Ни слова, господин министр! (СИ) - Варварова Наталья

— Я бы настоятельно советовала, Оливия, отказаться от безумного плана. Дети Родерика получат сильный дар, и одна ты не справишься. Не воображай, что я или он позволим тебе исчезнуть с малышом. К тому же риски, что ты и ребенок погибнете во время беременности, велики. Магия Конрадов не только редка, но и чрезвычайно опасна. 

На секунду я потеряла дар речи. Вот такого от мамы я не ожидала. Она выдала меня Клавдии…

— Не надо кислых мин, девочка. Взлом сокровищницы невозможно не заметить. Я о нем знаю, потому что еще со времен, когда был жив муж, контролирую стражу во дворце. Стефану тоже известно. И это плохо. Он видит в Родерике соперника и, боюсь, уничтожит тебя и плод до того, как доберешься до ближайшей границы. 

Хоть бы Родерик оказался далеко отсюда и не слышал нашу милую женскую беседу.

— Я в состоянии себе защитить. Что мне ваш Стефан и придворные интриги — брат в разы слабее князя… Вы, мама, папа, Родерик, и, правда, ждете от меня, что я сложу свою жизнь на алтарь, откажусь от главной, такой естественной потребности? Светоча не бывает без любви. Вы всегда внушали про долг, обязательства, необходимость делиться даром. Но, сколько бы я ни вникала, как проходит обмен со стихиями, как я рассеиваю силу… все это сводится к тому, что радость живет внутри. И когда ее много, я отдаю.

Королева не перебивала. Она пытливо вглядывалась мне в лицо и слушала. Клавдия не привыкла, чтобы окружающие смели ей перечить. Возражения принимались либо внутри семьи за закрытыми дверями, либо от Робертины, у которой тоже имелось право голоса. 

— Почему я считаюсь сильным Светочем? Учителя вечно ворчали, что я мало старалась. А я мечтала пойти по стопам матери и обманывать смерть. Играть в эту чудесную кропотливую игру. И вместо этого мне выдано другое — улучшать и благоприятствовать. Все подряд, всему подряд… Родерик хотя бы научил усиливаться в нужные моменты: онцентрироваться на конкретных людях или предметах. 

— Как же вышло, что ты сильный Светоч, если не хотела им стать? — поинтересовалась Клавдия. 

Сейчас она как позовет Родерика. Или, может, прикажет гвардейцам забрать меня в тюрьму. Я, наверное, стану первым отдающим магом Фересии, который угодил за решетку. Они же все почти святые. 

— Вы знаете нашу семью. Я росла в атмосфере безусловного обожания. В школе со мной возились, видя задатки целителя. А в десятилетнем  возрасте я встретила человека… Такого, какого многие ищут всю жизнь. За все эти годы он ни разу на меня не разозлился… Светоч — это любовь. Почему всех так возмущает, что я решила ее сохранить?

Королева неожиданно улыбнулась. Не так открыто, как мама, а коротко и печально. Улыбка скрыла чуть опущенные щеки, а в глазах появилось знание. То самое, которое приходит с опытом и зовется мудростью.

— Тебе повезло, Оливия. Не только быть любимой, но и иметь характер, и еще доброе сердце. Его ты старательно прячешь за полудетской бравадой. Любовь, она разная. Тихая, потаенная, неизменная — это тоже она. Ты умеешь любить. В этом и заключается твой отдающий дар. Мало кто из людей наделен им в такой степени. 

Оторопела. Нотации внезапно кончились? И можно ли сказать, что меня похвалили… Но не в правилах королевы-матери отступать от своего. Можно быть уверенной, что она зашла неслучайно. 

— Спасибо, — я плохо понимала, куда девать руки. Да и глаза. — Я пойду? 

— Подумай о Родерике. Ты решаешь за него, какое будущее вас ждет. В Элидиуме, откуда я родом, есть схожий обычай. Нет, все ночи и все факты остаются при тебе, — но, чтобы забыть чувства до брака, молодожены иногда выпивают эликсир. С приятным клубничным вкусом… Это необязательно, но отец Стефана и Родерика настоял, чтобы я была чиста даже в помыслах, раз удостоилась чести возлечь с ним. Конечно, пила его я одна.

Все так. Клавдия вышла замуж не в юном возрасте. Фактически, ее заставили. По своей воле она вряд ли бы согласилась, памятуя о том, что все ее предшественницы погибли при родах… Наверное, будущая королева успела пережить как минимум влюбленность. 

Нет, у нее не получится вызвать у меня сострадание. Я плохой Светоч. Черствый. 

— Мне жаль, моя королева, — почти против воли прошептала я. — Это, должно быть, похоже на то, что забрали самое дорогое. 

— Больше всего это похоже на пустоту, — усмехнулась Ее Величество. — Серые глаза возлюбленного врезались в память, но что в них заключалось особенного, я уже не объясню. Поэтому мы с мужем были счастливы… Когда виделись. 

Она никогда не называла супруга по имени.

— Когда родился Стефан я все еще бродила без единой эмоции. Они вернулись, наверно, только во время беременности младшим. Когда меня стали склонять к аборту под предлогом, что малыш слишком напитан тьмой… Тогда я устроила замечательную истерику и стала чуть больше похожа на себя. Но перед старшим я виновата. В любви ему купаться не пришлось. По твоей логике, в нем вообще не должна была пробудиться магия.Жаль, что я так увлеклась десертами. Надо было исчезнуть, как только Родерик встал из-за стола. Меня пробивал легкий озноб. Эта женщина, хотя мы не общались с ней подолгу, мне не чужая. Но лишиться воспоминаний об одной ночи — это совсем не то, что выдрать из сердца любой намек на чувства… 

Но какие люди до сих пор варвары. И в Элидиуме, и в нашем мире. И, главное, что я ничуть не лучше. 

— По-вашему, мне надлежит сдаться? Уступить его этой Ау.. Ав.. 

— А просто поговорить с ним? Дать понять, что только он и больше никто… Да, он не сразу поверит, но хотя бы задумается. Чужая девушка или та, от которой он много лет не отходит.

Клавдия первая выступит против меня, стоит Родерику заикнуться при ней… Но ведь князь такой упертый, похлеще меня. И если он где-то в глубине души допускает мысль… 

Один его косой взгляд, и я лишусь даже надежды на счастье. Ребенок не заменил бы своего отца, но с ним я нашла бы смысл продолжать. 

Клавдия заметила во мне сомнения:

— Завтра в академии выпускной бал. Разве это не подходящий предлог, чтобы хотя бы намекнуть? Ну, и отдать ему зерно, которое ты прячешь. Оно не причинит никому беды и более чем убедительно подкрепит твои слова. В конце концов ты чуть не погибла, добывая его.

— Зачем это вам? Вы на много лет вперед распланировали, что делать обоим сыновьям.

Клавдия уже махнула мне головой, указывая, что аудиенция, о которой я не просила, окончена. Тем не менее, она ответила:

— Ты, как украденное тобой семя, источник неопределенности, девочка. Я умею смотреть правде в глаза. В тебе сила Родерика и его погибель. Глупо упускать тебя из виду.

Я вылетела из княжеских покоев. Все должно было решиться этой ночью. Но что же теперь? 

Глава 94.

Оливия Бланш, 18 лет Тапочки на мягкой подошве и с меховыми помпонами, — Родерик любил милые нелепые подарки, — мягко ступали по стылому полу. На всякий случай, я еще завернулась в заклятие невидимости. 

Коридор совершал поворот и заканчивался дверью в спальню Его Высочества.

Последняя ночь, когда мы с Родериком под одной крышей. Потом я покину академию боевиков и вернусь домой, а он отправится в Тахию. У них там новый виток переговоров. 

Времени не осталось. Семечко через несколько дней усохнет. Это мой единственный шанс переспать с лучшим другом; я и так тянула непозволительно долго. Все время чего-то ждала. 

Наверное, знака. Вдруг бы князь схватил меня за руку и признался, что свет без меня не мил… На самом деле ведь так и есть. Просто он привык видеть во мне ребенка и сейчас боится признать, что избалованное дитя выросло. Перемены неизбежны… Кому он будет читать нотации? Отгонять поклонников? Он же без меня заскучает. 

Но тогда возникал другой вопрос: куда я собралась бежать? Как ни крути, в глубине души уверена, что он и так мой. 

Эх, для надежности надо было все придумать иначе. Сначала признаваться в чувствах, а право на забвение оставить про запас. Нет, я себя знаю. Окажись он ко мне равнодушен, то я бы не стала его заставлять. Даже если он никогда не догадался бы, что именно я провернула.