По счастью, Не Зовут тут же вызвалась с ним.
В проклятом доме они провели суммарно уже восемь дней: первые три ушли только на то, чтобы разобраться в плетениях и расследовать, что именно тут произошло, восстановить хронологию и подсчитать жертв. Следующие несколько дней они потратили на то, чтобы отыскать все амулеты, расплести внешние узоры и решить, с какой стороны к этой работе подойти…
В общем и целом, это была интересная ночная охота. Большому Мечу понравилось продумывать эту стратегию.
Ещё ему понравилось, что впервые за много лет он был тут не один; это снижало риск примерно вполовину.
Определённую проблему представляли собой только призраки, которые, услышав, что территория будет очищена и тем самым полностью для них непригодна, не пришли в восторг и всячески пытались то воззвать к жалости культиваторов, напоминая про “закон о призраках”, то саботировать процесс. Большой Меч понимал, что не стоит им грубить, конечно. Но они были весьма упорны и утомительны.
— ..Мы никого не трогали! Это произвол!
— Здесь погибло больше двадцати человек, — ответил Большой Меч терпеливо, восстанавливая прорванный барьер. — Мы должны очистить эту территорию.
— Я был одним из тех, кто тут погиб! У меня нет претензий, мне всё нравится!
Большой Меч тяжело вздохнул.
Дядюшка Хун был бездомным, который забрался сюда в особенно лютую зиму, уснул в саду, убаюканный обещаниями призраков, и не проснулся: его тело было одним из тех, которое им предстояло упокоить. Вместо него проснулся осколок духа, убеждённый, что ему оказали великую услугу…
— ..Я жил на улице, как собака, без дома и надежды, и меня пинал каждый, кто как хотел! Но потом я нашёл дом здесь, и меня всё устраивает. Вы теперь собираетесь забрать его? Не хотите спросить меня, что я об этом думаю?
— ..Я в общем-то догадываюсь, — ответил Большой Меч, — но это не отменяет того, что вы не можете тут остаться.
— Я имею на это право!
— ..Я так не думаю.
— Ты! Все вы, культиваторы, лицемеры и лгуны…
— Довольно.
От голоса Не Зовут, наполненного холодом подземных вод, у Большого Меча поползли по спине мурашки. Он оглянулся, уже прекрасно зная, что увидит: фигура Не Зовут была окружена холодной хтонической энергией, ручьи которой растекались в разные стороны. Сила звенела вокруг неё, губительная для призраков и любого, кто не был готов стать её частью.
— Ваши мании, желания и заблуждения нас не касаются, — сказала Не Зовут холодно, и голос её зазвучал над поместьем, проникая всюду. — Вы имеете право верить, во что хочется, и быть. Но мы не позволим этому и дальше продолжаться. Вы можете существовать или не существовать дальше, вот ваш выбор. Остаться здесь вы не сможете. Следующего, кто подойдёт к нам с этой просьбой, я уничтожу лично.
Энергия закружилась вокруг неё; призраки попятились назад, но дядюшка Хун упорно не уходил.
— Есть закон о призраках! — воскликнул он. — Вы не можете нас уничтожить просто так!
— И кто же призовёт меня к ответу? — приподняла бровь Не Зовут. — Даже если мне кто-то задаст вопрос, мне достаточно показать те тела в саду, чтобы вопросы закончились.
— Мы не убивали их!
— Разве? Прямо сейчас, предлагая оставить всё, как есть, не становитесь ли вы убийцами? Глядя оттуда, где я стою, именно так это и выглядит.
— Чушь!
— Разве? Вы хотите сохранить смертельно опасную ловушку, потому что вам так удобней и вы не хотите перемен. Это тоже способ убивать, очень распространённый способ. Насколько слепым нужно быть, чтобы этого не понимать?
— Все, кто тут умирают, становятся призраками!
— И с каких пор это стало достойной альтернативой? К тому же, я не верю, что все, кто пришёл сюда, желали стать призраками.
— На воротах написано — не входить!
— И кого когда волновали эти надписи?
— Все, кто вошли, знали, чем рискуют!
— Нет, не знали. Но даже если бы и да, это всё ещё не оправдание. Знали, не знали. Этот дом забирает жизни и пленяет осколки душ. Он будет очищен. И это ваше последнее предупреждение: оставьте нас в покое и не мешайте делать нашу работу.
— Вы не можете…
Сила Не Зовут всколыхнулась, волной устремилась вперёд, и призрак растворился, как не бывало. Остальные тут же разлетелись с воплями.
Стало тихо.
…
— Я… не уверен, что это было правильно, — заметил Большой и Длинный Меч.
Не Зовут поморщилась и успокоила потоки своей энергии.
— Иначе они не желают понимать. Мы не можем тратить слишком много времени здесь, — заметила она спокойно. — К тому же, это всё начало выходить за рамки разумного. Они считают, что, если они технически никого не убивали, у них всё хорошо? Думают, что, если мы не развоплощаем их направо и налево, они вправе сесть нам на шею? Что же, я объяснила понятным им языком. Они смотрели, как эти люди умирают, и теперь переживают о том, что им придётся покинуть дом?.. Я не готова и дальше играть в эту игру. Моё великодушие имеет пределы.
И она была права, но…
— Призраку непросто найти, где поселиться.
— Да. Ты считаешь, это их оправдывает? Я сказала тому призраку правду: количество смертей, случившихся в этом доме, снимает с них всю защиту. Закон о призраках охраняет лишь тех, которые безвредны для живых, и в этом я с ним согласна.
— Я знаю. Просто это всё… Печально.
— Согласна. Но, дай этой печали волю, она породит ещё больше печали. Ты слышал его? Он на полном серьёзе доказывал мне, что люди, забравшиеся сюда, сами виноваты.
— Они нарушили закон…
— И? Забраться в заброшенный дом — да, нарушение, но карать его смертью?
Большой Меч отвернулся и кивнул:
— Я просто… Не люблю развоплощать призраков. Это как забирать потенциал. И…
— Знаю. Но с ним нам пришлось бы это сделать рано или поздно, как и с призраком создателя проклятия. Его обсессии связаны с этим домом. Он не смог бы уйти.
Большой Меч тоже это знал.
Он просто не очень хотел об этом думать, откладывая на потом.
Не Зовут понимала, конечно; её взгляд был полон сочувствия.
— Не думаю, что это утешит тебя, но его душа уже ушла дальше. Этот осколок сознания присоединится к ней либо растворится в вечности. В любом случае, это будет не так мучительно, как потерять якобы обретённый дом. Даже если, на поверку, этот “дом” — просто ложь и ловушка. Но ты не докажешь это посмертному воплощению желания и надежды, вобравшему последние иллюзии человека, судьба которого не была добра и безоблачна.
— Ты права, — и да, она была права.
Просто он ненавидел эту часть работы.
Ему всегда хотелось надеяться, что они станут чем-то большим.
До последнего.
4
*
Они помолчали пару мгновений. Большой Меч оставил в покое ненужный теперь барьер и поднял лопату:
— Что случилось дома? — спросил он. — Почему нам надо поторопиться?
Не Зовут бросила на него странный взгляд.
— У нас гости из уважаемого великого ордена.
Большой и Длинный Меч усилием воли подавил желание свернуться и закрыть глаза.
Ты концентрируешься на одном ощущении.
Ты остаёшься с нами…
Жаль только, что мне не остаться.
— Это были люди из Полудня? — он опасался этого; это было логично.
Да, он оставил свой прошлый орден за спиной. Но теперь, когда он стал основателем своего собственного, всё усложнилось. О, он делал всё возможное, чтобы их пути не пересекались, но… Город Цяло стоял на территории Полудня. И, кажется, они были не очень довольны появлением новых конкурентов…
Большой Меч делал всё возможное, чтобы не быть им конкурентом. Правда, всё возможное! Он и близко не подходил к тем заказам, потерю которых орден мог бы посчитать серьёзной, старался не брать деньги там, где это хоть как-то возможно, и быть очень скромным… Но, вместе с тем, он теперь отвечал не только за себя, это во-первых. Во-вторых… Он готов на многое, но не собирался просто игнорировать вещи, которые мог и должен исправить.
