— Это какие?
— Это такие, — укладываясь рядом вздыхает Смерть. — Варе двадцать семь, она девственница и желает познать взрослую любовь. Насте двадцать четыре. Она несколько лет одна и изнывает от голода. Когда появился ты, этот голод усилился. Многократно. Маргарите семьдесят! Последний раз, у неё было сорок лет назад. Сейчас, за внешним спокойствием Вишневской, скрывается водородная бомба. Хочешь я скажу что будет, если ты продолжишь играть в ОЯШа?
— Рога вырастут?
— Не сразу, — хмурится Смерть. — Но от недостатка ласки, вполне могут.
— Так они же любят меня?
— А ты их? Слава, ты их любишь? Отвечу за тебя. Эту развесёлую троицу — да. Особенно Варю. Ещё ты любишь Нику. А теперь слушай, ваша любовь, как политые бензином дрова. Они вспыхнули от искры, но оказались сырыми и от бензина не разгорятся. Он сгорит, ярко и быстро, останутся только обугленные, местами тлеющие поленья. И у тебя два выхода. Лить бензин в костёр, пока он по-настоящему не разгорится и это называется страсть или нести сухие дрова которые будут ровно и долго гореть, что есть любовь.
Я не пытаюсь запугать тебя, более того, мне не выгодно чтобы они с тобой были, мне неприятно видеть других женщин рядом с тобой. Но ты их любишь. И если из-за глупости своей и дурацких стереотипов, их любовь к тебе угаснет, то расстроишься. Их нежность станет холодом. Их приятные прикосновения, станут ударами кустов чертополоха. Их любовь... Вся соль в том, что они тебя не разлюбят. Никогда. Но простить, если продолжишь, не смогут. Твоя жизнь, станет кошмаром, выхода из которого не будет. Поверь мне, я знаю.
— Про яд и Остапа ты тоже знала.
— Конечно, — кивает Смерть.
— Почему не предупредили?
— А может нам тебя сразу на трон усадить? Не Российской Империи, а сразу всего мира? Дать силы, знания, могущество? А что?
— Извини, — понимая что хватил лишнего вдыхаю.
— Думай, Слава, думай. Всё в твоих руках. Продолжишь морозиться и строить из себя недотрогу. Сам не заметишь как эти обожающие тебя девушки, станут твоими злейшими врагами. Потом, замучаешься и скорее всего плохо кончишь. Потому что... Как только к тебе охладеет Варя, твоя репутация в клане пошатнётся. Когда остынет Настя, с таким трудом полученная репутация рухнет. Как только от тебя отвернётся Маргарита, ты вернёшься в разряд мусора. Над тобой, за то что не стал мужиком, а всего лишь изображал, будут смеяться. Дальше больше... Тебе не так давно, две дурочки по глупости смерти желали. Ты это до сих пор простить не можешь. В будущем, если продолжишь в том же духе... Когда ты встретишь Варю, и она вместо поцелуя пожелает тебе сдохнуть, будет тяжелее. Этого легко можно избежать. Повторюсь — всё в твоих руках.
— И ты...
— И я... Да, я немного моложе самого мироздания. Да, я даже не живая в привычном тебе понимании. Но безответная любовь, мне омерзительна. Поэтому... Думай. А я пойду, у меня работы много.
— Останься...
— А ты этого хочешь? Слава, я смерть. Я вижу тебя насквозь. И сейчас я вижу, что ты не знаешь. Вот когда узнаешь, разберёшься в себе, тогда я останусь. Сейчас однозначно нет.
Смерть уходит. Переворачиваюсь на бок, обнимаю подушку.
Вроде не дурак? Здоровый мужик. С психикой тоже всё в порядке? Почему не хочу? Смотрел я порно, как раз подходящее под сложившуюся у меня ситуацию. Ничего омерзительного там не видел. Тогда почему сейчас... Да, Смерть права. Что-то я сильно перегибаю. То есть торможу. Может то что от Славки досталось мешает? Непонятно.
****
Утро. Завтрак. Почему-то снова всем кланом. Вот только не всё как всегда. Например Настя и Марго сидят на другой стороне стола. Сидят и делают вид что меня нет. Варя, вместо того чтобы поставить передо мной тарелку, поцеловать и потом весь завтрак прижиматься... Тарелку бросает, фыркает и отсаживается от меня подальше.
— Так, а ну раскрывайте что случилось, — смотрит на меня Ерофей.
— Пап, я тормоз. Этим всё сказано.
— Как метко замечено, — поправляя очки, ну прям как Кабуто, то есть средним пальцем ворчит Варя.
— Я хочу уточнить, — кривится Настя. — Не тормоз, нет. Не то устройство что останавливает тяжёлые грузовики. Наш Славочка, пароходный якорь.
— Абсолютно с тобой согласна, Настенька, — кивает Марго.
— А можно мне больше деталей? — хмурится Ерофей.
— Пап, это личное.
— Слава, я твой отец. До шестнадцати, имею право знать всё. После, твори что хочешь. Поэтому пока у нас есть время и ты моё дитятко, я хочу знать что именно у вас стряслось. Слава, говори.
— Короче...
— Если короче чем надо и тебя это смущает, обратись к Иволгину, он тебе мазь для увеличения выдаст, — краснея от злости ворчит Марго.
— Я не могу их взять, — встав выпаливаю. — Нет, всё в порядке. Тянет к ним. Стоит как каменный, гвозди заколачивать можно. А как до дела доходит, так не могу. Нет, дядя Антон, не падает, не улыбайся так. Всё. Довольны?
— Позвольте я, — встаёт Иволгин. — Долгое время, нам всем внушали что размножаться нельзя. Не удивлюсь, если Вячеславу, как последнему выжившему наследнику, внушали сильнее чем всем нам. Нас хотели извести, если вы помните. Поэтому, не вижу никакого смысла обижаться на Славу. В этом, он виноват меньше всех.
— А мы чо сделаем? — буквально рычит Настя.
— Поможете ему преодолеть установленный психологический барьер, — разводит руками Иволгин. — Слава молод, судя по поведению, поступкам, тому как на вас смотрит ещё и очень горяч. Вы просто события не торопите. Понимаю, вам невтерпёж. Но вы на Славу посмотрите. Он и так как может старается. А вы от него ещё что-то требуете. И я понимаю Настю и Варю, но вас, Маргарита Владиславовна понять не могу. С вашим опытом, знаниями, впадать в истерики...
— А я что сделаю! — кричит Маргарита. — Я женщина. Слава, прости. Поддалась. Я так больше не буду.
Все трое извиняются. Подсаживаются ближе, но не успевают, мне на колени приземляется Алиса и требует чесать её за ухом.
— Как я понимаю, — улыбается Ерофей. — Инцидент исчерпан. А теперь завтракаем и идём. Жигунова надо обрадовать. Чтобы не расслабился и Нику с Лизой не тронул.
Завтракаем, как заканчиваем, все идут одеваться. Иволгин утаскивает меня в лабораторию, закрывает дверь...
— Иваныч, спасибо...
— Слава, я конечно, смог выкрутиться. Но в следующий раз, ваши женщины коих здесь четверо, мне не поверят. Хуже того, я наверняка буду бит, наверняка сильно и зная Настю ногами. Слава, что с вами происходит?
— Внушение...
