Черный ратник (СИ) - Гато Макс

Я отпрыгнул назад, но недостаточно быстро. Мне в грудь ударилась каменная атака, и я кубарем покатился по амфитеатру.

Чёрная аура сдержала удар, но тупая боль теперь сверлила в районе рёбер. Я вскочил на ноги. Олаф орудовал палашом, высекая из камня крупные куски, но это было бесполезно. Уничтожить голема было невозможно, не отключив его от источника силы. Вот только подобраться к источнику нам мешал барьер. Замкнутый круг, созданный для того, чтобы уничтожить любого, кто осмелился сунуть сюда нос.

Голем, получив очередную оплеуху от Олафа, издал низкий гулкий звук, похожий на рык, от которого задрожал камень вокруг. Его кулаки обрушились на однорукого градом. Олаф парировал, отскакивал, палаш высекал искры, но он был вынужден отступать. Серая аура начала меркнуть.

Я быстро посмотрел на барьер, на точку, где поток энергии из ядра проходил прямо сквозь него и уходил к голему. Это казалось мне единственным слабым местом.

Голем отступил от Олафа и бросился ко мне. Я поднырнул под удар каменной руки и, укрепив мышцы аурой, бросился вперёд. Олаф понял мой манёвр без лишних слов. Он перешёл в наступление, его тело покрылось едва заметной серой плёнкой. Это значило, что однорукий использовал Абсолютную форму. Идеальную броню, которая делала серого ратника практически неуязвимым на короткое время.

Н, а я просто нёсся вперёд. За спиной раздался грохот стали о камень.

Я приближался к барьеру. Энергия начала шипеть. Ощущение было таким, будто я подходил к краю активного вулкана. Тёмная, знакомая сила жгла кожу даже на расстоянии.

Десять шагов.

Сзади раздался пронзительный рёв.

Я быстро обернулся. Голем попытался развернуться, чтобы остановить меня, но Олаф вцепился в него, отсекая путь ко мне.

Пять шагов.

Мои клинки вспыхнули с новой силой. Я ударил ими прямо в слабую точку барьера. Это было похоже на удар по городской стене. В руки тут же прилетела отдача, а следом ослепительная вспышка чёрного света озарила весь амфитеатр. Мое лицо обожгло огнём.

Моя аура встретилась с концентрированной мощью ядра, и клинки вошли в барьер, пытаясь разорвать его и уничтожить. Мышцы рук вспыхнули болью, а кости затрещали под невыносимым давлением.

У меня заложило уши, и мир сузился до одного маленького участка барьера и двух медленно затухающих клинков. Я ментально и физически чувствовал, как барьер сопротивляется, не как бездушная стена, а как живая сила.

И в этот момент я использовал Поглощение, как тогда на медном ратнике. Я почувствовал, как через клинки в меня хлынула волна чужеродной и одновременно знакомой энергии. Силы, хоть и извращённой, но моей по праву крови.

Барьер задрожал. А я всё брал и брал, до тех пор пока не почувствовал, что моя аура напиталась настолько, что по коже пошли тёмные линии.

Боль была невыносимой, казалось, что разум вот-вот расплавится. Я с рыком рванул клинки на себя, и барьер не выдержал.

Раскат грома прокатился по амфитеатру, и чёрная стена взорвалась изнутри. Меня отбросило на десяток шагов назад. Чёрная молния брызнула из точки моего удара и влетела прямо в голема.

Монстр, занёсший свою гигантскую ручищу для сокрушительного удара по Олафу, замер. Его каменное тело, ещё мгновение назад движущееся с удивительной скоростью, вдруг замедлилось. Белые огни вместо глаз померкли и замелькали как тлеющее пламя свечи.

На Олафе больше не было Абсолютной формы. Однорукий был бледным, на лице кровоподтёки. Я только мог представить, сколько костей переломал ему каменный монстр.

Я поднялся на ноги. Мир вокруг поплыл перед глазами, но странный яростный прилив сил внутри требовал выхода.

Рывок. Мир размазался. Мои клинки прошли сквозь каменную ногу голема как сквозь масло, ровно в стыке камня.

Огромная выбоина заставила голема пошатнуться. В этот момент Олаф рубанул своим мощным точным ударом, сколов целый пласт породы со второй ноги.

Каменный монстр рухнул на колени и начал отмахиваться от нас, как от назойливых мух. Вот только его атаки теперь казались мне удивительно медленными. Я даже не использовал техники, просто рубил. И камень под моими ударами казался гнилым деревом. Осколки и тёмные куски породы летели во все стороны.

Я бил, отскакивал назад, снова сближался и вновь атаковал, пока в какой-то момент не услышал тяжёлый уставший голос Олафа.

— Довольно.

Я замер, готовый к новой атаке. Вот только передо мной уже не было монстра, лишь что-то отдалённо напоминающее его. По камню шли глубокие трещины, похожие на чёрные вены, которые покрывали голема с ног до головы.

Сам монстр медленно и величественно начал разваливаться. Сначала рухнула одна рука, рассыпавшись в груду щебня. Ног уже не было. Голова рухнула на камень амфитеатра и подкатилась ко мне. Последним не выдержало тело, раскрошившись на несколько крупных осколков. Они подняли в воздух облако пыли. Я закашлялся.

После боя амфитеатр затих, но ненадолго. Пыль ещё не успела осесть, как ядро в центре каменного амфитеатра зашевелилось. Ровная чёрная пульсация сменилась на хаотично-болезненную. Оно сжималось и разжималось, как агонизирующее сердце. Нити тьмы, связывавшие его с горами, одна за другой начали рваться, гореть и испускать короткие вспышки.

— Надо уходить! — крикнул я, стирая с лица пыль, пот и кровь.

В подтверждение моих слов со стен амфитеатра посыпались камни. Земля под ногами задрожала, и по плитам пошли трещины.

Ядро сжалось в маленькую невероятно плотную точку, а затем взорвалось пузырём. Меня ослепило на мгновение, а когда зрение вернулось, на месте ядра был лишь быстро рассеивающийся чёрный туман.

— Ходу! — рявкнул Олаф и бросился к вратам.

Я побежал за ним. Алёна не отставала. Она попыталась подхватить уставшего и израненного Олафа, но каменная плита под её ногами треснула, и девушка начала заваливаться назад.

Я использовал Рывок и вмиг оказался рядом. Не долго думая, просто закинул её на плечо и ещё раз использовал Рывок, оказавшись всего в десятке шагов от врат. Алые руны на них гасли одна за другой, их осталось совсем немного. Пространство в чёрном камне мерцало и искажалось. Я услышал, как позади меня что-то тяжёлое рухнуло на камень.

— Олаф! — закричала Алёна, и в её голосе впервые прозвучал страх.

Плита под моими ногами треснула, и я невольно начал заваливаться вперёд.

Времени на раздумья не было. Я отпустил девушку, и она кубарем покатилась вниз прямо во врата. В её широко раскрытых глазах была паника. Я успел развернуться и увидел, что Олаф остался на той стороне. Нас разделяла трещина шагов в пять-семь. Серый ратник хрипло дышал и держался одной-единственной рукой за край разлома.

Земля под моими ногами вновь захрустела. Я потерял равновесие и начал заваливаться назад. Единственное, что я успел сделать, это выбросить вперёд Чёрные щупальца, похожие на те, что пытались убить нас недавно.

Они обвились вокруг Олафа и зашипели, столкнувшись с его броней.

Я оттолкнулся от земли и спиной влетел в зарево врат прямо сквозь каменную пыль.

В глазах замерцало, так же как и на пути сюда, а следом я крепко ударился о камень и покатился по земле. Остановился я лишь после вспышки боли в спине.

— Твою мать… — прохрипел я.

Я чувствовал железный привкус на языке, а по лицу текли тёплые струи крови.

Вот только, несмотря на боль и раны, усталости не было. Не знаю, как описать это. Наверное, я чувствовал даже не просто силу, а эйфорию. По всему телу разливалась и бурлила с новой силой чёрная аура. Я опёрся на клинки и поднялся на ноги.

Перед вратами лежал на спине однорукий. Он хрипло дышал и его грудь тяжело вздымалась. Доспех поплавился от моих чёрных щупалец. Но самое главное — он был жив и на этой стороне. Алёна бросилась к нему. Она рухнула на колени рядом, закопошилась в сумке и принялась вливать в однорукого зелье за зельем.

— Ага, — искренне улыбнулся я этому зрелищу. — Я тоже в порядке.

Алёна, закончив с Олафом, вскочила на ноги и зашагала ко мне. В её глазах тлела буря.