Кодекс Императора III (СИ) - Молотов Виктор

Однако на самом деле этот человек был не в курсе. За корону отвечал канцлер — вот ему и придется объясняться предо мной.

— Виктор Степанович, может быть вы объясните? — обращаюсь я к Разумовскому.

Канцлер не спеша подошел к трону, выпрямился и громко объявил:

— Дмитрий Алексеевич пожелал корону Первого императора, но, к сожалению, никого не захотел слушать. Эта корона была потеряна больше четырехсот пятидесяти лет назад. И никто не знает, где она сейчас находится.

Люди в толпе начали переглядываться, кто-то и вовсе посчитал меня безумцем. Подобные шепотки до меня доносились.

— Это плохо, — вздыхаю я.

Да, я попросил Разумовского отыскать корону Первого императора еще несколько лет назад, потом пару раз об этом напоминал, но в ответ получал отписки. Два часа назад, прямо перед церемонией, еще раз об этом напомнил, но снова внятного ответа не получил. Неужели наша служба безопасности даже корону найти не может? Хотя, это неудивительно.

Поворачиваюсь к Алине, которая стоит позади высокого имперского трона, и киваю.

— Слушаюсь, Ваше Императорское Величество, — тихо отвечает она, так что больше ее никто не слышит.

Она заходит за высокий трон так, чтобы никто не видел, что именно она там делает… и исчезает в тени. Проходит не больше секунды — и она возвращается с новым ларцом, в два раза больше принесенного раньше.

Служанка быстрым шагом подходит ко мне и открывает его.

— Вот, господин, — говорит она и передает ларец церемониймейстеру.

Мужчина просветлел. На его лице появилась улыбка.

— Неужели это она! — с восхищением говорит он.

— Да, она, — слегка улыбаюсь я.

Передо мной же предстала та самая корона, которую я пожелал надеть на свою коронацию. Корона Первого императора. Моя первая корона.

Одним только своим видом она говорит о мощи и силе. В каждом из ее двенадцати зубьев запечатан мощнейший камень с энергией, каждый своей стихии. Каждый из них был принесен мне в дар от побежденных стран. Здесь есть камень и от Австрийской империи, и от Персии. Причем персидский — один из лучших в истории. Цена его баснословна. Я бы даже сказал, что этот камень бесценен.

Чтобы разыскать корону Первого императора, у меня ушло четыре года. Понимаю, почему служба безопасности не смогла найти ее. По всем моим сведениям, ее продали лет сто назад. Однако некоторые из ныне живущих аристократов знали, где она находится. С момента ее пропажи явно прошло не четыреста пятьдесят лет, как утверждает канцлер Разумовский, а гораздо меньше. Правда, мне так и не удалось выяснить, кто именно продал корону Первого императора.

Ясно лишь одно — это был кто-то из аристократов, приближенных ко двору. Ее продали за границу вместе с оказанием определенных услуг. Я узнал лишь конечного покупателя. Дальше дело было нехитрое — послать за своей вещью отряд Алины, который и вернул ее обратно.

Кстати, на место короны подложили искусную подделку. Скоро род, владевший ею последние сто лет, обнаружит подмену. Начнется разбирательство, и тогда я точно узнаю, кто стоял за этой продажей. Конечно, вряд ли продавцы еще живы… Но если и есть такие — я не против лично с ними побеседовать.

Разумовский приближается и заглядывает в ларец:

— Да это же подделка! — нервно восклицает он.

— Посмотрите повнимательнее, — сдержанно отвечаю я.

Канцлер начинает взглядом изучать корону. Определить ее подлинность легко — достаточно ощутить энергию, исходящую от камней. Для любого Одаренного это не составит труда.

— Но… как маль… — он начал и резко осекся.

— Что? Как мальчишка смог ее найти? — усмехаюсь я. — Как видите, и у меня есть свои козыри в рукаве.

— Она… она… Дмитрий Алексеевич, ваш разум слишком слаб для того, чтобы носить ее… Она попросту сведет вас с ума! — дрожит голос Разумовского.

— Ой, Виктор Степанович, хватит этих старых легенд, — отмахиваюсь я.

Я ведь их сам и придумал. Специально, чтобы люди боялись приближаться к этой короне. Незачем им владеть силой, которой они не умеют управлять. Ведь в короне заключена совсем иная мощь. Уверен, что и Разумовский это знает. Поэтому так отчаянно пытается помешать мне надеть ее. Но выбора у него нет.

— Дмитрий Алексеевич, она же как и Кодекс Первого императора — совсем не легенда! Вы же видите!

— Вижу, что вы откладываете начало церемонии.

— Что? — он вскинул брови.

— Вернитесь на свое место, пожалуйста, — спокойно говорю я.

Канцлер кивает и возвращается в зал.

— Мы можем продолжить, — киваю я церемониймейстеру.

Мужчина отдает команду музыкантам, и начинается представление. Пожалуй, это моя любимая часть коронации.

Заиграла торжественная музыка. И началась церемония. Сперва прозвучал гимн Российской империи, затем церемониймейстер объявил во всеуслышание:

— Поприветствуем нового императора!

Толпа аристократов заликовала. Князь Эльбрук приблизился с короной Первого императора и водрузил ее мне на голову.

В тот же миг от короны во все стороны разошлась мощная энергия разных цветов — от каждого камня исходило свечение, присущее его магической стихии.

Реакция аристократов была разной: кто-то искренне удивлялся, кто-то сжимал кулаки от злости, одна дама вовсе схватилась за грудь. Но абсолютно каждый, кто находился в этом зале, ощутил всю мощь этой короны и ее обладателя — нового императора Российской империи!

Едва князь Эльбрук отошел на два шага, как по всему городу забили колокола. Их звон был настолько громким, что донесся даже сюда, несмотря на значительное расстояние до ближайшего колокола.

Разумовский вновь поднялся со своего места и приблизился ко мне:

— Поздравляю, Ваше Императорское Величество! Вы только что развязали войну! — твердо произнес он, будто в этот момент сам праздновал свою победу.

Печально осознавать, что война для империи — это выигрыш лично для Разумовского. Ведь ему плевать, какие будут последствия именно для страны и народа, его волнует лишь благосостояние рода. А всем известно, что любая война — довольно прибыльный бизнес.

— И кто же на нас напал? Персы, венгры или северяне? — спокойно уточнил я.

Канцлер достал телефон, провел пальцем по экрану и ответил:

— Все сразу. А я вас предупреждал, Дмитрий Алексеевич, что ваша кандидатура показалась им слишком слабой. Народ Российской империи ждут тяжелые времена, — тяжело вздыхая, закончил он.

Я поднялся с трона:

— Не говорите о тяжелых временах, — мой голос набрал силу. — Империя слишком долго была без крепкой руки. Спецслужбы распоясались, работая на аристократов больше, чем на государство. Финансирование только сокращается, а стратегические объекты раздариваются направо и налево…

Мой взгляд скользнул по толпе:

— Я не собираюсь отбирать все — только то, что было получено самыми грязными методами. Да-да, граф Чижиков, это относится именно к вам! Уничтожить двенадцать производственных линий, оставить без работы две тысячи человек, заявив, что их подкосила неизвестная болезнь. Слишком глупая и очевидная ложь.

— Это клевета. Я… я… — замялся Чижиков.

— Я — твой император! И знаешь, что будет дальше? — мой голос звучал холодно и неумолимо.

— Я не собираюсь участвовать в этом фарсе! — бросил граф Чижиков и направился к выходу.

Он слишком молод и вспыльчив. Позже Чижиков осознает, что не стоило прилюдно совершать подобного поступка.

Я проводил его взглядом, а затем обратился к остальным аристократам:

— Знаю, что большая часть из вас завтра покинет императорский двор. Но есть и те, кто останутся. Те, кто готов вести империю в светлое будущее — вместо того, чтобы думать, какой язык учить детям и кому служить, когда империя падет. Уверяю вас: скоро в империи будет наведен порядок. Мы не станем начинать с внешней, ни с внутренней политики. Разберемся со всем сразу. Понимаю, что звучит это мало реалистично, но… Уверяю вас, у меня это получится. Даю слово.

Голос мой звенел сталью, когда я поднял Кодекс Первого Императора. Книга вспыхнула белым светом, и его энергия разлетелась во все стороны.