— Знаешь, родители никогда не делали мне ничего плохого. Но…, — разворачиваюсь, чтобы заглянуть в глаза Рейву. — Иногда, забота бывает удушливой. Я люблю и маму, и папу, но они всегда слишком сильно обо мне тревожатся. Я в Пацифаль-то поступила через скандал и угрозы. Они относятся ко мне, как какой-то хрупкой драгоценности…
— Может потому, что ты такая и есть? — Рейв заправляет выбившийся локон мне за ухо, а у меня все внутри обмирает от этого действия.
Не надо, не надо столько нежности, нам же нельзя!
— Нет, — отрицательно машу головой. — Я могу за себя постоять. Могу сама решать, что для меня хорошо, а что плохо. Да, мой дар ограничивает меня, я понимаю, что родители беспокоятся о моей свободе. Но своими запретами, они заранее посадили меня в клетку. Понимаешь?
Рейв молчит, разглядывая меня. Мы так близко сейчас, что я с трудом борюсь с желанием повторить полигонное безумие. Снова поцеловать его. Или это он меня поцеловал тогда?
— Понимаю, — наконец кивает Греаз. — Мы с тобой в чем-то похожи. Мой отец, — Рейв покусывает губу, подбирая слова, — не плохой человек. Но у него свое понятие любви. Папа делает всё для благополучия семьи, но порой его методы не щадят ничьих чувств. Ни маминых, ни сестры. А еще он крайне предан императору и выполняет все его приказы. От и до. И не важно, что его близким они могут быть не по нраву.
Слушая дракона, хмурюсь, не совсем понимая, о чем он. Ему что-то навязывают?
— А твои желания его волнуют? — спрашиваю я, прикусывая язык и кляня себя за бестактность.
Видимо что-то от Лери я всё-таки почерпнула.
— Если эти желания сходятся с его видением моего будущего – конечно, — грустно улыбается Рейв.
— Но не сейчас?
Греаз не отвечает, бросает взгляд на горизонт, окрашенный заревом зашедшего солнца.
— Сейчас уже ничего не важно, — всё-таки отвечает Рейв, когда я уже перестаю ждать его ответа. И тут же меняет тему, не давая мне продолжить расспросы: — Тем более, что у нас осталось одно нерешенное дельце.
— Но нам же запретили лезть в расследование, — я ошарашенно смотрю на хитро улыбающегося дракона.
— И ты серьезно решила последовать приказу Алдерта? Кара, ты меня удивляешь. А как же наш спор?
Прищурившись, разглядываю лицо Рейва, надеясь заметить хоть намек на шутку. Арм, конечно, заявил, что и не думает бросать это дело, но Рейв-то в их дуэте вроде отвечает за голос разума?
— Кстати о споре, — мой взгляд скользит по длинным локонам Греаза. — Мне кажется, ты задолжал мне стрижку.
— С чего это?
Рейв выглядит искренне ошарашенным.
— Я была права. Светоч повредили драконы!
— Это не доказано! — принимается спорить Рейв. — Это могли сделать артефактом оборотней.
— Но только дракон!
Стою на своем, с удовлетворением отмечая, что хандра в настроении Греаза сменяется азартом спора.
— Да чтоб тебя, — шутливо возмущается Греаз. — Ладно, в этом ты была права.
— То-то же, — довольно ухмыляюсь я. — Ой.
Рейв резко встает, увлекая меня за собой. Перехватывает мои ладони и мягко улыбается, глядя мне в глаза.
— Ты чего? — с удивлением спрашиваю я, ощущая странную дрожь внутри.
— Умеешь ты отвлечь, Кара. Спасибо, что уделила мне время, маленькая альва.
— Не за что, большой чешуекрыл, — кривляюсь я, пытаясь за ехидством скрыть смущение. — Как я и говорила – не в моих правилах бросать друга в плохом настроении.
— Да, теперь только друга, — тихо проговаривает Рейв, подталкивая меня в спину.
И я не нахожу, что ему ответить. Разум, одержав победу над сердцем, твердит, что всё верно. Лучше не развивать эту тему, не спрашивать, почему только друг. Рейв так решил.
Мы в молчании покидаем летную площадку, и так же молча идем в сторону общежития. На разговор с родными я уже не успеваю, но ни о чем не сожалею. Кажется, сегодня я сделала самый верный поступок в жизни. Выбрала дракона.
Только вот от этого выбора ничего уже не зависит.
У самых дверей в нашу с девочками комнату Рейв останавливает меня и, бросив осторожный взгляд на охрану, достает из сумки брошь со скалящимся драконом. Проводит над ней рукой, отчего та вспыхивает неярким фиолетовым сиянием.
— Кара, я хочу, чтобы это было у тебя, — произносит он, вкладывая брошь мне в ладонь. Свечение теперь окутывает наши сомкнутые руки, а я чувствую, как опасно нагревается браслет на моем запястье. — Это очень мощный артефакт защиты. От внушения, иллюзий и возможных отравлений. Он был настроен на меня, но теперь брошь будет защищать и тебя. Это единственное, что я могу сейчас сделать.
Он отпускает мою руку и уже разворачивается, чтобы уйти, но я останавливаю его.
— Рейв, это…, — я в растерянности разглядываю подарок, попутно запуская свободную руку в волосы. Поднимаю взгляд, и купаюсь в светлой грусти, которую источают глаза дракона. — Это очень дорогой дар, я не могу его принять.
— Можешь, — мягко, но настойчиво произносит Рейв. — Я не смогу всегда быть рядом и поймать тебя над пропастью, — Греаз дергает уголком губ.
— Но я не знаю, чем тебе ответить.
Мысли в голове носятся испуганными шушариками. У меня возникает ощущение, будто Рейв прощается со мной. И от этого становится особенно больно.
— Ответь мне своим счастьем, хорошо? — Рейв зажимает мою ладонь с брошью и быстро, будто сам боится своих действий, целует меня в лоб. — До встречи, друг.
В его словах столько печали, порушенных надежд, что я физически ощущаю этот привкус пепла на губах. Тоска, окутывающая сердце, требует действий. Остановить Рейва, сделать что-то, что сможет всё изменить. Но головой я понимаю – ни он, ни я не властны над нашими судьбами.
Греаз уходит так стремительно, что я не успеваю ничего ему сказать.
— Рейв…, — зову, но дракон не оборачивается. Лишь плечи вздрагивают от моего окрика.
Но через мгновение он покидает наше крыло. Оставляет меня наедине с раздраем в душе. Эта эмоциональная буря душит меня, я даже хватаюсь за горло в попытках вдохнуть полной грудью. Почему мне так больно называть его другом? Почему так странно слышать от него ответное? Будто что-то неправильное в нашей картине мира. Неправильное и неисправимое.
Опускаю взгляд на брошку и поглаживаю большим пальцем по скалящейся морде. Вспоминаю последний взгляд, который бросил на меня Рейв. Светлая грусть. Да, именно она сейчас расцветает в моей душе.
Друг.
Да, пускай так. Для нас обоих это будет лучше. Наше будущее предопределенно.
Или, всё же, нет?
Конец
