Семья волшебников. Том 4 (СИ) - Рудазов Александр

— Я не влюблена в Компота! — заорала Астрид. — Он придурок! И он наврал!

— Ладно.

— Я просто не была готова! Я хотела спасти эту женщину!

— От чего?

— От… от компотных козней! Почему никто не видит, насколько он отвратителен⁈

— Все видят. Но… это же… всегда так было.

— Вот, ты понимаешь, — успокоилась Астрид. — А я боялась, что я единственная зрячая среди слепых.

Мама с папой встретили Астрид и Веронику, как родных детей. Особенно папа. Он вернулся домой еще после второго урока и усиленно готовился к празднику, продавливая диван.

У него-то завтра праздник такой, не очень отдыхабельный. Утром он будет участвовать в параде, вечером принимать гостей, а между утром и вечером — отсиживать в Гексагоне, потому что день Волшебного Единства — это день Медного Осьминога, а по Медным дням ученый совет собирается на ежелунное заседание. Решать мировые проблемы.

— Повестка дня завтра длиннющая, — мрачно сказал папа, обнимая дочерей. — И это в праздник. Я немного жалею, что Бракиозор меня тогда не зарубил. Это было бы хотя бы быстро.

— Да брось, — фыркнула мама. — Хватит прибедняться. Ты там ничего и не делаешь, просто спишь в кресле.

— Положим, это неправда. Я задремал всего разок. А раз меня никто не разбудил, я там был не очень нужен.

— Ну и сегодня поспи. В конце концов, тебе девяносто лет.

— Девяносто два… эй!.. Я молод! Я давно перестал стареть!

— Совсем?

— Ну… до тебя я старел раз в десять медленней нормы. А с тобой… в тридцать, пожалуй. Еще лет пятьсот уж точно проживу.

— То есть мне к тебе лучше не привыкать, раз так скоро расстанемся?

Пока родители обменивались колкостями, Астрид умчалась проверять, все ли в порядке в ее родовой усадьбе. Она чувствовала ответственность, потому что однажды все это достанется ей. А Вероника уселась за столик для маноры, напротив Лурии. Та задумчиво изучала чашку с могильным прахом.

— Мам, а мы завтра в Валестру пойдем? — спросила Вероника.

— Да, будем смотреть на парад… вы будете. Мы с папой в нем участвуем. Я буду пятиглавым драконом!

— Кстати об этом… я тут подумала… а можно в зоомагазин зайти?

— В зоомагазин? — удивилась мама. — Не в книжную лавку?

— Нет, я… я разработала план.

— План?..

— Связанный с приумножением моего могущества.

В голове Вероники это звучало очень серьезно и внушительно. Но мама, кажется, восприняла ее слова иначе, и папа тоже. Нет, он отложил газету и весь обратился в слух, но смотрел так, словно ожидал услышать смешную шутку.

А ничего смешного-то и не было!

— Я хотела… хотела найти себе фамиллиара, — исподлобья сказала Вероника. — Особенного.

Родители переглянулись. Папа хмыкнул. Мама расплылась в улыбке. А открывший глаза кот Снежок спустился с каминной полки, положил Веронике лапку на ногу и стал рассказывать, что фамиллиар — дело нешуточное, что с бухты-барахты такие решения принимать не стоит, потому что взять фамиллиара — это гораздо серьезнее, чем жениться или обзавестись детьми.

— С женой можно разойтись, — объяснял Снежок. — Детей можно раздать. Это все обратимо. Но если ты стал Эмблемой волшебника, то это связь нерасторжимая. Помните об этом, юноши и девушки… то есть Вероника.

Снежок в последнее время читал регулярные лекции от лица своего человека.

— Ну не знаю, мне кажется, если я захочу свалить, я свалю, — потянулась Лахджа.

— Ты особый случай, — отмахнулся Майно. — И свалить-то ты сможешь, конечно…

Он замялся.

— Я не стану этого делать, — успокоила его жена. — Я люблю тебя и не хочу, чтоб ты помер, когда я вырву кусок твоей души.

— Там все сложнее… но это неважно. Ежевичка, давай не будем торопиться, хорошо? Ты ведь не на Унионисе. Да и ребята с Униониса заводят фамиллиаров только на четвертом курсе, а некоторые даже на пятом.

Это был какой-то скучный разговор, сводящийся к запрету. Вернее, не к запрету, а… ну да, к запрету. И Вероника хотела было объяснить, что на самом деле не собирается заводить фамиллиара, а просто интересуется теоретической возможностью и вообще ей хочется прояснить для себя некоторые вещи… но передумала. Ее задело за живое.

— Я хочу не совсем фамиллиара, — снова попыталась объяснить она. — Я хочу питомца, который будет как фамиллиар, но не фамиллиар.

Еще не договорив, она уже поняла, что родители снова ее не понимают. Вероника стиснула зубы и надула щеки, немного подумала и сказала:

— Я хочу питомца, но умного и… и, наверное, все-таки говорящего.

— Вероника, говорящие звери — это разумные существа, — ответил папа. — Их нельзя держать в питомцах, это рабовладение.

— Кхгхм-м!.. — издал Снежок такой звук, словно сейчас сблюет шерстью. — Кха-кха-а!..

— Это другое, ты не был говорящим, когда я тебя завел. Никто из вас не был, кроме Лахджи. И фамиллиары — не питомцы, это отдельная юридическая ситуация.

— Попугаи разговаривают, — напомнила Лахджа.

— Но они не р-разумны! — подал голос Матти. — Попугаи только имитир-руют услышанные звуки, включая человеческую р-речь! Попугаи, р-равно как вр-рановые и некотор-рые др-ругие птицы, способны к вокальному научению! Однако они не понимают смысла пр-роизносимых звуков, а лишь могут запоминать обстоятельства, пр-ри котор-рых их слышали!

— Я знаю, — сдержанно ответила Лахджа. — Спасибо, Матти.

— Не за что! Обр-ращайся в любое вр-ремя!

— Ежевичка, а какого зверя тебе бы хотелось? — спросил Майно, решив перевести тему.

— Дракона, — решительно ответила Вероника. — И кота. Кота… нет, дракона. Дракона. Или кота.

— Эх, я своих уже раздал, — вздохнул Снежок. — Что ж ты пораньше не сказала.

— Дракона?.. — задумался папа. — Ну можно купить тебе карманного дракончика… Они не слишком дорогие. И… они кудесные. Да…

Майно грустно улыбнулся, а Лахджа спросила, спеша предотвратить у мужа прилив депрессии:

— Подожди, а разве эти дракончики не разумные?

— Нет. Они очень умные, но все-таки животные. Давай купим Веронике такого…

— Я не хочу! — закапризничала девочка. — Я не хочу какого-то глупого волшебного дракончика! Мне нужен настоящий дракон!

— Они настоящие, — заверил папа. — Просто маленькие.

— Я хочу большого! — попыталась донести до него Вероника. — Черного или хотя бы красного… ну, изумрудного еще можно, ладно. Такого, который мог бы возить меня и нести смерть и разрушение!

— Хотя бы изумрудного, — повторил папа.

— Смерть и разрушение, — повторила мама.

— Смейть и язъюсение! — одобрила Лурия, хищно сверкая глазками.

Она очень внимательно слушала разговор, перемешивая компоненты для маноры.

— Дочь, а не обнаглела ли ты? — спросил папа, немного подумав. — Ты еще маленькая для драконов.

— Я уже гражданка Мистерии, — напомнила Вероника. — Я официальная волшебница. Просто начинающая.

— Но откуда у тебя это внезапное желание? Ты никогда не заговаривала про питомца. У тебя даже айчап сбежал… и слава Кому-То-Там, конечно.

— Я не знаю… — смутилась Вероника. — Мне просто хочется… кого-нибудь. Своего… Я призывала кота, но… он не захотел дружить…

— Проблем никаких не было? — тут же насторожился папа.

— Нет, я его погладила и покормила колбасой, а потом он ушел. Не меняй тему, пап. Можно мне дракона?

— Ты еще маленькая для драконов, — повторил папа. — К тому же как ты его будешь растить? Драконы взрослеют двести лет. Уверена, что хочешь столько ждать?

— Конечно. Я подожду.

— Ты уверена, что сама-то столько проживешь?

— Я постараюсь, — серьезно сказала Вероника.

— А вдруг он только-только станет взрослым, а ты уже умрешь от старости? Представляешь, как ему будет грустно? Он плакать будет.

— Не умру, — упрямо твердила Вероника. — Я никогда не умру.

— Вероника, я не смогу купить дракона… легально, — взял ее руки в свои папа. — Даже если бы хотел. Если кто-то заметит, что я содержу дракона разумного вида, меня посадят в Карцерику.