Надэя. Незаконнорожденная (СИ) - Спорт Раяна

- Поведите меня в часовню. Я хочу попрощаться со своим отцом, - и видя нерешительность стражника, продолжила: — Это мое право и вы не смеете мне в нем отказывать!

Покачав головой, Дастан повел меня к часовне. Вопреки моим предположениям, Дарк последовал за нами.

- Я хочу побыть с отцом на едине, - тихо прошептала, увидев на погребальных носилках тело отца Надэи. До несчастного случая, до того момента, когда он упал с коня будучи нетрезвым, он был несомненно красивым мужчиной. Светлокожий, с густой темной шевелюрой, достающие ему до плеч. Идеально пропорциональное лицо, выглядевшее очень молодо. Лишь небольшие сеточки морщин вокруг глаз выдавали его истинный возраст. Граф де Вимаро остался красивым и после смерти, которая стерла с его лица заботы живущих и разгладившая его высокий лоб.

Мужчины нехотя покинули часовню, оставляя меня одну рядом с еще не остывшим телом. Страшно мне не было, я уже давно привыкла видеть телесную оболочку без души. Сноровисто подобрала подол своего платья и на цыпочках пробралась к первой скамье возле алтаря. Там три дня назад я спрятала свои богатства, боясь жадности мачехи. И вовремя.

Отодвинув немного ножку скамьи чуть в сторону, я смогла поддеть доску и потянуть ее наверх. Вздох облегчения пронесся по маленькой часовне. Мои сокровища оказались на месте. Были опасения, что за мной могли вести слежку, когда я их туда прятала, но слава Богу, все обошлось.

Осторожно вытащив их на свет божий, принялась складывать в потаенные кармашки льняной сорочки. Так у меня хоть была уверенность, что их никто не заметит. Не будут ведь стражники меня досматривать прежде, чем дать пинка под зад, выполняя приказ новой хозяйки?! Думаю, нет. К тому же я не прикасалась к фамильным украшениям, которые наверняка описаны и внесены в соответствующий реестр, взяла только то, что осталось Надэи от матери и то, что подарил ей лично отец. Если верить памяти моей предшественницы, о них мало кто знает, а если и знает, то точно не станет докладывать о пропаже леди Антае.

Наконец все украшения были надежно спрятаны и закреплены. Я поправила пышную юбку и вытерла о нее вспотевшие от волнения ладони. Пришлось сильно потереть руками глаза и прокусить кончик языка, чтобы выдавить из себя слезы. Увы, но плакать я так и не научилась за свою прошлую жизнь. Все терпела, а не надо было.

Повернувшись, неспешным шагом вышла из часовни. Мужчины стояли у входа и о чем-то тихо говорили. Едва я прикрыла за собой дверь, как Дастан протянул мне раскрытую ладонь.

- Мне нужно собрать в дорогу немного вещей, - тихо произнесла, - и я сразу же покину Вимаро.

- Простите, госпожа, но она запретила вам брать с собой какие-либо вещи, - ответил стражник, потупив глаза в пол. - Вы должны немедленно идти со мной. Работорговец уже ждет.

Было видно, как ему претит приказ новой госпожи, но он ничего с этим поделать не мог. Клятва, данная отцу Надэи, не давала ему и шанса ослушаться.

Не зная, как поступить, я с надеждой посмотрела на своего личного охранника.

- На улице уже ночь. Девочка должна взять хотя бы плащ, - тихо произнес Дарк, но в словах вилонийца мечник почувствовал невысказанную угрозу.

- Ладно, - уступил он после недолгого раздумья. – Но прошу поторопиться, иначе она сильно разозлиться.

Дарк кивнул его словам и склонившись ко мне, спокойно произнес:

- Оставайся с Дастаном, дитя мое.

Кивнув ему в знак того, что услышала его просьбу и отошла в сторону. Молча наблюдала, как он торопливо зашагал вверх по узкой каменной лестнице, ведущей в комнатку, которая уже больше не принадлежала мне.

Прошло минут пять, а Дарка еще не было. Я уже начала нервничать и тихо постукивать туфелькой по каменистому полу, как неожиданно из поворота вышла Антея. Ее исказившееся злобой лицо и визгливый голос заставил меня вздрогнуть и затравлено посмотреть в сторону лестницы.

- Почему эта маленькая дрянь до сих пор здесь? Разве я не велела тебе убрать ее долой с моих глаз? Немедленно отведи девчонку к работорговцу!

Стражники не успели ответить на ее вопросы. Со второго этажа замка послышались громкие шаги, и я наконец-то увидела Дарка. Признаться честно, выдохнула с облегчением.

Тем временем Антая проследила за моим выражением лица и тоже посмотрела на верх. Дарк как ни в чем не бывало спускался по лестнице, неся в руках небольшой узелок. Едва его нога коснулась поладней ступени, как леди Антая буквально набросилась на него.

- Что это ты несешь, Дарк? Эта мерзавка ничего не должна забирать с собой из замка! Отдай мне этот сверток и ступай по своим делам!

На чудо я не надеялась, понимая, что никто в этом замке за меня не заступится. Но вопреки моим ожиданиям, Дарку удалось сделать невозможное.

- Неужели вы не позволите моей госпоже взять с собой ее плащ и сменную одежду, миледи Антая? — спросил он у женщины. — Неужели вы допустите, чтобы вас назвали мстительной и немилосердной?

Антая Сан-Данар вспыхнула, словно спичка, что совсем не подобало ее положению. И уж тем более усомниться в произнесенных словах. Я уже поняла, что даже та крохотная часть магии, что осталась в этом мире, надежно служит ее хозяевам. Но, судя по поведению мачехи, она не спешит признавать ее своей хозяйкой.

- Откуда мне знать, - проговорила мачеха, склонив голову на бок, - что вы не украли имущество, принадлежащее Вимаро?

- Вы в праве сомневаться, - спокойно ответил Дагда, - но если позволите развязать этот жалкий сверток, то сможете сами проверить и убедиться.

Положение Антаи было аховым. Если она прикажет сделать так, как предложил ей Дарк, то самолично подпишется в том, что магия Вимаро ей не подвластна.

- Хорошо, отдай этой скверной девчонке ее вещи и ступай по своим делам! - с отвращением воскликнула мачеха.

Только вот то, что произошло дальше, стало и для меня большой неожиданностью.

- Мои дела — это леди Надэя, - тихо произнес Дарк. - Куда она, туда и я.

- Но ты не можешь покинуть Вимаро! Ты прикреплен к этой земле. Если попытаешься уйти, я прикажу привести тебя обратно и высечь как беглого раба!

Услышав ее слова, Дарк запрокинул голову и расхохотался. Смех его был раскатистым и гулким, и от него по спинам всех присутствующих пробежали мурашки.

- Я – свободный человек! Я приехал из Вилонии с моей госпожой во исполнение клятвы, которую дал ее умирающей матери! Только эта клятва удерживала меня в этом замке. Но теперь моему пребыванию в стенах этого замка окончено. Если вы хотите попробовать задержать меня, миледи Антая, что ж, попробуйте! - окончил он и так взглянул в ее глаза, что леди Сан-Данар невольно вздрогнула.

- Ну тогда ступай, - сказала она и усмехнулась, - но не вздумай возвращаться и просить у меня милостыни, когда работорговец выгонит тебя на все четыре стороны! Я не приму тебя обратно! Можешь умирать с голоду. А за эту мерзавку мне заплатили полновесным серебром, которое я прибавлю к наследству моего будущего ребенка.

Мачеха глумливо осмотрела меня с высоты своего роста и перевела взгляд на Дарка, словно ожидая от него клятву верности и прощения за ранее сказанные им слова. Но она просчиталась.

- На этих деньгах кровь, - тихо произнес Дагда, пристально глядя в ее глаза. - Они не принесут счастья вашей дочери. Они только навлекут на нее беду.

Антая Сан-Данар отшатнулась и сильно побелела. Ее руки неосознанно легли на пока еще плоский живот. Но стоит отдать ей должное, она быстро взяла себя в руки.

- Убирайся!

Дарк улыбнулся ей, но эта улыбка больше походила на оскал. Леди Сан-Данар попятилась, повернулась и, подхватив юбки своего платья, побежала в зал.

Обернувшись к Дастана, Дарк кивнул головой.

Мы вышли на задний двор, где торговец уже давно дожидался своего живого товара в мое лице. Сенешалю очень хотелось увидеть выражение лица работорговца, когда тот узнает, что Дагда отправится вместе с девочкой.

Тальян, так звали работорговца, нетерпеливо прохаживался взад и вперед. Даже и понимать не нужно было, что он очень доволен сделкой. Увы, но и в моем мире было множество извращенцев, ценивших детей. Особенно красивых и необычных. Я понимала, какая участь меня может ожидать в ближайшем будущем, но безропотно шла за стражником. Я понимала и то, что любое отступление от предсказанного может кардинально поменять будущее. Оно субъективно, и любой неверный шаг может стоить мне жизни.