Часовой: Курсант (СИ) - Шторм Максим

— За Орден!

— За Часовых!..

У кого-то еще оставались силы на боевые кличи. Или это были вопли отчаявшихся, приготовившихся к смерти людей?

Не успел я подняться, как к нам подскочила Лада. Она была вся покрыта свежими царапинами, как будто кто-то пытался ножом неумело вскрыть ее панцирь, и залита черной вонючей кровью.

— Где Сойка? — с ходу выпалила она.

Мы с Германом тут же переглянулись. Казалось, он всегда находился рядом со мной. Я бросил взгляд на ступени и увидел как в дверной проем церкви скользнула гончая. Оттуда доносились звуки борьбы и выкрики.

— Он отступил в церковь, — прохрипел я, указывая тяжелой рукой.

Герман отрывисто прорычал, вскидывая меч и поворачиваясь к очередной волне Ведьминых гончих. На ногах к тому моменту хорошо, если осталась половина из нас.

— Альрик, вытащи его оттуда. Нам осталось всего лишь пять минут продержаться!

Всего лишь⁈ Я бы сказал — целых пять минут!

— Хагер!!!

От этого полного ужаса крика я подскочил на месте. И тут, наверно, никто не стал бы надо мной смеяться. Лада испуганно ругнулась и неожиданно тонко пропищала, прижимаясь ко мне:

— Это он привел гончих! У них поводырем хагер, вашу мать!

Раздался пронзительный, монотонный и жуткий свист, и, как по команде, треплющие курсантов Ведьмины гончие, урча и скаля клыки, подались назад. Того, кто появился на изрытом их лапами-пилами холме, они боялись намного больше, чем нас, и слушались беспрекословно. Герман весь сгорбился и обреченно произнес:

— Целых пять минут… Ты ещё здесь?!!

Это он уже в запале ярой злобы гаркнул мне. Я, спохватившись, неуклюже бухая ногами, стал подниматься по ступеням, оглядываясь и во все глаза пялясь на выросшую над холмом фигуру. За нами явилась смерть. Больше мне в голову от такого зрелища ничего не пришло.

Это было долговязое костлявое создание, за два метра ростом, в кольчужной броне, с накинутым поверх монашеским балахоном и низко опускающимся на лицо капюшоном-клобуком. Он протянул правую руку с длинными, когтистыми пальцами землисто-серого цвета, и свистел на одной бесконечной тоскливой ноте. В левой руке он сжимал огромную, блестевшую как серебро заточенную косу, насаженную на длинную, причудливо изогнутую рукоять, обитую кольцами из черного железа. Что это за тварь⁈ Хагер?

Глава 4

Уже забегая в церковь, я успел увидеть, как один из курсантов, словно потеряв голову, с отчаянным воплем размахивая мечом, побежал вверх по холму. Герман запоздало успел крикнуть:

— Куда, идиот?..

А в следующий миг Часовой достиг верхушки кургана и вихрем налетел на хагера. И я понял, что пришлая тварь, повелевающая Ведьмиными гончими, выше могучего воина, закованного в броню, почти на голову. Прервав свист, хагер с ленивой грацией уклонился от богатырского замаха мечом и наотмашь хлестанул косой.

Если бы не увидел сам, не за что бы не поверил. Лезвие косы играючи, словно пройдя через картонную коробку, перерубило облаченного в золотисто-бронзовые доспехи курсанта на двое. Целый водопад крови оросил землю кургана, и к ногам высоченной твари упали две половинки: из верхней выпали дымящиеся внутренности, а нижняя судорожно дергала ногами…

А потом я забежал-таки в церковь и очутился в новом кошмаре.

Внутри было темно как в погребе и пахло древней пылью и пожарищем. Я не успел удивиться тому, что через пару ударов сердца мои глаза уже вполне сносно видели, а накаченное адреналином сердце учащенно билось. Я оказался в огромном помещении, пустом и захламленном, чей сводчатый потолок терялся высоко вверху, а узкие стрельчатые окна были заколочены гнилыми досками. И здесь тоже продолжалась битва.

Окружённый пятью или шестью гончими, Сойка сражался как лев. Курсант с недоступной мне легкостью кружил в тяжёлых неповоротливых доспехах, отражая окровавленным мечом наскоки тварей. Три зарубленные псины уже лежали на полу. Но оставшиеся успешно теснили воина к сплошной глухой стене, на которой в незапамятные времена находились иконы, а сейчас лохмотьями свисала грязная побелка. Сойка мудро отступал, правильно рассудив, что лучше прижаться спиной к стене и не беспокоиться о нападении сзади.

Я замер. В голову опять полезли ненужные сейчас мысли. Почему я до сих пор на ногах? Почему умудряюсь вести бой и вообще хоть что-то делать? Откуда во мне столько сил и энергии? Блин, да тело же не мое, а я непонятно где, то ли во сне, то ли в другом мире!

Из опутавших голову сумбурных мыслей меня вырвал вскрик Сойки. Я отчаянно тряхнул головой. Сон, не сон, но сейчас этот мир мне представлялся намного более реальным чем мой. Здесь лилась настоящая кровь, а смерть не щадила никого. Сдохнув тут, не превращусь ли я в тупеющий овощ там? И чем это будет отличаться от вечного забвения?

Одна из тварей удачно вцепилась клыками в руку курсанта, сжимающую клинок, и всем весом опускала ее к полу. К товарке тут же присоединилась еще одна. Загнутые клыки с противным лязгом грызли метал, раздирая броню как бумагу. Сойка вжался спиной в стену и свободной рукой лупил гончих по спинам. Оставшиеся три изготовились к финальному прыжку…

Взревев раненым тигром, я ринулся на помощь, размахивая мечом… Размахивал бы. Если бы он был у меня. И только подлетая к окруженному тварями товарищу я понял, что меч остался лежать снаружи. Я его выронил, когда сам барахтался на земле. Бляха муха! Твою ж мать! Но деваться уже было некуда. Я, сам не ожидая от себя такой прыти, с разгона прыгнул рыбкой и всей огромной закованной в железо тушей рухнул сразу на двух гончих. Подо мной что-то отчётливо хрустнуло, раздался визг боли. Я, почти ничего не видя из-за съехавшего в сторону шлема, наугад хватанул двумя руками сразу. В моей правой лапище оказалась покрытая зазубринами клешня. Я с пыхтением поднялся на колени и, размахнувшись, смачно приложил верещавшую от злобы тварь о стену. Послышался такой треск, словно лопнул столетний дуб. Поправив шлем, я оглянулся. Сойка таки стряхнул с руки терзающих его псов. Но было видно, что пострадавшая конечность его больше не слушается. Подобрать упавший меч он не успевал.

Но и в живых остались только две твари. Они неспеша переминались напротив, отвратительно порыкивая и сверля нас красными глазками-бусинками. Сойка устало оперся о стену. Я хотел последовать его примеру, но не успел. Это меня и спасло.

— Сойка, надо выбираться, — бросил я. Сил уже практически не было. — Время выходит. Нас должны вот-вот забрать. Не успеем, кранты…

Сойка ничего не сказал. Прямо за ним, в стене, откуда ни возьмись появилась огромная, чуть ли не в его рост пасть. Словно стена вспучилась выдвинувшимися чудовищными челюстями, ощеренными гигантскими зубами-иглами в десяток рядов, похлеще, чем у акулы.

Я, отскочив в сторону, невнятно заорал. Проняло даже дьявольских собак. Прижав уши и угрожающе заворчав, они попятились назад. Сойка только поворачивался, когда монструозная пасть распахнулась ещё шире, и из бездонной ярко-алой глотки вылетели извивающиеся, бледно-розовые щупальца с непрерывно сокращающимися присосками по всей длине, и острыми когтями-крючками на конце. Щупальца впились в доспехи Часового и в мгновение ока подтянули его к ненасытной пасти. Бедный Сойка только успел всплеснуть руками, как оказался до пояса внутри отвратительного клыкастого провала. Щупальца с легкостью его притянули, словно язык лягушки, заарканившей муху. Будто Часовой ничего и не весил.

— Альрик, Альрик, помоги мне!

В голосе Сойки я впервые услышал страх. Он уже до груди скрылся в пасти и тянул ко мне железные руки. Языки-щупальца крепко держали его и затягивали все глубже, а челюсти начали потихоньку сжиматься, грозя через несколько секунд сомкнуться на несчастном курсанте. Я в ступоре смотрел, как заворожённый, забыв даже про оставшихся за спиной гончих.

— Альрик!

Полный отчаяния вопль моего товарища дал мне пинка под зад. Я бросился к нему и схватил за руки. Наши стальные пальцы переплелись. Я откинулся назад и потянул изо всех сил. Что-то зажужжало, зашипело, затрещало. Не знаю что — приводы доспехов или мои измождённые за этот час мускулы. Но тщетно. Сойка словно в капкан попал. Он кричал и бился как мог, но даже с моей помощью вырваться из неотвратимо закрывающейся пасти не мог.