чтобы они получили защиту, и никто не смог их больше мучить… Я, так понимаю, тебе нужно принять свою вторую форму? — обратилась я к стихии Огня. Лисенок кивнул и шагнул ближе, поднимаясь передо мной в виде подростка.

— Разве ты не хочешь передумать? — предложил он. — Что, если после этого я заберу у тебя кристаллы остальных? Что после этого сбегу?

— Если заберешь кристаллы, твои друзья не смогут получить свои имена, — заметила я. — А если сбежишь… Я стану молиться Великому Лиурху, чтобы он оберегал вас от злых людей и опасностей.

— Молитва? Да кому она нужна? Мы сильные, мы можем управлять своими стихиями. Можем спалить все до тла, можем создавать пропасти и насыпи, можем все затопить и поднять над землей…, — мальчишка кричал и со страхом смотрел на меня. Можно было бы возмутиться. Я тут, между прочим, страдать буду. Но мальчику было так страшно получить эту надежду. Поверить, что кто-то готов на такое ради него…

— И все же… Я буду молиться с надеждой, что, если ты сбежишь, после все же вернёшься и станешь моим другом.

— Зачем? Зачем тебе друзья, если есть кристаллы?

— Я хочу вернуться домой и рассказать бабушке о вас. Хочу позвать вас по именам и видеть, как бабушка радуется, понимая, что встретила новое чудо.

— Чудо?

— А разве нет? Живые стихии, которые могут говорить, думать, желать. Которые столько страдали, что вполне достойны попробовать новые возможности и стать счастливыми без страха быть схваченными. Верю, что, когда ты станешь сильнее, ты сможешь защитить и других своих собратьев. Попробуем?

— А не передумаешь? Это же больно…

— Это может показаться странным, но я знаю предел своих возможностей. С болью я справлюсь. А вот имя…

Я положила ладошку на кожу мальчика. Теплая, несмотря на стихию, похожая на алый янтарь. Такое тепло бывает так же и от очага. Когда ты приходишь домой с улицы. Уставший, замерший и протягиваешь руки к огню. А тепло словно понимает, что ты хочешь согреться и медленно обхватывает тебя всего и, проникая под кожу, устремляется к сердцу, и ты улыбаешься, чувствуя, как в воздухе витает запах родного дома и заботы любящего тебя человека, что к твоему приходу разжег огонь…

— Рух, — перехватив выбранный стилус, я протянула руку помощнику. — Реж. Я выбрала имя. Хубасус. Это название руны, значение которой тепло, проникающее в сердце и согревающее душу. Только я не буду писать руну, а напишу ее именем. Пойдет?

— Пойдет, — Рух осторожно перехватил мою руку и резко нажал ножом на основание большого пальца. Боль вспыхнула и тут же пропала. Прохлада окутала ладонь.

— Твоя работа? — поинтересовалась я, наблюдая, как кровь заструилась по коже в середину ладони.

— Чем могу, помогу, — улыбнулся помощник. — А имя действительно красивое.

Обмакнув стилус в кровь, я стала выписывать имя. Как и предупреждал Рух, тело стихийника впитывало мои «чернила» и прежде, чем появились первые очертания имени, прошло минут тридцать если не больше. Рух усадил меня на стул, а стихия огня замерла неподвижно. От цвета его кожи у меня рябило в глазах, так как блики огня сверкали каждый раз, когда я прикасалась к ней стилусом. И я поняла, что имя всем четверым дать быстро не получится, но все же это не так страшно, как слышалось на словах.

Разделив боль с Рухом, я смогла спокойно работать и, когда последняя буква все же отобразилась на алой коже, довольно вздохнув, откинулась на спинку стула и, оглядев свою работу, растерянно замерла. Хубасус подрос. Значительно. Теперь рядом со мной на коленях стоял высокий парень. Его волосы отросли и хвостом спускались по спине. Уши стали больше и когти на руках приобрели форму, как у ниты Лоты. Такими ударят — на лоскутки порежут.