Плач феникса (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

Юное с первого взгляда тело вдруг подёрнулось рябью и словно показало свою память. Глубокие морщины прорезали кожу и тут же прятались обратно. Ровная осанка сменялась сгорбленной фигурой, но мгновение спустя распрямлялась вновь. А белоснежные зубы на короткое время уступали место почерневшим пенькам.

— Вся ваша кодла служит почти мёртвому божеству. Проклятью миров, что цепляется за подобие собственной жизни, укрывшись на таком же умирающем, как и он сам, мирке. Это ничего не изменит!

Ведьма сорвалась на крик, и теперь Джебус уже не мог понять чей именно голос он слышит, юной девы или харкающей старухи.

— Уже совсем скоро его противоестественные замыслы сгинут вместе с ним самим, растворившись в первозданном небытие. Время Отрёкшегося давно прошло!

Когда шквал из искр и молний уже начал проникать сквозь тёмную сферу щита, а сам Джебус почувствовал первые болезненные ожоги своей плоти, на противоположном краю купола появились первые перламутровые всполохи. В этот момент он ощутил, как его собственная связь с печатью оборвалась, а переданный патриархом паучий артефакт в последний раз исторг из себя колоссальный объём энергии и вместе с ней передал ключ к заклинанию.

— Тогда почему вы так боитесь встретиться с ним? — впервые прервал своё молчание Джебус. — Чувствуете свою ущербность?

Мерцающая пелена светилась всё ярче. Кто-то пытался открыть Мост с другой стороны, но не мог в одиночку этого сделать. Не тогда, когда здесь находилась прислужница Троих, а весь купол был покрыт её печатями.

— Нет! Он не пройдёт! — истошно завизжала парящая в воздухе дряблая старуха.

— Это неизбежно, — с леденящим душу спокойствием ответил колдун, обронив из своей руки абсолютно чёрную сферу. Шар размером с яблоко с гулким стуком упал на каменный пол, заставив храм забытых богов содрогнуться. Тёмная волна пронеслась по залу, смывая все проявления чужой магии. Невидимые до этого печати, наложенные на стены и пол, вспыхивали своими сложными узорами и письменами, после чего осыпались истлевающей пылью.

Барьер был разрушен, а Мост открыт.

— Не-е-ет! — крик старой ведьмы вдруг наполнился страхом и отчаяньем. Но не слугу ковена она сейчас боялась. И даже не его Господина.

Маленькое и скорченное тело вдруг с хрустом треснуло, и из спины наружу вылезли растопыренные в разные стороны костяные наросты. Цепляясь за них, вокруг замолчавшей волшебницы начал нарастать исполинского размера силовой каркас. Сотканные из потустороннего света рёбра, кости, череп… Будто неприкаянная душа великана решила ненадолго вернуться в мир живых и поиграть со своими останками. При этом отдельные части, казалось, не были ничем друг с другом связаны, но несмотря на это держались вместе. В каждой из четырёх двухметровых рук аватара появилось копьё из белого пламени, и таким же огнём загорелись его пустые глазницы.

Сам Джебус, временно потерявший связь со своим Господином, в который раз за сегодня ощутил горький вкус страха и паники. Оставшийся без защиты и заемных сил, он лишь мог наблюдать, как неотвратимо вздымается над ним рука призрачного гиганта. И как за его спиной во всём своём великолепии пронзает пространство Мост.

Огромная чёрная тень ступала по сплетённому из разноцветных нитей пути. Она никуда не торопилась, это весь мир застыл в её ожидании. Само время стало густым и вязким и почти не текло вперёд. Но каким-то образом Джебус сохранял ясность ума, хоть всё остальное его тело подчинялось изменившимся законам материального мира. Шаг, другой… Нерушимый и вечный храм гулом отзывался на каждый из них, а полотно Моста мерцало и трескалось, грозя обрушиться в любой момент.

Чем ближе становилась тень, тем чётче вырисовывались вселяющие трепет очертания. И вдруг время снова продолжило свой бег, а под куполом храма забытых богов разразилась новая битва. Чёрный как смоль дракон обрушился на только начавшего оборачиваться голема-аватара. Когти и зубы крылатого змея принялись разрывать магические связи, а вырвавшееся из пасти дыхание разъедать саму суть плетений. Но и противник уже не стоял на месте. Одно из его яростных копий вонзилось в грудь дракона, взорвавшись с оглушительным треском.

От последовавшей за этим ударной волны щит Джебуса схлопнулся как мыльный пузырь, а самого мага вышвырнуло в коридор и чуть ли не четверть пути по нему протащило по полу. Он попытался встать на ноги, но едва смог перевернуться на бок, а затем перевалиться на живот. Лицо нещадно жгло, а один из глаз полностью утратил зрение. Одежда местами обгорела и дымилась. Левая рука совершенно не слушалась. Наверняка были сломаны и другие кости.

Очередной всплеск силы сотряс храм и заставил слугу Отрёкшегося скорчиться от новой порции боли. Теперь страдала не только бренная плоть, но, казалось, что даже сама его суть, как человека может раствориться, если он не уберётся отсюда подальше. Борясь с собственной немощностью, маг заставил себя ползти в сторону ближайшего проёма, оставляя после себя окровавленный след на вечно прохладных камнях. Там он забился в один из углов и силой воли пытался удержать угасающее сознание.

Буйство под центральным куполом продолжалось недолго и оборвалось также внезапно, как и началось. Тишина была неполной, так как поселившийся в ушах Джебуса звон так быстро проходить не собирался. Но даже сквозь него он услышал мерную поступь того, кто никуда не спешит.

Шаги, на этот раз вполне обычные, становились всё ближе и ближе, пока в комнату не вошёл человек, который таковым скорее всего не являлся. Половина его лица скрывалась под сплошной маской, а единственный видимый глаз светился оранжевым светом, источая вокруг себя бледно-жёлтую дымку. Одежда гостя состояла из множества отдельных лоскутов, которые парили в воздухе, не касаясь тела. По мириадам нитей, из которых они были сшиты, пробегали чёрно-фиолетовые всполохи, появляясь из неоткуда и пропадая в никуда. В левой руке он держал обронённую Джебусом сферу, такую чёрную, что на неё было больно смотреть.

Теперь уже не осталось сомнений, кто именно стоит перед ним.

— И вновь мой слуга не подвёл меня, — голос его звучал негромко, но что-то в нём заставляло склониться и принять свою судьбу.

Колдун попытался занять подобающую позу, но его израненное тело отказалось повиноваться. Тогда Отрёкшийся протянул к нему руку с древним артефактом, прозванным сердцем Пожирателя миров.

— Коснись его моим кулоном, — велел он, и Джебус не посмел воспротивиться приказу. Паучье тельце, прикованное лапками к тончайшим цепочкам, до онемения обожгло руку холодом. Сила заструилась по телу, постепенно залечивая раны и прогоняя боль.

— Мой Господин, — выдохнул маг, подбирая колени под себя и склоняясь в глубоком поклоне. — Не стоило тратить на меня силы.

— Это капля вряд ли что-то решит, но благодаря ей ты спасёшься.

— Благодарю. И готов служить.

— Ты был честен со мной, Джебус. В своих помыслах и действиях. Оставь его себе, в качестве моего подарка.

Колдун машинально сжал в своей руке кулон, напоминающий о том, что некогда у Отрёкшегося было множество имён. Он всё ещё не решался вновь посмотреть на своего Повелителя, так и буравя прояснившимся взглядом каменный пол. Но, кажется, пришедший в Павелен владыка и не требовал от него чего-то другого. Джебус снова услышал шаги, на этот раз отдаляющиеся от него. А вскоре он всем телом содрогнулся от неистового рёва исполинской твари, на смену которому пришли крики ужаса стерегущих храм солдат.

Когда ноги Джебуса вновь стали послушными, и он наконец-то смог встать, паника на улице уже закончилась. Но вместо того, чтобы идти к выходу, он отправился к куполу храма. Он должен был убедиться во всём сам.

Мост закрылся, огромный призрачный голем исчез, но старая ведьма Шаади ещё была жива. Её разорванное тело лежало в луже собственной крови, однако глаза были широко открыты. И теперь они смотрели на вошедшего в зал мага.

— Тх… Тхы… — слова давались волшебнице с трудом, но она выплёвывала их из себя, тратя на это последние силы. — Что… ты… наделал.