Осада. Часть 1 (СИ) - Садов Сергей Александрович

— Вот, уже и её коронные фразы начала узнавать, — хмыкнул Турий. — Но на самом деле там… всё сложнее. Но так да, она та ещё… деятель. Как она себя порой точно называет: раздолбайка, но гордится этим.

— Ага, монстр, но ужасно симпатичный и обаятельный.

— Запомнила? Ха. Она вообще много, порой говорит, — слабо улыбнулся Турий. — Когда вернётся, точно дам по шее.

Юрмия озадаченно посмотрела на Турия, который в этот момент улыбался, о чем-то думая. Покачала головой. А ведь он действительно любит сестру и переживает за неё, сообразила Юрмия, почувствовав что-то типа зависти. К ней родители относились как к активу семьи, который нужно было потратить с выгодой. И она считала это вполне естественным, полагая, что во всех аристократических семьях дела обстоят также.

Герцог получил письма довольно быстро, они действительно не успели уехать далеко — никто не видел смысла особо гнать. Хоть Стайрен и писал, что срочно приехать нужно, но Айрин подозревал, что тому просто хотелось поскорее спихнуть с себя дела по подготовке войск. Ничего, денёк потерпит.

Гонцу он удивился, но спрашивать ничего не стал. Принял письма, прочитал сначала от графа Ряжского, потом от капитана. Долго сидел на камне, о чём-то задумавшись. Остальные, видя состояние сюзерена, даже подойти к нему боялись. Наконец герцог справился с эмоциями. Подозвал секретаря.

— Подготовь приказ о запрете назначать на военные должности людей, которые ни разу не были ни в одном бою…

Секретарь озадаченно покосился на герцога, но уточнять не рискнул, взгляд Айрина Райгонского в тот момент был пугающим.

— Ваша светлость, нужно бы уточнить, что подразумевается под военными должностями.

— Любые должности, которые требуют командование армией. Лерийский… Что б его!!!

— Наследник Лерийский? Дорстен Корстейн? Командующий пограничной армией? — уточнил секретарь. — Он вроде бы хорошо зарекомендовал себя при подготовке армии к походу. Ещё вы поручали ему возведение оборонительной полосы с гарлами, тоже справился хорошо.

— Лучше бы он и дальше занимался тем, с чем хорошо справлялся, а не лез бы в полководцы! Так, чего застыл? Быстро пиши! И сам там уточни про военные должности… Эх! — Герцог с досадой вскочил с места. — Понимать должен сам. В общем, этот деятель решил покомандовать и в первом бою перетрусил так, что при приближении врагов дал дёру, за ним побежали и остальные.

Секретарь понял, что сейчас ему лучше молчать и изображать внимание. Он впервые видел господина в таком состоянии холодного бешенства.

— А потом этот сукин сын не нашел ничего лучшего в попытке скрыть собственную трусость, как попытаться убрать свидетелей. А когда не получилось, затеял… Впрочем, тебе это знать не обязательно… На что людей только не толкает трусость. И я хорош! Проявил себя этот деятель хорошо в некоторых делах, подумал, он справится с организацией пограничной армии, что-то предложит для улучшения обороны. Как же я так просчитался-то… Как же так! А теперь Элайне пришлось… Так! Хватит. В общем, ты понял суть? Я не хочу, чтобы те люди, которых я назначаю командовать своей армией, по факту оказывались трусами! Потому до тех пор, пока они не покажут себя хотя бы в одном бою, никаких назначений!

— Я уяснил проблему, ваша светлость. Подготовлю всё в лучшем виде. Сегодня же принесу на подпись.

— Да. Пусть гонец отдохнет. Как раз потом отвезет и этот приказ, и мои письма в Лоргс. Как я понимаю, в Тарлос он уже не успеет. Напишу записку дочери, пусть переправят с голубем.

Секретарь быстро сделал пометку в своей небольшой книжке и откланялся. Герцог еще некоторое время сидел неподвижно, потом отправился искать место поудобнее, где можно было бы написать письма. Что бы там ни писал Ряжский, что его дочь справится со всем, но она всё еще маленькая девочка, которая вынуждено взвалила на себя тяжесть власти. Даже Турию он еще не предлагал применить власть в таких вот ситуациях, считая, что тому ещё рано. А тут… И всё из-за его ошибки. Плохо понял человека, не оценил. Хотелось все бросить и прорываться в Тарлос, обнять дочь, утешить, поддержать. Покосился на жену. Стоит говорить или нет? Вполне возможно, она сочтет произошедшее очередным доказательством, что это не её дочь, поскольку настоящая Элайна никогда бы не лишила никого жизни. А для герцога лучшего доказательства, что Элайна именно его дочь, не было. Он лучше кого бы то ни было знал характер дочери и её нелюбовь принимать какие-то решения, которые, с её точки зрения, незаслуженно ущемляют чье-то положение. Но ни разу, когда это было нужно, она не отказывалась брать на себя ответственность. И не передавала её другим, даже если могла.

Всё равно придется, вздохнул он. Такое не утаишь. А ему предстоит вынести из всего происходящего урок.

Капитан Дайрс отыскал Элайну у того сарая, где, как он слышал, она познакомилась с сыном Картена. Там она, вооружившись легким охотничьим луком, в одиночку тренировалась в стрельбе по мишени. Получалось, откровенно говоря, так себе. Ну, по крайней мере, направление стрельбы совпадало с направлением к мишени.

Дайрс изучил, куда попадали стрелы, глянул на саму мишень, в которой не оказалось ни одной стрелы. Хмыкнул.

Элайна обернулась, настороженно покосилась на него, но ни о чем спрашивать не стала. Капитан же прошел к стене сарая, повыдергивал все стрелы из стены, похмыкал.

— Все же не стоит стрелять в деревянную стену, ваша светлость, — покачал он головой.

Элайна настороженно молчала. Обращение ей явно не понравилось. Капитан же пояснил.

— У таких луков металл на стрелы идет самый паршивый. Даже от удара о дерево он тупится, гнется, может даже сломаться, если его часто выпрямлять. Потому обычно тренируются на пучках сена. Либо из него плетут щиты, либо сворачивают колбасой и кладут на подставку. Заметили, что некоторые стрелы вообще даже не воткнулись?

— Заметила… Капитан…

Дайрс поднял руку. Огляделся.

— Госпожа, я обдумал ваше предложение. Если позволите, можно с вами поговорить наедине?

Элайна помолчала. Потом закинула лук в чехол, даже не потрудившись снять тетиву, который перебросила себя за спину и, развернувшись, зашагала к видневшемуся в стороне строению, оказавшемуся постройкой для слуг. Без стеснения выгнав оттуда тех слуг, что там оказались, Элайна велела сопровождающим её гвардейцам вставать у входа и никого не пускать.

— Даже если капитан начнет меня там убивать… — Тут Элайна на миг задумалась и поправилась: — Ну или я его.

Капитан хмыкнул, кивнул растерянным подчиненным и прошёл следом. Элайна уже успела устроиться в общей комнате, в которой жившие здесь слуги, видимо, получали распоряжения от главного над ними. Села на не очень удобный и высокий для неё табурет, приготовившись слушать.

— Госпожа, как я понимаю, — заговорил Дайрс, — вы не совсем, в силу возраста, понимаете, некоторые обстоятельства. Позволите ли вы мне, на правах друга, объяснить кое-что в вашем поведении?

— Друга? — настороженно переспросила Элайна.

— Я решил принять ваше великодушное предложение, леди.

Элайна вмиг расцвела широчайшей улыбкой, но капитан тут же охладил её настроение:

— И вот на правах друга я решил вам кое-что объяснить, чего не решился бы, оставаясь вашим подчиненным.

Элайна с энтузиазмом закивала, но поглядывала при этом настороженно. Ну, капитан и объяснил, как её предложение выглядит с точки зрения взрослого человека. Элайна сидела красная, пряча глаза, но перебивать не пыталась, слушала молча. Долго молчала, отвернувшись.

— Я не думала, что всё так выглядит, — буркнула она наконец.

— Элайна, — со вздохом проговорил капитан. — Я не виню тебя ни в коем случае и говорю всё это не в упрёк тебе ни в коем случае. Я же помню тебя ещё совсем крохой и, порой, понимаю тебя лучше даже твоих родителей, которым затмевает взгляд любовь к тебе. Ты не могла всё это предвидеть из-за отсутствия у тебя опыта, который, уж так получается, приобретается исключительно с прожитыми годами на собственных ошибках. Просто так получилось, что тебе пришлось принимать важные решения намного раньше, чем у тебя этот опыт появился.