Это кто переродился? Трилогия (СИ) - Дрейк Сириус

Так постойте… Тут что была…

— Уборка⁈ Кто посмел?

Снизу при этом раздавались голоса, скрежет и веселая музыка. И нет, не шансон, а что-то про любовь.

На часах при этом было десять — до открытия «Котла» еще целый час.

— Подозрительно… — нахмурился я и кинулся в диван. К счастью, золото было на месте.

Еще с лестницы я увидел их — летающие в воздухе полупрозрачные пузыри. И они мне очень не понравились.

— Какая-то магия…

Но следом послышался голос Бориса:

— Аккуратней, эти бутылки мне достались еще от дедушки! Стулья не поломай, им через год полвека стукнет! А эта тряпка…

Спустившись, я сразу наступил в пену, которой были покрыты полы от входа до самой барной стойки. По ней, как по облакам, скользили те самые вчерашние девицы. К счастью, на них уже не было той уродливой одежды, и они разоделись в обычные футболки с джинсами. Катя с Аней натирали пол швабрами, Вика с тряпкой в руке командовала за барной стойкой, еще кто-то гремел в подсобке.

Борис же стоял в центре помещения и с потерянным видом, аки флюгер на ветру, поворачивался то туда, то сюда. На его руках притаился кот Василий.

— Извините, Борис Эдуардович, но в вашем баре женской руки не было с момента основания! — заявила Вика, натирающая столешницу. — И как не стыдно принимать тут гостей⁈

— Им все равно! Они тут за пивом, а не за чистотой! Ты поаккуратней, краску сотрешь!

Девушка фыркнула.

— Это не краска! Это грязь! Вы эту стойку вообще мыли когда-нибудь⁈

— Нет.

— А стоило бы!

— Какая глупость — мыть барную стойку! Каждому бармену известно, что чем больше в нее впитается пива, тем больше клиентов!

В подсобке снова загрохотало, и Борис, выпустив Василия, направился туда.

— Эй, вы чего там делаете⁈

В ответ раздался истошный визг, и в зал, быстро перебирая лапками, выбежала целая банда мышей. Девушки с криком попрыгали на стулья, а за мышами с довольным мявом устремился Василий. Когда хвосты зверушек скрылись в подвале, Борис захлопнул за ними дверь.

— Что тут за дела? — спросил я, оглядывая помещение, по которому медленно скользили пузыри. С опаской коснувшись одного из них, я чихнул — лопнув, он брызнул прямо в лицо. — Какая гадость…

— Ага, вот и он! — упер кулаки в бока Борис. — Хорош!

Я пожал плечами. Я знал, что я хорош.

— И как ты это объяснишь? Видишь, что они сделали с моим баром⁈ — и бармен обвел рукой свой зал, который, как ни крути, начал приобретать более приятные очертания. — Всего одна ночь, а наутро такое!

— Тебе же нужны были сотрудницы? Вот, и получай. А про бар ты ничего не говорил.

Борис не сдавался:

— Да они даже котел не пожалели!

Котел сверкал так сильно, будто в самом деле был сделан из чистого золота. Монет же в нем стало еще больше, что несказанно улучшило мне настроение.

Пока я рассматривал свои новые монеты, Борис ворчал и шипел как старый испорченный радиоприемник. Из подсобки, тем временем, показалась девушка в очках. В руках у нее был огромный пыльный том.

— Эй! Это же дедушкина бухгалтерская книга! — охнул Борис. — Ты откуда ее достала?

— Она подпирала ножку шкафа, — сказала очкастая, опустив здоровенную книжищу на стол. — И судя по всему, к ней никто не прикасался лет двадцать.

— А зачем она? Все, что мне было нужно, вот здесь, — и он похлопал пальцем по виску.

Открыв том, очкастая громко чихнула. Ее накрыло облаком пыли.

— Тамара Михайловна! Мы же убираемся! — закричали девушки. — Иди тряси этой рухлядью где-нибудь в другом месте!

Проигнорировав их, она перевернула пару страниц.

— Борис, в вашей бухгалтерии и мышь не ночевала. Последнюю запись оставили еще при Нем.

— Вот пусть Он и волнуется об этом. Эй, не трогай телевизор! Сегодня придет мастер и починит эту рухлядь!

Вика же подсоединила какой-то проводок, и телевизор замигал. Там появилась картинка.

— Дай сюда! — и отняв у девушки пульт. — Как ты это сделала? Я вчера всю голову сломал.

Улыбнувшись, Вика пожала плечами.

Борис же буркнул себе что-то в усы и защелкал по каналам. Устройство работало, однако ловил только один сигнал под названием «Страсть-ТВ». Остальные каналы по-прежнему не работали.

— … И никто не сможет нас разлучить, никто! — шептал какой-то черноусый брюнет сгорающей от страсти красотке.

— А как же твой брат Хосе? Он обещал убить тебя!

— Это неважно! Главное, я люблю тебя, Фрида, и буду любить вечно!

— О, Хосе!

— О, Фрида!

Девушки остановили уборку. На экране эти двое начали страстно целоваться, а, тем временем, из кустов показался какой-то тип с кинжалом.

— Осторожно!

Покачав головой, Борис выключил телевизор, чем спровоцировал всеобщее возмущение.

— Не отвлекайтесь, — сказал бармен. — Раз начали разносить мой бар, то доводите дело до конца. А ты!

И, взяв меня под локоть, он повел меня в подсобку.

— … Как ты объяснишь вот это? — и показал на яйцо, которое я вчера приволок к нему под крышу. — Что это вообще?

— Как что? Яйцо виверны.

Глаза Бориса едва не вылетели из орбит.

— Пусть полежит здесь до срока, — сказал я, поправив одеяло и подвинув поближе обогреватель. — Я потом заберу.

— До какого еще срока? Ты чего задумал?

— Посмотрим… Если оттуда вылупится виверна, то можем ее продать, а нет, так разрешаю тебе сделать из него яичницу.

— Виверна? Вылезет… В моем баре⁈

Устав с ним спорить, я вытащил из кармана расписные бумажки.

— Вот, Борис, за неудобства, — и сунул бармену в карман на фартуке. — Это часть за голову ее мамаши. Завтрак будет?

Почесав затылок, бармен все же уступил и направился на кухню. Тут ко мне подошел кот Василий.

— Мяу!

— Знаю-знаю, но тебе придется потесниться, — сказал я. — Хотя ты можешь и лечь сверху. Ему будет только теплее.

Судя по взгляду, кот не сильно оценил мою идею. Хотя какая разница? Он все равно только и делал, что охранял пивную бочку. Вот пусть и спит рядом.

Позавтракав, я направился разбирать свои сокровища. Сумки девушки отволокли к себе в спальню, которая оказалась даже теснее моей. Туда меня отвела Тамара Михайловна. Почему ее так называли, учитывая, что она была еще младше Вики, было не совсем понятно.

— Полагаю, это из-за очков, а еще ее манеры носить эти шали, — пояснил Иван. — Со спины ее можно легко принять за бабульку.

Скоро к нам присоединились и остальные девушки. Все золото из сумок досталось мне, а остальное мы разделилили. Вернее, разделили они, а большую часть отдали в счет моей помощи. Мне было приятно.

— Если бы не вы, Иван, Францев мог нас и покалечить, — сказала Вика. — Давно я не видела его таким… грозным.

— Угу, и пьяным, — кивнула Жанна и показала свои синяки. — Это мне еще повезло, что меня на скорой тогда не увезли.

— Так и уволилась бы, — фыркнул я, пересчитывая монеты. Каждая заставляла мое сердце биться чаще. — Или дала бы ему в лоб своей плеткой. Делов-то…

Жанна покачала головой.

— Ага, и потом найдут меня в речке… По частям…

— Знаете, как говорят у нас в клубе? — спросила Аня. — Если попал в «Логово», то остался в «Логове». Отец Ильи очень не любит, как это говорят, «бегунков». Тех, кто увольняется по собственной воле, потом могут и наказать. Я вот хотела сбежать, но меня вернули насильно.

И их лица помрачнели. Особенно грустной выглядела Тамара Михайловна — она вообще сидела бледнее некуда.

— Что же нам? Сидеть теперь в этом баре⁈ — поежилась Катя. — Я так-то учусь, а этот бармен явно не в восторге от нас. Он и так еле-еле согласился дать нам переночевать. Уборку мы затеяли, чтобы выразить благодарность, понравится… А он…

Вика фыркнула.

— Подумаешь! Еще и обозлился! Грязнуля!

— Иван, вы же поговорите с Борисом, чтобы нам позволили остаться? — взмолилась Аня. — Хотя бы на время!

Я снисходительно улыбнулся. Наивные, думают, что у них получится отсидеться и Драконыш о них забудет? Хех. Нет сомнений, что пока Илья болтался в той клетке, он каждой придумал смерть поизощренней. В первую очередь для меня, конечно, но и им точно попадет. Особенно этой Тамаре Михайловне — за то, что не взяла всю вину на себя, да и обчистила их как липку.