Истинная за Завесой (СИ) - Карамель Натали

Катя смотрела на мокрую ладонь, сжимающую кулон, потом на залитый водой пол и на Луизу. Потрясающе? Скорее, чертовски опасно. Но и... волнующе.

Они помогали друг другу встать, мокрые до нитки, волосы липли к лицам, одежды (ночная рубашка Кати и платье Луизы) безнадежно вымокли и помялись. Они выбрались из ванной комнаты обратно в опочивальню, все еще тихо похихикивая и отряхиваясь, как две школьницы после проделки.

И тут дверь в опочивальню распахнулась. На пороге стояла графиня Элеонора Вейлстоун. Ее безупречный утренний туалет, холодная красота и выражение лица, сочетавшее брезгливость с ледяным гневом, составляли разительный контраст с видом двух промокших, перемазанных и смеющихся девушек.

"Смешно тебе?" – слова вылетели из ее уст, как отравленные шипы. Она окинула Катю уничтожающим взглядом с головы до ног. "Вижу, сил прибавилось. Хватит валяться в ванне и валять дурака. Приведи себя в порядок. К ужину спустишься. С нами будет ужинать герцог Далин." Она сделала паузу, подчеркивая каждое слово. "И не вздумай опозорить нас. Ни единым словом. Ни единым жестом. Поняла?"

Не дожидаясь ответа, графиня резко развернулась и вышла, громко хлопнув дверью. Звук эхом разнесся по роскошной комнате.

Девушки замерли. Потом их взгляды встретились. Они видели себя: мокрые, в помятых одеждах, с растрепанными волосами, стоящие в луже воды на драгоценном ковре. Им вспомнился ледяной взгляд графини и ее слова про ужин с Далином. И... они снова рассмеялись. Уже не от истерики, а от абсурдности, от нахлынувшего адреналина, от зарождающейся крепкой дружбы, скрепленной общим секретом и общим потопом.

"Ну что ж," – вытерла слезу смеха Катя, всё ещё сжимая кулон. " Похоже, день только начинается, Луиза. И обещает быть... насыщенным."

Луиза кивнула, ее глаза блестели от смеха и решимости.

"Насыщенным, миледи Катя. Очень. Но теперь мы знаем – вы можете не только гореть. Вы можете и потоп устроить." Она лукаво подмигнула. "Давайте приведём себя в порядок. У нас важный... вечер впереди."

Глава 7. Экспресс-курс для "пустышки"

Вода с шипением стекала с них на драгоценный ковер, оставляя темные пятна. Смех, сперва нервный, потом очищающий, постепенно стих, уступив место ощущению леденящей реальности, нависшей над ними после ухода графини. Ужин с герцогом Далином. Сегодня. И они выглядели как выловленные из фонтана крысы.

"Потоп – это, конечно, впечатляюще, миледи," – выдохнула Луиза, отжимая мокрый подол платья. – "Но теперь нам нужен огонь другого рода. Скорость и решимость. Воды больше нет." Она метнула взгляд на залитую ванную. "В прямом и переносном смысле. Начнем?"

Катя кивнула, все еще сжимая кулон, как якорь спасения.

"Да. План такой: сухость, знания, образ. И никаких водных экспериментов!"

Действовали слаженно. Луиза бросилась к шкафу за полотенцами из невероятно мягкой, впитывающей ткани, о которой Катя могла только мечтать в своей прошлой жизни спасателя. Они наскоро обтерлись, оставив на ковре мокрые островки. Луиза помогла Кате снять промокшую ночную рубашку. Движения были быстрыми, деловыми, без тени стеснения – сейчас было не до условностей.

"Нужно что-то простое, сухое, пока я буду учиться не ронять вилки в суп герцогу Далину," – заявила Катя, подходя к гигантскому платяному шкафу. Ее взгляд выхватил что-то шелковое, нежно-голубое, без излишних рюшей. "Вот это."

Луиза мгновенно извлекла платье-чехол – легкое, струящееся, с короткими рукавами.

"Хороший выбор, миледи. Практично."

Катя натянула его, с облегчением ощутив сухую ткань на коже. Луиза стянула с себя своё мокрое платье и облачилась в просторный халат, висевший рядом.

Следующий этап был самым пугающим. Катя уселась на краю кровати, Луиза – напротив нее, на стуле. В руках у служанки появился... набор столовых приборов, бокалов и тарелок, явно припасенный для подобных случаев.

"Миледи Катя, глубокий вдох," – начала Луиза с серьезностью полководца перед битвой. – "Забудьте все, что знали. Здесь – другой фронт. Правило первое: начинаем с приборов, лежащих дальше от тарелки, и двигаемся внутрь. Суповая ложка – вот эта большая. Вилка для рыбы – с тремя зубцами и широкими... нет, миледи, не так держать!"

Катя чувствовала себя медлительным роботом. Ее пальцы, привыкшие к спасательному оборудованию, отказывались изящно обхватывать тонкую ножку бокала для белого вина. Луиза терпеливо поправляла ее хватку, показывала углы наклона, объясняла, когда класть приборы параллельно на тарелку ("Вы закончили, миледи?" ), а когда крест-накрест ("Пауза, но еще не все" ).

"А если я просто... не буду есть?" – робко предложила Катя, глядя на лес приборов вокруг воображаемой тарелки.

"Не вариант, миледи," – Луиза покачала головой. "Молчание и отказ от еды Катарина Вейлстоун тоже использовала. Часто сопровождалось слезами или... метанием предметов. О чем, собственно...Да и герцог Далин может рассердиться." – она сделала паузу.

Катя отложила вилку для устриц (кто вообще их ест?).

"Расскажи, Луиза. Как она себя обычно вела? Что от меня ждут?"

Луиза вздохнула.

"Ожидают... худшего. И готовы к нему. Настоящая леди Катарина была... непредсказуема. Она могла просидеть весь вечер, уставившись в тарелку, не проронив ни слова. Могла начать плакать без видимой причины. Могла резко вскочить и убежать. А могла..." – Луиза понизила голос, – "...в ярости швырнуть чем-нибудь. Чашку, тарелку, хлебницу. Особенно если чувствовала на себе взгляд герцога Далина или насмешливый шепот. Графиня называла это 'истериками пустой души'."

Катя потерла виски. Отличный набор вариантов. Молчаливая истеричка или метательница посуды.

"Значит, любое отклонение от этого шаблона – подозрительно. Но и повторять... невозможно." Она сжала кулон. "Значит, золотая середина. Спокойствие. Минимум слов. И никаких тарелок в полет."

"Идеально, миледи!" – Луиза просияла. "Просто ешьте медленно, аккуратно. Отвечайте, если спросят, кратко и вежливо. Смотрите в тарелку или на руки. Как будто... как будто вы боитесь, но стараетесь держаться. Это будет правдоподобно."

После получаса интенсивной дрессировки с приборами Луиза объявила:

" Теперь – лицо. Время познакомиться с новой собой, миледи Катя."

Она подвела Катю к огромному трюмо в золотой раме. Катя впервые увидела себя. И замерла.

В зеркале отражалась не просто красивая девушка. Это была хрупкая фарфоровая кукла. Изумительно правильные черты лица: большие, чуть раскосые глаза цвета весеннего неба, обрамленные густыми темными ресницами; прямой, изящный нос; пухлые, естественно-розовые губы; лебединая шея; тонкие, как тростинки, запястья. Кожа – фарфорово-белая, без единого изъяна. Волосы – водопад шелковистых каштановых волн, спадающих почти до талии. Это была красота неземная, почти нереальная. Совершенная картинка из сказки. И абсолютно чужая.

"Боже..." – прошептала Катя. Она привыкла к своему сильному, спортивному телу с характерными чертами. Здесь же была невесомая нимфа. "Я... я как будто сломаюсь, если дотронусь."

"Вы не сломаетесь, миледи," – успокоила Луиза, уже раскладывая кисти и баночки с косметикой. "Вы просто... другая. Теперь. И мы должны подчеркнуть эту красоту по высшим канонам Этерии!"

Луиза принялась за дело с рвением художника. Кисти мелькали. На лицо Кати легли слои тона, румян, теней. Луиза старалась изо всех сил, следуя, видимо, последним веяниям придворной моды. Результат...