Изъ Москвы с любовью. Том 2 (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

(1) Республику Техас, отделившуюся от Мексики, в своё время создали «понаехавшие», то есть переселившиеся в земли мексов гринго. Осторожнее надо быть с неконтролируемой миграцией, очень осторожно! В этой реальности Техас не был подвержен массовому наплыву чужаков, соответственно, не отделился от Мексики, а северной соседкой мексиканцев стала не хищная многолюдная Эстадос Юнидос, а спокойная малонаселённая французская Луизинана, которой бы свои территории освоить.

(2) Краснодар. В нашей истории основан при Екатерине Второй и носил название Екатеринодара. Тут — при Софье Второй с теми же вытекающими.

— И кто является представителем этого региона? — нахмурил я лоб, пытаясь осознать масштабы боярских союзов.

— Долгорукие.

М-да, не ожидал. А впрочем, а чего я вообще ожидал? Первый раз слышу подобную стратегическую информацию. А по частностям — тут история шла совсем по другому руслу, был взлёт многих, кого нет в той истории, и наоборот, многих добившихся успеха родов там здесь нет и уже не будет. М-да, значит, родственники Вари окопались на промышленном Западе и Северо-Западе, Даши — на Юге. Нарышкины же — Средняя Азия?

— Нарышкины представляют аграрно развитые Самарканд и Бухару? — спросил я вслух. — Им зачем лезть в проект? Чего не хватает?

— Ну… — расплылся в хитрой улыбке князь. — Сам ты как думаешь?

— Не знаю, — покачал я головой. — У них хлопок. И всякая переработка мяса, фрукты. Урюк, киш-миш, плов. Им какой прок от Южной Америки?

— У них много денег, ваше высочество. — Ухмылка Голицына стала покровительственной. — Очень много. И они не знают, куда их вложить. Сами деньги, без силы, без способности отстоять свои инвестиции, ничего не стоят, а у них достаточно слабые дружины и очень ограниченное влияние за пределами региона. И вложиться на паях в такой проект, чтобы стать сильнее в будущем — самое то, что региону нужно.

— Они смогут, как инвесторы, перетянуть на себя часть материальных поставок из Южной Америки, чтобы построить у себя что-то стоящее, — понял я. — Что сейчас приходится не просто покупать, а выпрашивать у сильных коллег, что недопустимо. Им просто не дают развить промышленный кластер у себя, никому не нужны конкуренты. И тут под шумок они могут попытаться это сделать, и никто не пикнет?

— Как то так, да. — Князь довольно улыбнулся. — И, чтоб ты понимал, Саш, Нарышкины — столичный род. Считается таким во всяком случае, и, в принципе, я с этим соглашусь. Просто у них в регионе хорошие связи, но нельзя сказать, что они там прямо свои. Потому я повторюсь, там каша. Везде, во всех партиях. И люди, которые рядом с тобой, это представители тех, кто взялся выступать от имени некоторых родов, но это не монолитная сила. Никто и нигде, даже кажущиеся незыблемой стеной Строгановы.

— Это как раз понятно, что стены не незыблемы. А Строгановы — Северный Урал? — уточнил очевидное я. Столица этого рода город Пермь, и это не фигура речи. Судя по оговоркам Жени и Маши, это, конечно, не сказочная Парма, но почти независимое от Центра государство в государстве.

— Да. Это мощнейший промышленный кластер страны, — подтвердил князь. — Самый мощный. Самый богатый. У них есть всё, кроме желания ввязываться в борьбу с Москвой за номинальную, а не фактическую независимость. Что, наверное, хорошо для России.

— Зачем им тогда поставки из Южной Америки, если у них и так всё хорошо? — не понял я. — Наоборот, другие начнут составлять им конкуренцию… А, дошло! Жираф, блин…

Князь понимающе усмехнулся.

— Если они туда не пойдут — получат в случае успеха проекта конкурентов. Лучше уж участвовать и держать руку на пульсе, а ещё лучше возглавить — потеряют значительно меньше, а может чего и приобретут. Там же вся таблица элементов на этом континенте, а у нас в стране есть далеко не всё. Плюс, рынок сбыта — они производят трактора, грузовики, вагоны, некоторые станки. Строят электростанции. А ещё любые, вообще любые поставки — это деньги. Живые, за долевое участие. А кто откажется заработать деньги?

Снова он прав.

— Хорошо. Милославские?

— Север.

— Север? — не понял я.

— У них похожая причина, но более простые запросы. Им принадлежит Шекснинский металлургический завод. И множество добывающих предприятий. Это из ключевых, разумеется, мелочь в расчёт не беру, а её хватает. Они производят железо, и, во-первых, не отказались бы от поставок легирующих компонентов, а во-вторых, тот же принцип, что у Строгановых — рука на пульсе и контроль, что куда идёт, чтобы переориентировать и оптимизировать своё производство.

— Не можешь бороться — возглавь, — произнёс я. — Кстати, их девочки избрали похожую тактику подката. И Строгановы, и Милославские. Потому, что их семьям это не критически важно?

— Да кто его знает, что в голове у этих девок! — фыркнул князь и пожал плечами. — Что они сами придумали, а чему их мамы научили — бог весть. Давай я озвучу, что у нас «наверху», а ты с девками сам разбирайся?

Мы дружно посмотрели на тётку Настасью, представительницу женского пола в нашей компании, но она сделала вид, что рассматривает ногти.

— А Южный Урал? Челябинск? — спросил я.

— Стародубские. — Князь тяжело вздохнул и скривился. — Это единственная семья, которая хоть и объявила, что участвует, но своих представительниц к тебе не прислала.

— Лузеры! — фыркнул я.

— Что-что? — не понял он.

— Я говорю, неудачники они. Даже девицу не смогли подвести.

— Я бы так не сказал. Под ними Софьеград, Верхотурье, Златоуст, Орск и Оренбург. И множество городков в Сибири.

— То есть тоже промышленный кластер?

— Именно. Как их лишили удела, они «обиделись». И целое столетие «обижались», но ничего не забыли. А после поддержали Ксению Великую, причём одни из первых.

— Потому, что Отрепьев позиционировал себя с Дмитрием Иоановичем, а это прямой потомок Василия Третьего, ликвидировавшего их княжество? — Боже, какой я эрудированный! Но… Возникло ощущение, что сейчас проскочили не мысли Альтер-эго, он мог не знать историю того времени так глубоко. Неужели просыпается память Саши?

— Мы не знаем этого наверняка, — скривил дипломатичную моську глава Посольского приказа. — А теперь говорить глупости на них за те события нельзя — они оказались на «правильной» стороне, и Ксения Первая их помощь не забыла. И когда её дочь Софья Первая начала трясти Урал, они получили права на очень «вкусные» территории. А после, когда открыли уголь под Новокузнецком и Кемерово, а ещё в степях жузов… — Вздох. — В общем, это тоже мощная партия, в которой каждый горит желанием укусить ближнего, но все вместе горой за свои коллективные интересы. Нельзя с ними ссориться, Александр.

— Перед нападением ведьмы я поругался с Нарышкиной, — решил я спросить насчёт одной из своих теорий. — Это, конечно, детский сад, но эмоции там зашкаливали, а перед началом проекта времени всего ничего. Могли Самаркандские меня попытаться «убрать» таким радикальным способом? «Не доставайся же ты никому»?

— Сразу нет! — хохотнул князь. — Смысл так подставляться? Не понравилась одна девка? За два года они бы к тебе ещё двоих-троих подложили, «мяса» у них хватает, причём иногда весьма экзотического. Если же вскроется их даже не участие, а подготовка — царица просто вырежет их верхушку. Сами азиатские кланы трогать не рискнёт, но конкретных глав незамысловато грохнет, и те, кто придёт на их место, лишь пожмут плечами — она будет в своём праве. Это не стоит того.

Фу-ух! Хоть здесь разборки в нашем российском серпентарии не зашли настолько далеко.

— Что мне сейчас делать? Как быть? — задал я самый животрепещущий вопрос.

— Присматриваться. Набираться опыта, — пожал плечами князь. — Как уже сказал, я доложу, что ты, по моему мнению, достаточно адекватный и понимаешь свою роль. Но тебе всё равно придётся со всеми договариваться самому.

— Голицыны, как понимаю, взяли на себя функцию координатора? Куратора проекта? — сделал проброс я.