— Ты слово дал. Ерофей...
— Да-да, конечно, — растерянно кивает отец. — Развяжите его. Пусть идёт.
Остапа развязывают, снимают с дыбы, указывают на дверь... И он улыбаясь идёт. Идёт не оглядываясь, но тут... Медведев, в два шага, догоняет его. Ударом в спину валит на пол, хватает за ногу и без каких либо усилий, как сухую ветку, ломает лодыжку.
Тащит обратно, снимает со стены кнут и начинает сечь Остапа. Помещение соглашается дикими, полными боли и злобы, криками Остапа. От ударов кнута, кожа расходится... Кровь брызжет по всей пыточной.
— АААААА!!!... Ерофей! Ты же слово дал?!
— Так разве я его нарушил? — улыбается отец. — Ты посмотри внимательнее. Я тебя не трогаю. А если ты про Бориса. Тут я бессилен. Он в клане, в побочной ветви. Но своеволен до не могу.
— Не убивайте! — верещит Остап. — Я многое знаю. Я всё расскажу.
— Обязательно расскажешь, — шипит Настя. — Всё... А чтобы у тебя не появилось желания молчать...
Настя подходит к стеллажу. Берёт бутылку, открывает и поливает изувеченного Остапа от чего он срывая голос кричит. По пыточной распространяется едкий запах уксуса...
Пытки продолжаются ещё два часа. Иволгин периодически вкалывая Остапу какие-то вещества, банально не даёт ему отрубиться. Каждый из клана, как может наносит жертве увечья. Даже Варя, за то что этот гад чуть не убил меня, полосует его ножом по бедру.
Мы узнаём всё. Вообще всё. Как убил, что использовал, что думал при этом. Особенно потрясает с какой циничностью эта гнида обошлась со мной. Он навнушал мне всякой ереси. А потом с удовольствием смотрел как я медленно загибаюсь от голода. Вдобавок, он подливал мне в еду яд. Особенный, хитрый... Хитрость в том, что яд накапливается в организме и медленно уничтожает органы и ткани. Принимается регулярно, с перерывом не более двух недель. А когда концентрация яда дойдёт до нужной степени... Финальная доза и всё. Финалом моей истории, должна была стать та злополучная тарелка каши на семейном ужине.
Такая же участь, ждала безбожно пьющего Ерофея, но после того, как я загнусь. После меня, как говорит Остап... Ерофей прожил бы от силы неделю.
— Ну и мразь, — ткачает головой Антон. — Тебя за это убить мало.
— Пощадите, — стонет лежащий на полу Остап.
— Давай, Слава, — поворачивается ко мне Медведев. — Что возьмёшь? Нож или пистолет?
Вот так... А я... Хотелось бы спросить причём тут я, но вопрос этот глупый. При всём здесь я.
Мою маму этот урод столкнул с лестницы. Меня травил ядом и заставлял вести себя как будто я конченый.
Клан затихает, все смотрят на меня. Все ждут что месть сейчас случится и свершить её должен я. Но я не хочу...
— Выдохни, — кивает Медведев. — Соберись. Если не можешь, просто скажи. Я сам раздавлю эту гниду.
— Нож, — пытаясь придать голосу хоть какие-то нотки уверенности выдыхаю. — Пуля для него, слишком легко.
Медведев достаёт из-за пояса нож, протягивает его мне. Стараясь не трястись как сука перед расстрелом, принимаю оружие и шагаю к Остапу. Пинком переворачиваю на спину, наступаю на изломанную руку...
— Слава, — шепчет Остап. — Сделай это быстро...
— Нет. Ты с радостью наблюдал как мои родственники умирают, — играя на публику изображаю злость. — Лёгкой смерти ты не заслуживаешь.
Наклоняюсь, нож входит в живот Остапа, в районе желудка. Засаживаю по самую рукоять, поворачиваю. Вытаскиваю и несколько раз бью в живот. Выпрямляюсь...
— Собаке, собачья смерть...
Остап захлёбываясь кровью пытается что-то сказать. Начинает дрожать... Закатывает глаза, бьётся в предсмертной агонии. Выплёвывает кровь и затихает...
— Я это заберу, — отбирая у меня нож улыбается Медведев. — Варь, уведи его. Налей выпить. Только одного не оставляй.
Выходим, Варя обнимая меня, выводит на верх. Там останавливает и обнимает.
— Слава, ты как?
— Мне страшно. Варь, пойдём в комнату. Не хочу чтобы меня таким видели. Я...
Я убил. Не как в прошлый раз, находясь в полубессознательном состоянии. Я сделал это осознанно. Потому что от меня этого ждали. Меня это нисколько не радует... Но такова жизнь. И я... Я должен. Потому что не один, за мной клан... За мной Варя... И я... Хватит с меня на сегодня.
Глава 26
Ночь, вместо сна, выглядываю из под одеяла, опасливо смотрю на сидящих на кровати женщин. Которые, шушукаясь и хихикая толкаясь, явно что-то затевают.
— Слава, — потянув одеяло улыбается Варя. — Может уже выберешься к нам?
— Снаружи холодно.
— Ну тогда мы к тебе заберёмся, — кивает Настя.
— Одеяло маленькое. Вчетвером не поместимся.
— Тогда по очереди, — разводит руками Маргарита. — Варя, забирайся. Начинай, а я подскажу что делать надо.
— Я устал!
— Тогда лежи и не двигайся, — улыбаются женщины.
— Я человека зарезал. У меня стресс...
— Ну вот и скинем нервное напряжение, — мурлыкает Варя. — Раздеться можешь под одеялом. Давай, никаких сил ждать нет.
— Пождите. Так не делается. Где...
— Насть, — начинает злится Марго. — Сядь ему на лицо. Задолбал отмазываться.
— Я не хочу!
— В смысле не хочешь? — округлив глаза шепчет Настя. — Не хочешь нас? Тогда зачем ты всё это начал? Почему сразу не сказал что мы тебе противны? Зачем дал надежду!?
— Я... Вы не так поняли. Настя, Варя, Марго, я люблю вас...
— Ага, я вижу, — спрыгнув с кровати и торопливо одеваясь ворчит Варя. — Пойду в свою комнату. Буду там спать.
— Варь...
— Надоело! Строишь из себя недотрогу. Когда решишься позовёшь. И не надо мне ничего доказывать, объяснять, разжовывать. Врать тоже не следует. Троих амбалов магией размазывать, Ракитского бить и со ста килограммовой штангой приседать для тебя нормально. А как нас... Я ухожу.
— Эй...
Настя также спрыгивает с кровати, одевается и уходит. Марго качает головой, вздыхает и взяв вещи шагает к выходу. На последок правда, хлопает дверью так, что штукатурка с потолка сыплется, но...
— Довыделываешься, — появляется у кровати Смерть, сегодня в соблазнительном образе Оми-сан. — Уйдут.
— Если любят...
— А что ты делаешь для того чтобы любовь усиливалась? Влюблённых взглядов, признаний, объятий и поцелуев тут недостаточно. Тем более есть факторы...
