Мертвый сезон в раю (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна

Элинор с шумом втянула в себя влажный воздух оранжереи.

— Дай мне минуту, — попросила хрипло. Поняла, как прозвучал её голос, и откашлялась. — Я сейчас.

— Без проблем, — откликнулся Айрторн и действительно отошел.

А Эль ещё раз вздохнула, подняла голову и принялась вытирать лицо — чем было: сперва собственными руками, а затем уже и без того испорченным слезами подолом платья. К мокрым пятнам добавились разводы от туши — черт ее дернул накрасить сегодня ресницы!

Должно быть, она сейчас и правда представляла собой жалкое зрелище. Но бежать, чтобы Линден не увидел ее распухшего от слез лица, перемазанных тушью щек и покрасневшего кончика носа, было бы глупо. Кто-кто, а он видел ее любой.

Не его вина, что не увидел той, кем она мечтала.

— Я готова, — не оборачиваясь, позвала Эль и, копируя мать, похлопала по валуну рядом с собой.

Айрторн не заставил себя долго ждать: тут же уселся рядом, подобрав под себя ноги. Однако заводить разговор не спешил, просто сидел и молчал. Но от этого становилось хорошо и спокойно — он всегда на нее так действовал.

— Прости меня, — наконец прервал молчание Линден, видимо, устав любоваться фикусами.

Эль горько усмехнулась, дернула плечом.

— За что? За то, что меня не любишь? — Смотрела при этом исключительно на фикусы.

Линден тоже усмехнулся, только вовсе не горько.

— За то, что заранее не предупредил, дурында. — А потом и вовсе притянул её к себе одной рукой, а второй бессовестно взъерошил ей волосы на макушке. — Люблю я тебя, маленькая заноза, ты же знаешь.

— Эй! — Эль дернулась, попыталась вырваться. Но не тут-то было, этот дуралей держал крепко. — Ну ладно... — пропыхтела она, начав отбиваться уже всерьёз.

Он хохотал и уворачивался.

Через минуту засмеялась и Элинор.

— Все? — мягко спросил Линден, все еще ее удерживая.

— Все, — буркнула Эль, силясь выровнять дыхание. Он выпустил тут же. — Придурок, ты вывихнул мне шею! — Она потерла ладонью больное место — кажется, и правда потянула мышцу, идущую от плеча к затылку.

— А ты своими острыми локтями отбила мне ребра, — весело отозвался Айрторн.

Глядите-ка, покалечила, как же.

Эль фыркнула.

— И поделом!

Линден же снова усмехнулся, прищурился, склонив голову набок и теперь глядя на нее в упор.

— За то, что собираюсь жениться?

— За то, что придурок! — рявкнула Эль, воинственно уперев руку в бок.

Он рассмеялся, и Элинор откровенно засмотрелась. Однако быстро взяла себя в руки и отвернулась. Снова обняла свои колени, но уже без прежнего напряжения.

— Какая она? — спросила, когда молчание затянулось.

Айрторн хмыкнул, задумался.

— Сложная, — наконец определился с ответом.

Элинор возмущенно вскинула к нему глаза.

— Ты совсем обнаглел? Я, что ли, простая?

Но Линден и не думал пугаться ее напускного гнева, только скорчил рожицу.

— Ты — понятная, — пояснил, когда она закатила глаза в ответ на его жест. — Для меня — понятная.

— Пф-ф, — из вредности отозвалась Эль.

— Ты писалась в кровать на моих глазах! — возмутился Айрторн. — Чего ты от меня хочешь?

И правда. Насчет «на глазах» Элинор не помнила, а вот как однажды, в пять или шесть лет, увидев ночной кошмар и описавшись от страха, по какой-то причине не побежала к матери и не позвала служанку, а кинулась к Линдену, в памяти отложилось прекрасно. Вот уж вышел сюрприз так сюрприз.

Эль не сдержалась и прыснула.

Айрторн поддержал ее смех.

— Мир? — спросил, когда они оба отсмеялись.

И ее ответ был для него по-настоящему важен, она видела. По глазам.

Элинор улыбнулась и ответила совершенно искренне:

— Мир.

Конечно мир. Потерять его окончательно из-за собственного эгоизма она была категорически не готова.

Кажется, Линден выдохнул с облегчением.

Обнял ее, поцеловал куда-то в висок — по-братски.

— Люблю тебя, моя мелкая пиявка. — Он звал ее так с детства, потому что маленькая Эль действительно порой вцеплялась в него мертвой хваткой и не давала прохода.

— И я люблю тебя, — прошептала она, зажмурившись и тайком наслаждаясь теплом его объятий. — Будь счастлив.

Глава 8

— Это что за бал-маскарад? — иронично поинтересовался отец, когда на следующий день Элинор вошла в его рабочий кабинет в Гильдии магов. Прошелся по дочери взглядом с головы до пят и, вздохнув, подпер голову кулаком, показывая, что никуда не спешит и внимательно ее слушает.

Эль же вспыхнула, вскинула подбородок.

— Это не маскарадный костюм. Это рабочая форма. Или ты предпочитаешь, чтобы я продолжила бегать по крышам в платье?

И даже притопнула ногой в высоком сапоге на плоской подошве. Мол, смотри, папа, и привыкай к новому образу дочки.

А образ и правда был новым. Прежде Элинор носила брюки только при прогулках верхом. Подобную обувь — тоже. Но она же теперь сотрудник гильдии, хоть и в наказание, хоть и недобровольно, пусть и временно, но все же сотрудник. Поэтому долой юбки, каблуки, красивую укладку волос. Теперь она — гильдеец. А значит, брюки, заправленные в высокие сапоги, простая рубашка, черный безликий плащ и волосы, стянутые в тугую косу.

Мало того, с утра она даже стерла с ногтей цветное покрытие и подстригла их под самый корень. Никакой изнеженной аристократки, заботящейся о своей внешности, — новая жизнь так новая жизнь.

У разглядывающего ее лорда Викандера дернулся уголок губ, как если бы он хотел рассмеяться, но сдержался, чтобы не обидеть.

— Похвальное рвение, — произнес он нейтральное и жестом указал на стул для посетителей с обратной стороны своего стола. — Это же не все, я полагаю?

Теперь он смотрел ей строго в глаза. Все, тема одежды исчерпана и закрыта, он удивился преображению дочери, и только — ее выбор, ее решение. Что же касается того, что она заявилась в его кабинет без приглашения не просто для того, чтобы показать новый наряд, он не ошибся.

Элинор выдохнула, как перед прыжком в холодную воду, и, чеканя шаг, направилась к предложенному месту. Опустилась на сиденье — идеально прямая спина, руки, сложенные на коленях, приподнятый подбородок.

Лорд Викандер заинтересованно изогнул бровь, но от комментариев воздержался — ждал.

Эль прочистила горло.

— Я полностью согласна с тобой, что должна расплатиться с городом и поэтому работать, а не отдыхать на каникулах…

— Та-а-ак, — протянул отец, едва заметно поморщившись — уже догадался, что ее последующие слова ему не понравятся.

— …но я прошу тебя отправить меня на отработку куда-нибудь подальше от столицы. Север…

Лицо отца мгновенно закаменело.

— Нет, — отрезал он тихо, но так, что у нее не возникло и мысли поспорить.

Элинор качнула головой.

— Все равно куда: север, юг, запад, восток — подальше. Не в часе и не в дне пути от дома.

Губы лорда Викандера сжались в прямую линию, а взгляд ни на мгновение не отрывался от лица Эль.

— Из-за Линдена? — наконец его губы разомкнулись, а вот взгляд так и не прекратил прожигать в ней дыру.

Она ненавидела эти глаза, темно-синие, точно такие же, как у нее. Вернее, любила, конечно же. Элинор обожала отца. Особенно когда их интересы не пересекались. Но этот взгляд… Пронизывающий, прожигающий насквозь и, казалось, проникающий в самую душу.

— Из-за меня, — твердо ответила она. — Линден тут ни при чем.

Не он устроил скандал во время семейного ужина. Не он выдумал себе счастливое будущее с тем, кто об этом и понятия не имел. И не ему теперь испытывать чувство неловкости при встрече с каждым, кто присутствовал на том злосчастном ужине.

А главное, никто из них ничего ей не скажет. Может, разве что Шиана, когда никого другого не окажется поблизости. Зато будут смотреть с жалостью и немедленно отводить глаза, стоит ей перехватить такие взгляды.

А такое молчаливое понимание и сочувствие хуже пытки!

Но дело даже не в стыде, который Элинор испытывала за свою несдержанность прошлым вечером. Было и кое-что другое.