Предатель (ЛП) - Райан Энтони

Прилегающая деревня Амбрисайд увеличилась в размерах и стала гораздо опрятнее: вместо серого плетня теперь стояли белёные стены, а на соломенных крышах не было видно привычных выжженных пятен. Поле, где когда-то на эшафоте стояла Эвадина, ожидая незаконной казни, сейчас представляло собой полоску хорошо ухоженной травы, на которой играли стайки ребятишек и маршировала рота герцогских солдат. Впечатление упорядоченности усилилось, когда эти солдаты, заметив на дороге к воротам большую группу вооружённых всадников, быстро построились в шеренги и выдвинулись преградить нам путь.

— Помазанная Леди и Воскресшая мученица Эвадина Курлайн запрашивает аудиенции с герцогиней Лорайн, — сказал я юному капитану, возглавлявшему спешно собранный кордон. Он стоял посередине дороги, настолько тщательно оглядывая нас, что это сглаживало впечатление от его мальчишеской внешности. Я не увидел шрамов на его лице, но то, как он оценивал нас, говорило о человеке, который хорошо разбирается в военных вопросах.

— Капитан Писарь, не так ли? — спросил он, без особой враждебности, но с похвальной осторожностью осматривая Верховую роту. Как обычно, дольше всего его внимание внимание задержалось на Эвадине, хоть и без типичных проявлений благоговения или похоти. — Я видел ваш бой с Самозванцем в Долине, — добавил он. — Вот это схватка. — По акценту стало ясно, что он родом из простолюдинов. Парень с полей, или из лесов? Лорайн всегда отличалась острым глазом на талант, откуда бы он ни был.

— Между нами говоря, мечником он был в лучшем случае средним, — беззлобно ответил я, хотя обычно при упоминании Самозванца моё настроение всегда омрачалось. — И нынче меня называют сэр Элвин Писарь, хотя к чему тут церемониться? — Я кивнул на флаг, развевающийся над крепостной стеной — серебряный ястреб будто махал крыльями на красном вымпеле, хлопавшем на ветру. — Она ведь внутри, правильно я понимаю?

— Да, милорд. — Он отвесил краткий поклон и отошёл в сторону, рявкнув своим людям приказ построиться в колонну. Я отметил для себя, как они перестроились — почти не хуже роты Короны по скорости и точности. — Для меня честью будет сопроводить вас к герцогине, — добавил юный капитан, снова поклонившись.

— Тренировали их вы? — спросил я, направляя Черностопа по дороге к воротам. Как и во многом здесь, на ней виднелись признаки недавних улучшений. Когда-то это был изрытый ямами тракт, на котором в дождь легко увязнешь в грязи по щиколотку, а теперь дорогу защищало покрытие из каменных плит. — Они двигаются куда живее, чем раньше.

— Да, милорд, — подтвердил капитан с ноткой гордости в голосе. — Это Избранная рота, личная гвардия герцогини.

— То есть и вас она избрала. — Я заметил, как он напрягся, и больше не заговаривал, пока мы не въехали во двор.

— Если Помазанная Леди будет так любезна подождать, — сказал он, снова поклонившись, — то я объявлю герцогине о её прибытии. Пока предлагаю вам покормить и напоить ваших лошадей.

— Итак, — сказала Эвадина, пока мы вели лошадей к кормушкам. — Это женщина, которая тебя вырастила? — Она говорила тихо, но в позе прослеживалась напряжённость, которая мне не понравилась, а её лицо натянулось в попытке сдержать неодобрительную гримасу. Я уже кратко, но без прикрас рассказывал ей о том, как попал в банду Декина, о грабежах и убийствах, а также о редких моментах юмора и доброты, в большинстве из которых фигурировала Лорайн.

— В каком-то смысле, — ответил я. — Хотя вам её внешность покажется куда менее материнской, чем вы могли бы ожидать.

— Я слышала кое-какие рассказы. Некоторые называют её Лисой Лесов. Другие прозвища не настолько приятные.

Услышав в её голосе резкие нотки, я наклонился поближе.

— Лучше будет, если вести переговоры вы позволите мне. Лорайн, конечно, склонна поторговаться, но и у неё есть гордость. И на неё не влияют ни вера, ни репутация.

— Милорд, неужели я слышу приказ? — Эвадина насмешливо выгнула бровь, но в её глазах мелькнуло обещание, которое вызвало неистовое желание отправиться на поиски подходящего уединённого уголка в этом за́мке. Наш случай в лесу оставался в памяти смутным завихрением, но, как и любой наркотик после первой пробы, породил растущую жажду большего.

Я закашлялся, сдержав желание потянуться к ней.

— Пожалуйста, — сказал я. — Просто дайте мне поговорить с ней, не перебивая, и я приведу восходящей-королеве её армию. А когда придёт время соглашаться на цену…

— Цена не имеет значения, — оборвала меня Эвадина. — Обещай всё необходимое, но не жди, что я стану притворяться, будто мне это нравится. Если у этой твоей матери-лисы есть мозги, то она в любом случае поймёт, что всё это ложь.

Лорайн Блоуссет, герцогиня Шейвинской Марки, решила встретить уважаемую гостью в маленькой комнатке башни, соединявшей восточную и северную стены замка. Несмотря на совсем не грандиозные размеры, башенная комната была богато обставлена, а на полу лежала большая медвежья шкура. На ней-то, зайдя в комнату, мы с Эвадиной и обнаружили герцогиню. Лорайн была одета в скромное платье из серо-голубого хлопка, а её медные волосы развевались, поскольку она боролась с маленьким хихикающим ребёнком. Вокруг валялись разные игрушки — прялки и ярко раскрашенные кубики, — но ребёнок держал в руке миниатюрный деревянный меч. Он смеялся, нанося Лорайн удар за ударом. Её это не пугало, и она гонялась за ним по пушистому полю битвы, рыча, словно какой-то монстр, и угрожающе поднимала руки, будто лапы с когтями.

— Герцогиня Лорайн, — сказал юный капитан, топая сапогами по каменному полу. — Имею честь представить…

— Элвин! — Лорайн приветствовала меня широкой улыбкой, а потом скривилась, когда мальчик развернулся и шлёпнул деревянным клинком ей по руке. Снова зарычав, она схватила его, поднялась на ноги, и подвела его ко мне, отчего возбуждённый смех мальчика сменился хмурым любопытством. — Боулдин, — сказала она, протягивая мне ребёнка, — поздоровайся со своим дядей.

Я принял бремя этого всё ещё хмурившегося ребёнка с неуверенной улыбкой на лице, которая тут же слетела, когда он стукнул деревянным мечом мне по носу.

— Всё в порядке, — заверила меня Лорайн. — Он бьёт только тех, кто ему нравится.

Глядя в серьёзные глаза мальчика, я безошибочно узнал блеск зелёных глаз его матери и рыжеватый оттенок копны её кудрей. В его небольшом личике было мало от отца, но это, разумеется, ничего не значило. Меня совсем не удивило, что из двух его родителей у матери кровь сильнее.

— Герцогиня, — сказал я, собираясь вернуть ребёнка, но он сбил меня с толку, выронив меч и свернувшись у меня на руках. Положив голову мне на грудь, он быстро закрыл глаза и сунул большой палец себе в рот.

— Лучше пока подержи его, — посоветовала Лорайн. — Если потревожить его сон, то он начинает яростно вопить.

— Как пожелаете. — Я покачал ребёнка, поворачиваясь к Эвадине. — Позвольте представить…

— Сама Помазанная Леди. — Лорайн отступила назад и опустилась в глубоком поклоне. — Воскресшая мученица почтила своим присутствием мой дом. Семейство Блоуссетов славится своей приверженностью вере. — Она повернулась, выпрямившись, и обратилась к юному капитану. — Дерван, будь добр, сообщи мастеру Даббингсу, что у нас гости. Пускай подготовит пир и развлечения на вечер. Думаю, те жонглёры с прошлой недели ещё ошиваются здесь. Неплохо бы им отработать свою плату. Найди подходящие покои для леди Эвадины и лорда Элвина, и наверняка мы сможем найти места в казармах для их солдат.

Капитан Дерван помедлил.

— То есть, миледи, вы хотели бы остаться одни? — спросил он, многозначительно глянув на неохраняемую дверь.

Лорайн в явном недоумении приподняла брови и поджала губы.

— Если бы не хотела, то так бы и сказала, не так ли?

— Разумеется. — Дерван ещё раз низко поклонился покинул комнату, напряжённо выпрямив спину.

— И закрой чёртову дверь! — крикнула Лорайн, когда его сапоги гулко застучали по лестнице снаружи. — Послушный юноша, но воспитания ему не хватает, — сказала она, когда закрылась защёлка.