Дочь друга - Зайцева Мария

Чисто машинально оцениваю их со стороны.

Вообще не похожи.

Серый – черноволосый, высокий, выше меня ростом, очень крепкий физически. У него кмс по вольной борьбе, потому комплекция вполне логична.

А его сестренка – шатенка, мелкая, очень стройная, с нежным личиком фарфоровой куколки и незамутненным светлыми взглядом. Очень няшная.

Ничего общего.

А вот когда он ставит ее на пол, что-то выговаривает, сурово хмуря брови, хотя за версту видно, что гордится своей родней, что морда светится от удовольствия увиденного, и Лиза что-то отвечает ему, точно так же сурово нахмурясь, я понимаю, что черты лица у них похожи. И очень.

Потому что Серый – просто смазливый, как суперзвезда, ему бы в рекламе каких-нибудь трусов или духов сниматься. А вот в Лизе эти смазливые черты приобрели нежность, тонкость и филигранную изысканность.

А еще я от нее взгляд оторвать не могу.

Чисто физически.

И это уже ни в какие ворота.

Как, собственно, и весь тот бардак, что они мне тут устроили.

– Волк, – с трудом все же отвернувшись от разговаривающих брата и сестры Серовых, я обращаюсь к все еще пыхтящему за плечом заместителю, – реши вопрос с этим… – киваю на ринг, где парнишка уже пришел в себя и теперь со стоном держится за голову.

Сотряс, вероятно. Нехилый удар у этой малышки.

Вспоминается мое недавнее геройство. Как я ее в одиночку отбивал от троих пьяных парней… И ощущал себя прям суперменом на полставки. Пусть и слегка, но все же… А она…

Интересно, сильно она ржала про себя, пока смотрела на мои танцы?

Понятно, что мой уровень до ее вообще не дотягивает, по скорости – так точно.

Массой я ее, конечно, подавлю, и удар у меня такой, что, если попадет кто-то, тот же Волк или Серый, то им будет несладко.

Но это при близком контакте…

А близко она меня не пустит.

Издалека вырубит, зараза прыгучая и шустрая.

А о чем это ты сейчас думаешь, Лазарь?

Какие еще, к херам, контакты близкого уровня?

Внизу от одной формулировки становится волнительно, и я, скрипнув зубами с досады, гашу в себе ненужное возбуждение.

Дурак ты, Лазарь.

Девчонка молоденькая, хорошенькая, прыгучая и интересная. А еще – дочь твоего друга, сестра твоего другого друга. А тебе самому – практически в дочери годится! Хотя, почему практически? Сколько ей? Двадцать-то хоть есть? А мне сорокет скоро. Так что, если б кто-то из моих девчонок залетел от меня лет так в восемнадцать или чуть раньше, то…

Да-а-а, Лазарь… Хотел бы ты, чтоб кто-то, какой-то похожий на тебя мужик, вот так же смотрел на твою дочь?

Вот то-то…

Выдыхаю, разворачиваюсь и иду в кабинет, оставив разбираться в учиненном беспорядке Волка и других тренеров.

С Серым не прощаюсь, он слишком занят воспитыванием своей мелкой сестренки.

И на саму сестренку даже не смотрю. Показательно.

Не твой уровень, Лазарь.

Не твой формат.

Черт…

Чего ж так плохо-то все?

Глава 9. Бесполезные усилия

В кабинете кручусь бесцельно на стуле минут десять, беру и снова бросаю в груду бумаг договор на землю, смотрю в окно.

И все равно не могу из головы выбить увиденное.

Нет, кстати, это вообще не феерический прыжок Лизы, не ее техничный удар по физиономии моего уже бывшего сотрудника. Не эти картинки сейчас крутятся перед глазами.

А другие совсем.

Взгляд, взволнованно-наивный. Зацелованные полураскрытые губы. Плоский животик с аккуратной каплей пупка.

И ощущение фантомное на губах, сладкого горячего поцелуя. Хочется… Снова попробовать. Повторить.

Придурок я все же озабоченный!

Нельзя так, Лазарь, нельзя! Нельзя-нельзя-нельзя! Или льзя?

А-а-а-а!!!

Вскакиваю и топаю в мужскую раздевалку, где у меня имеется персональный шкафчик с всегда свежей спортивной формой.

Переодеваюсь, злобно перевязываю бинтами кулаки. Выхожу в зал, где уже, кстати, брата и сестры Серовых не наблюдается. И это отлично просто!

И я не думал даже, что застану!

Не думал! Не думал! Не думал!

Груша тяжело вздрагивает под моими ударами, а я бью все сильней и жестче, всю свою силу, дурную, которой, похоже, слишком уж много накопилось в разных местах моего не менее дурного организма, вкладываю в сжатые кулаки.

– Лазарь… Ты бы инвентарь не портил…

Отфыркнувшись, придерживаю грушу и смотрю на подошедшего Волка. И, наверно, взгляд мой очень даже тяжелый, потому что тот, чуть дрогнув бровью, тут же продолжает торопливо и показательно мирно:

– Не, если хочешь… Это я так… Чисто попросил. Сам же потом будешь ругаться, что надо новое покупать, что бракованная… А она не бракованная. Это просто использование ее неадекватное…

– Хочешь сказать, что я – неадекватный? – скалюсь я зло на своего заместителя.

– Э-э-э… – когда Волк не знает, что сказать, то начинает прикидываться тупым, не умеющим в связную речь, качком.

– На ринг, – коротко указываю я подбородком направление движения.

– Да я… Как бы… Того… Этого… Счета же там… Людмила просила принести…

– На ринг!

– Ох, ты ж…

Волк вздыхает, но, видя мой бешеный настрой, больше ничего не пытается возражать.

Покорно идет к рингу, по пути ловя одного из тренеров, чтоб помог ему замотать руки и надеть перчатки.

Я тоже надеваю.

Не зверь же. И калечить никого не хочу. Просто пар спустить, нервы успокоить чуть-чуть.

– Без полного же, Лазарь? – уточняет Волк, расхаживаясь по рингу и поводя бычьей шеей.

– По полной!

Если уж отрываться, вышибая из башки все ненужное, так точно по полной!

– Ох, ты ж ё… Ну, погнали…

Как спарринг-партнер, Волк мне вполне подходит. Он жесткий, умелый и не имеет пиетета перед вышестоящими лицами. То есть, по лицу я могу отхватить вполне серьезно.

И это отлично.

Никаких игр в поддавки и тепличных условий!

Правда, это все Волку ничерта не помогло, потому что злоба во мне требует выхода, и я его, этот выход, нахожу.

Вокруг нас собираются еще не остывшие после предыдущих спаррингов зрители, активно обсуждают бой.

А мне плевать!

У меня перед глазами не то, что нужно!

И не могу поэтому сосредоточиться.

И злюсь!

Злой, выхожу на другие скорости, уже не тренировочные, а вполне себе боевые.

Волк тяжело пыхтит и все больше норовит закрыться от моих ударов, даже не контратакует уже.

– Черт! – не выдерживаю я, злобно толкая его к канатам, – давай уже!

– Да я даю! – раздражается Волк, – ты не пускаешь!

– А я тебе дорожку ковровую расстелить должен? Ну? – пробиваю ему в корпус, и Волк, задыхаясь, снова закрывается.

Злит неимоверно!

С досадой стягиваю перчатки, бросаю их помощнику, спрыгиваю с ринга и, ни с кем не прощаясь, иду в душевые.

Я мокрый, пот градом льет, заливает глаза, но ощущение, что вся кожа парит, горячая, словно я из парной только что выскочил, настолько ярость моя неудовлетворенная сильна.

Холодный душ тоже не помогает.

После душевой выхожу в бассейн, намереваясь проплыть кругов пятьдесят, вымотать себя до предела и тогда уже, с чистой совестью, сдохнуть, наконец.

С разбега прыгаю в прохладную воду, на острой живительной злобе проплываю первые пять бассейнов, потом еще столько же – на спине, и лишь после этого чуть-чуть отпускает.

Следующие пять бассейнов плыву уже лениво, никуда не торопясь, ощущая, как ноют напряженные мышцы.

Это привычная боль, приятная.

Как говорил когда-то мой первый тренер, земля ему пухом, отличный был мужик, радуйся, что мышцы ноют. Это значит, что живой.

Вот я и радуюсь.

Живой.

Отлично.

Вся хрень из головы – долой!

Переворачиваюсь на спину опять, лениво гребу, глядя в потолок и прикидывая, надо его в этом году ремонтировать, или фиг с ним?

В бассейне народу мало, только на первой дорожке проводит аквааэробику Денис, молодой, очень смазливый парень. Его обожают наши посетительницы от восемнадцати и до восьмидесяти включительно.