Плач феникса (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

— И всё равно, этого слишком мало, — покачал головой Император.

— Даже с появлением Отрёкшегося бой у Залива не будет простым. Его войско будет истощено, на пятки ему будут наступать отряды твоих союзников, а к столице Империи двинутся легионеры и гвардейцы, охраняющие сейчас её границы. Поэтому враг не станет медлить и разом бросит все свои силы на штурм дворца. Армия, собранная ковеном, уже разваливается на куски. И всё, что будет удерживать её вместе — это страх перед явлением Повелителя. Поверь, со смертью Отрёкшегося война закончится в тот же миг.

Император верил. А ещё он знал, что вместе с ней отпадёт надобность во всех тех, кто обеспечивал эту победу. Там, где закончится одно противостояние, начнётся другое. И ему остро был нужен союзник, ну или хотя бы плохо прогнозируемый фактор, способный спутать карты не только Императору или Фебрану, но даже Троим.

Правитель Империи ещё раз посмотрел на разложенную на столе карту, мысленно начертив путь от Корпугара до Триема. После чего ненадолго прикрыл глаза, прислушиваясь к звону натянутых до предела вероятностных нитей. Он старался не трогать своим вниманием ничего лишнего, концентрируясь лишь на одном конкретном человеке. А когда открыл глаза вновь, взгляд его устремился совсем к другому концу карты. Туда, где размытыми и нечёткими штрихами был обозначен изрезанный фьордами и плохо изученный берег Стылого моря.

Глава 23

— Как думаешь, кто их построил? — почему-то полушёпотом спросила Полема. Как только мы вошли внутрь, её боевой настрой куда-то улетучился, и теперь она опасливо выглядывала из-за моей спины.

— Точно не Трое, — ответил я, тоже невольно понижая голос. — И не подобные им. Не похожи они на тех, кто знает, как это всё на самом деле работает. Слишком многими условностями и ограничениями они связаны.

— Чего не скажешь об Отрёкшемся. Как думаешь, он…

— Не знаю, — перебил её я. — Но мы в том числе здесь за этим. Чтобы получить ответы.

— А разве не для того, чтобы закрыть твой таинственный контракт?

— Одно другому не мешает. Знаешь ли, он был очень непростым. Думаю, я заслужил право задать несколько вопросов.

— Только задавай их осторожно. И убедись перед этим, что меня нет поблизости.

— Обязательно. А пока давай сосредоточимся на текущих проблемах. Мы пришли.

Коридор действительно закончился, и осталось лишь пересечь границу арочного свода, чтобы войти в главный зал опоры Моста. Выставив перед собой на всякий случай ещё и щит-полусферу, я, готовый к бою, шагнул внутрь помещения.

Первое, на что я обратил внимание, это печати, покрывающие весь купол и пол. В самом же центре находился, по всей видимости тот, кто их нанёс. Мужчина, лет 35, приятной наружности, но я с явными следами утомления и даже истощения. Но несмотря на это взгляд он имел решительный, а настрой явно враждебный.

«Прилив» разогнал кровь, к моим пальцам потянулась сила, готовая сплестись в убийственные заклинания, а сам я ловил любое движение точно также приготовившегося к бою противника.

— Стой! — то ли мне, то ли человеку напротив крикнула Полема. — Мы не враги!

— Полема? — удивлённо спросил незнакомец. — Но как…

— Опусти руки, и я объясню.

— Ну нет, — коротко мотнул головой маг. — Этому может быть только одно объяснение, и имя ему — предательство. Осталось понять на чью сторону ты переметнулась.

— Не неси ерунды, Пилат. Я служила Троим верой и правдой. И когда пришло время пожертвовать собой, я это сделала.

— Тогда почему ты стоишь сейчас здесь⁈

— Потому что меня спасли. Разве есть что-то постыдное в том, чтобы хотеть жить?

— И кто же тебя спас, Полема? И кому ты теперь служишь?

Не похоже было, чтобы наш собеседник хоть немного снизил градус своей враждебности. Наоборот, чем больше он говорил с Полемой, тем ярче я чувствовал его негативные эмоции, которые он особо и не прятал. Ещё немного, и он атакует. Так стоит ли ждать? Но если я нападу первым, то как на такое отреагирует моя спутница, пробующая сейчас закончить нашу встречу мирным исходом? Не встанет ли на сторону «потерпевшей» стороны?

— Я никому не служу, Пилат. Я лишь хочу вернуть долг этому человеку. У нас нет причин сражаться с тобой.

— Мне сказали, что ты умерла, — словно не слушая, что ему говорят, принялся рассуждать маг. — Сгинула где-то на юге, выполняя свой долг. Сначала я даже не поверил, надеялся, что это ошибка. Затем скорбел. И вот вдруг, я вижу тебя живой и невредимой.

— Так может стоит за меня порадоваться? — осторожно предложила девушка.

— Я не чувствую на тебе печати! — вдруг рявкнул маг. — Зато от твоего спутника веет аурой другого покровителя. Это ли не подтверждение предательства?

— Чьего предательства? — спросила Полема, и миролюбие в её голосе, кажется, начало улетучиваться. — Слуги́, готовой пожертвовать всем ради чужой цели, или Госпожи, бросившей её сразу после того, как она стала бесполезной?

— Не пытайся оправдываться. Ты прекрасно знала, что служение предполагает самопожертвование. Такова наша участь.

— Меня не спрашивали, о том хочу ли я такой судьбы! Ну а ты, Пилат, готов к такому исходу?

— Готов, — голос парня не дрогнул. — Именно для этого я здесь. Проход останется закрытым несмотря ни на что. Уходите! В память о прошлом, я отпущу тебя сейчас. Но больше не попадайся мне на глаза.

Кажется, пора и мне вмешаться в разговор. В конце концов, я прибыл сюда не для того, чтобы слушать препирательство бывших соратников. А может и не только соратников.

— Мост откроется сегодня, хочешь ты того или нет, — спокойно сказал я, готовый в любой момент уйти от вражеской атаки. — Но лишь тебе решать, останешься ты при этом жив или нет.

— Послушай его, Пилат. Тебе с ним не справится…

— Ты не только лишилась печати, Полема. Ты утратила веру! Трое не позволят мне проиграть.

— И тогда ты всё равно умрёшь! — попыталась всё-таки достучаться до него магичка. — Да даже если мы развернёмся и отправимся к Северным горам, тебя всё одно, ждёт смерть от холода. Мы видели твоих окоченевших лошадей. Без них и без нормальных припасов тебе не добраться до поселений. Как давно ты здесь? И где твои спутники, с которыми ты путешествовал?

— Они оказались недостаточно преданы делу. Будучи неодарёнными, они были вынуждены разбить лагерь снаружи. Холод и ветер сломили их, и они решили сбежать, забрав с собой остатки провизии.

— Ты убил их?

— Не самолично. Я не могу покидать храм, но чувствую их метки. Без меня они не смогли вернуться тем же путём. Заблудились, и пару дней назад погас огонёк последнего из них. Так что их погубила собственная глупость.

— Ну так хотя бы ты сам внемли голосу собственного разума, — не сдавалась Полема. — У нас есть запасная лошадь, есть припасы, которыми мы можем поделиться с ещё одним человеком. Не чини препятствий тому, кто имеет право на проход, и тогда твоя миссия здесь не окончится холодом смерти.

— Никто не должен открывать Мост, — покачал головой Пилат. — Это приказ Фебрана. И я не отступлю…

В этом момент в мире что-то изменилось. Нечто неуловимое, трудно поддающееся описанию. Сродни тому, как читатель, перелистывая очередную страницу, вдруг понимает, что счастливого конца у этой книги не будет. Почувствовал это и слуга Троих, ибо он осёкся на полуслове и теперь, также как и я пытался разобраться в том, что случилось. А вот Полема, судя по всему, осталась к этому безучастной, так как, воспользовавшись замешательством своего оппонента, продолжала сыпать ставшими уже бесполезными аргументами. Я аккуратно положил ей руку на плечо, останавливая её монолог и привлекая внимание.

— Что произошло? — напрямую спросил я Пилата, и тот после некоторой паузы всё же ответил.

— Отрёкшийся… он здесь, в Павелене.

— Где это случилось?

— Около южного отрога Барьера. В землях дикарей-горцев.

— Это ближайшая к Триему опора Моста, — пробормотала Полема.