Матабар VI (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой"

— Капрал! — крик Марьяна, на миг пробившийся сквозь рев стихии, вырвал Арда с границы изнанки мира, куда он неосознанно скользнул.

Юноша, по пояс ногой, босой и в одних только подштаниках, стоял на самом краю скалистого уступа. Рядом с ним лежал заранее притащенный валун весом в несколько десятков килограмм. В руках посох, а на поясе качался гримуар (оставалось только молиться Спящим Духам, чтобы Ард не просто так заплатил за него маленькое состояние) и несколько склянок, закрепленных в крепко затянутых петлях. Так же, как и запасные накопители. Основные сияли в кольцах.

Шериф, прикрывая лицо ладонью, согнулась в поясе едва ли не под прямым углом. Создавалось впечатление, что следующий порыв ветра обязательно столкнет её с ног и покатит куда-то под склон.

— Вечные Ангелы, капрал! — в своей привычной манере, шериф говорила малопонятные, двусмысленные фразы. — Если все столичные маги выглядят под своими регалиями так же, как и ты — то я знаю, куда поеду когда все закончится!

— Через четверть часа! — выкрикнул в ответ Ард, стараясь перекрыть рев шторма. — Поджигайте через четверть часа!

— Хорошо! А как ты…

Она кричала что-то еще. Кажется, спрашивала, как именно Ард планировал спуститься на дно или что-то в этом духе. Но юноша уже не слушал.

Подставляя лицо стеклянным осколкам вдребезги разбитой водной глади, он вытаскивал из петель одну склянку за другой. Первым он опрокинул в глотку отвар для укрепления костей. Обычно на вкус он напоминал мясной бульон, но теперь горло драл густой привкус подгнившего мяса. А вместо ощущения тепла, разливающегося по телу, Арда пробила судорога.

Атта’нха была трижды права, когда предупреждала об опасности наговоров над зельями. Даже опытнейшие Эан’Хане старались к ним никогда не прибегать, оставляя на откуп деревенским знахарям и экстренным случаям.

Ардан даже не знал, сколько времени продлиться действие и окажется ли оно хотя бы в половину таким, как от настоящего отвара Каменных Костей.

Следующим он выпил Жабье Дыхание, едва ли рефлекторно не сплюнув тухлую воду, забурлившую в его животе. И, напоследок, он буквально насильно проглотил что-то с резким запахом аммиака — Ночное Зрение.

Стараясь удержать отвратный коктейль внутри, не позволяя тому вернуться обратно тем же способом, которым тот попал в тело, Ардан опустил веки, напряг мышцы вокруг глазниц, а затем резко открыл глаза. Мир вокруг, в самом прямом смысле, подернулся немного мутной пеленой, но, странным образом, видимость стала лучше — благодаря третьему веку не приходилось щуриться.

Переложив посох в левую руку, Ардан, все это время стоявший, в отличии от Марьяны, с прямой спиной, опустился на корточки. Он обхватил валун правой рукой и, напрягая мышцы торса и груди, взвалил тот на плечо. Поднявшись на ноги, Ардан сделал несколько шагов назад, а затем, как учил Гута, разбежавшись в последний момент, уже над самым обрывом, выгнулся дугой и, одновременно с толчком ногами, выстрелил телом, как пружиной.

Мир вокруг него на мгновение застыл. Замер прямо посреди столь же вечной, сколько и бессмысленной битвы. Небо, напоминающее загустившийся над фабриками дым, теперь казалось вихрями раскрашенного ветра. А океан, мгновением ранее бушевавший пенными гребнями, теперь звал внутрь своих темно-зеленых недр жидкого изумруда.

И Ардан не стал отказываться от приглашения. Ветер со свистом резанул по ушам, а уже в следующий миг его пятки вонзились разве что не в твердую землю. Если бы Ард не напряг мышцы спины, живота и ног, то ему могло бы разом перебить позвоночник. Но он выдержал.

Несмотря на жаркое лето, вода ледяными объятьями обхватила незваного гостя. Волны, размером с дилижанс, мигом накрыли его с головой и собирались было закрутить, как ребенок новенькую юлу, а затем с силой ударить о острые камни, но камень на плече Ардана сделал свое дело.

Воздух в легких юноши, тянущий его к поверхности, где и развернулась основная битва двух стихий, не справился с дополнительным весом. Простая научная задачка, но столь полезная в весьма нетривиальной ситуации.

Камень тянул его на дно и в любой другой ситуации это не сулило бы ничего хорошего, но с каждым мгновением, погружаясь все глубже, мир вокруг застывал. Темнел и затвердевал, становясь едва ли не каменным. Арду казалось, что его со всех сторон сжимают стальные объятья. Может быть пока еще не такие могучие, как у Гуты, но если в случае со своим лесным другом-наставником Арди понимал, что в мире найдутся те, кто способен разжать хватку Гуты, то в данном случае…

В природе не существовали ничего, что смогло бы преодолеть давивший на него океан. Пленивший целый мир, спрятавший бескрайние земли под своими темными покровами, он не обращал внимания на маленькую щепку, возомнившую о себе невесть что. Сопротивляйся или нет, океану все равно. Он не заметит этого так же, как порой человек не замечает пытающуюся ужалить его, маленькую мошку.

И потому Ардан не пытался. Как учил Гута, он успокоил свои мысли, выровнял ритм сердца. Он не шевелился и старался ни о чем не думать, позволяя хладеющим дланям черных вод с неумолимой настойчивостью опускать его на дно.

В какой-то момент вокруг стало так темно, что даже отвар Ночного Зрения лишь создавал мутные, серые очертания… пустоты. Дымчатой, вязкой, плотной пустоты. И так вплоть до момента, пока Ард не коснулся пятками песчаного дна.

Сколько бы он не всматривался вперед, сколько бы не пытался различить хоть что-то, но все, что видели его глаза — теряющаяся полоска серого песка на границе с черной пеленой. Интересно, так себя чувствовала Элантиэ, когда заблудилась в той тьме, где терялись сбившиеся с пути Фае?

Камень на плечах Арди внезапно показался ему таким легким и незначительным, что он мог бы, наверное, жонглировать несколькими такими. Удивительно…

Стараясь не тратить лишний раз кислород, накопленный в теле благодаря Жабьему Дыханию, Арди развернулся и побрел в сторону, где вода наталкивалась на острые камни ощерившейся дикобразом скалы.

Каждый шаг давался ему так же трудно, как и во сне, когда разум уже понимает, что вокруг него лишь видение, далеко от реальности, но контролировать происходящее все еще не способно. Так же и Ард вроде и двигался, а с другой стороны, слегка подпрыгивая с каждым шагом над песчаным покровом, лишь отдавался на милость стихии. И пока та не замечала его, пока резким движением не собиралась смахнуть назойливую муху, то у Арда все получалось.

Уже вскоре он оказался у подножия скалы и… не увидел искомой решетки. Нет, он вовсе не сбился с направления и не пришел в другое место. Слив, как и значилось в документах, действительно имелся. Только не почти у самого дна, а выше. Намного выше. Метров пять, а может и все семь с половиной. Видимо рабочие сбили угол во время рытья канала.

Проклятье…

Профессор Конвелл часто упоминал, что даже самый гениальный чертеж зачастую зависит от прямоты рук подрядчика.

Арди не думал, что это относилось и к постройкам, разменявшим несколько веков!

Легкие постепенно начало обжигать. Вокруг на него давила ледяная толща воды, готовой раздавить зазнавшуюся букашку, а внутри постепенно разжигалось горькое, дерущее грудь и глотку, пламя. Он находился под водой около трех минут — на минуту дольше, чем мог задержать дыхание самостоятельно, а Жабье Дыхание дарило почти четверть часа без нового вдоха. Но это настоящий Лей-отвар, а не поделка при помощи маленького наговора.

Арди усилием воли удержал сердце от того, чтобы не сорваться в стремительный бег. Гута учил, что при подводной охоте самое главное — холодная голова и еще более холодное сердце, потому что именно они отнимают больше всего сил и воздуха.

Ардан отпустил камень и… ничего не произошло. Математика в первые за долгие годы играла не на стороне Арда. В его сознании молнией промелькнуло уравнение. На восемнадцати метрах давление почти в три раза выше, чем на поверхности, а значит его тело имеет отрицательную плавучесть.