Сокровище для крылатого (СИ) - Пюли Ингрида

Но экипаж уже подъехал к магазину. Рейнолд вышел первым и помог мне спуститься. Наши руки встретились, и я ощутила болезненное покалывание в пальцах. Оно длилось мгновение, а потом всё прошло без следа.

— Я буду рядом, — шепнул он, когда мы переступали порог шикарной модной лавки, судя по вывеске здесь торговали платьями, привезёнными из самой столицы.

Я очутилась в мире кружева и розово-голубого цвета, от которого зарябило в глазах. Превратилась в десятилетнюю девочку, мама которой взяла её с собой, чтобы приодеть к празднику Летнего солнцестояния. Тогда я уже была достаточно взрослой, чтобы понимать, что вести себя следует чинно и неторопливо, разглядывать платья так, будто у тебя их дома тысячи, и даже получше вот этих, но я нет-нет, и начинала глупо улыбаться, когда касалась гладкого шёлка или тончайшего батиста.

Я стояла в примерочной, где две служанки помогали менять наряды, и всё казалось не тем, что надо.

— Что сейчас модно? — спросила я остроносую хозяйку с кудряшками. Она вертелась вокруг, оказывая мне те знаки почтения, о которых я уже и мечтать позабыла.

— Фасоны с пышными юбками отходят, сейчас все хотят платья «а-ля рыбий хвост», госпожа. У вас такая тонкая талия, оно будет подчёркивать её. Посмотрите, какой насыщенный изумрудный цвет. Он так идёт к вашим волосам.

— Это не слишком открыто для вечера по поводу дня рождения другой девушки?

— Вы имеете в виду, госпожа, станет ли именинница вам завидовать? — хитро блеснули глаза хозяйки. — Конечно. Она почернеет от злости.

Я посмотрела на себя в зеркало: точеные худенькие плечи расправились, мне нравилось моё отражение. Вдруг мелькнула мысль, что Рейнолду я могу тоже понравиться: вряд ли сейчас я сильно отличаюсь от других девиц его окружения. И одновременно это наполнило меня грустью: в красивом платье любая девица понравится мужчине. Особенно, если к обёртке прилагается начинка в виде богатого приданого.

Я вышла в общий зал, где меня ждал Рейнолд. В конце концов, он оплачивает весь банкет, так пусть полюбуется и решит, стою ли я затраченных средств. Стою, конечно, и всё же я боялась поднять на него глаза — вдруг увижу в них желание обладать? Вдруг захочу откликнуться на него?

Нет, этого нельзя допустить. Что-то влекло меня к нанимателю, но я всегда славилась благоразумием, выручит оно меня и нынче.

— Берём это и вон то, белое.

Я вздрогнула и вопросительно посмотрела на то, что он указывал. Белоснежное платье с глубоким вырезом на спине, оно казалось подвенечным нарядом, одновременно целомудренным и немного личным, будто так одевалась дева в первую брачную ночь. Или принимала супруга для приватного общения.

Куда я стану в нём ходить?

— И голубое тоже, мне оно понравилось.

Таким образом, мы возвращались домой с ворохом коробок.

— Ты умеешь танцевать, Оливия?

Я ждала этого вопроса не без оттенка затаённой гордости.

— Я прекрасно вальсирую, танцую мазурку и кадриль.

И взглянула в его глаза. На этот раз мы оба как по команде замолчали, и мне почудилось, что я опять сплю, а мужчина напротив вдруг превращается в крылатого ящера. Вжалась в стенки кареты и мысленно молила проснуться. Отпустить меня сейчас же, потому что ещё немного, и я сгорю в его взгляде.

— Ты сомневаешься во мне? Думаешь, что я тебя опозорю?

— Дай мне руку.

Он стянул перчатку и протянул ладонь, и я, не задумываясь, проделала то же самое. Как только наши пальцы соприкоснулись, я ощутила лёгкий жар на коже и неприятное покалывание. Оно молнией пробежало от пальцев вверх по руке, вздыбила волоски на задней поверхности шеи, будто прикосновение невидимой руки, пробежалось вниз по позвоночнику и затихло в области сердца.

— Почувствовала?

— Что это? — выдохнула я, вдруг отдёрнув руку. Мои пальцы ещё хранили его тепло, его жар, часть которого теперь поселилась и во мне.

— Это она. Драконья искра, — Рейнолд улыбнулся тепло, будто мы добрыми приятелями. Я никогда не видела его черты настолько мягкими, и вовремя взяла себя в руки, чтобы не прикоснуться к ним. — Совсем скоро она вернётся навсегда. Завтрашний вечер, уверен, будет решающим.

Я кивнула и услышала то, что вмиг заставило меня очнуться от грёз.

— И ты будешь богата и свободна, Оливия.

Глава 10

Странное чувство — свобода. Я одновременно ощутила себя опустошённой, выброшенной-таки на обочину ненужной более куклой и одновременно почувствовала облегчение.

Смутное, почти неуловимое. Как пёрышко, подлетевшее вверх от дыхания человека.

Последние дни я чувствовала себя в тисках: что-то такое непривычно жаркое и тесное поселилось в груди, оно мешало дышать, радоваться предстоящему богатству, заставляло с тревогой и нарастающей грустью ожидать неминуемой разлуки. Хуже того, я ловила себя на том, что стремлюсь нравиться своему нанимателю.

— Ты не рада?

— Рада, просто опешила, — произнесла я. Ещё немного, и я могу ни с того ни с сего расплакаться, но такого удовольствия я ему не доставлю. Ни ему, ни его невесте. — Мне обязательно завтра быть на празднике?

— Всенепременно, Оливия, — кажется, он сдерживал улыбку, а мне захотелось сказать что-нибудь гадкое.— Не зря же мы купили тебе столько прекрасных нарядов? Все они, разумеется, останутся тебе.

— Не уверена, что захочу их забрать. Я теперь богата, могу сама выбирать и оплачивать себе наряды, а эти, — тут я остановилась, чтобы собраться с духом и преодолеть страх оказаться стёртой в порошок. Но обида была сильнее. — Эти будут мне напоминать…

Слово я так и не подобрала, зато Рейнолд это сделал за меня.

— О том, что была нищенкой? Не беспокойся, Оливия, ты полукровка, драконья гордость тебе не присуща.

Я вспыхнула, будто он меня ударил наотмашь. Все колкие слова, вертевшиеся на языке, вдруг смешались в багровый шар, расцветший перед глазами.

Я так ничего и не ответила. Отвернулась к окну и просидела, сцепив руки между собой, моля Богов, чтобы скорее добраться до дома. Рейнолд, к счастью, не делал попыток заговорить. Мои руки и губы дрожали, багровый шар распался на множество осколков, затуманив картинку за стеклом экипажа.

Обычная история. Никогда не думала, что я буду пытаться сдержать слёзы в тот самый момент, когда стала богатой. Почти стала.

Почти осталась с наследством, которого меня лишили, которое бы было моим, если бы не таинственная фигура покровителя мачехи. Мне следовало быть благодарной, а я не могла унять жар внутри. Если бы я была драконом, то спалила бы завтра особняк именинницы дотла!

Рейнолд соизволил протянуть руку, чтобы помочь выйти. Поколебавшись, я подала ему свою и очутилась в пасмурном летнем дне. Кажется, собирался дождь. На Рейнолда я не смотрела, всё, чего мне хотелось, это остаться одной.

— Не обижайся, Оливия, — вальяжно произнёс дракон, когда входная дверь закрылась за нами, а молчаливый слуга принял накидки. — Я очень хочу, чтобы ты вспоминала меня. Хоть иногда.

Он остановился за спиной и провёл рукой по моей шее. Я снова почувствовала покалывание в том месте, где он касался моей кожи.

— Я буду вспоминать, Рейнолд, — ответила я, опустив голову. И добавила, улыбаясь: — Если бы я была драконом, я бы бросила тебе вызов.

Резко отстранилась и бросилась вверх по лестнице в свою комнату. Обернулась на втором этаже и засмеялась:

— И выиграла бы в этой битве. Не сомневайся!

Почти закричала, внезапно вложила в эту фразу всё, что накопилось. Боль, страх, отчаяние и силу, зародившуюся в груди и требовавшую выхода. Мир вокруг зазвенел, отразился в зеркалах в холле и рассыпался на мелкие осколки большой стеклянной глади. Остолбенев, я в ужасе посмотрела на Рейнолда, который совсем не казался рассерженным, даже напротив, смотрел на меня чуть ли не с восхищением, и кинулась в комнату.

За мной никто не шёл, а к обеду я не вышла. Ужин попросила Лили принести в мою комнату, горничная приготовила мне тёплую ванну, по моей просьбе принесла тёплого молока и записку от Рейнолда. Хотя вот об этом я совершенно не просила.