Танцуй для меня - Федотова Анна

– Мне так не показалось.

– Хочешь поговорить об этом? – прищурился Золотарёв.

– Проехали, – смеясь, сказала я. Зря он, вообще, об этом вспомнил. Я предпочла бы забыть.

– Я поговорю с Зайцевой, чтобы она убрала твоё фото из чата.

– Эля бы и рада убрать, да Лера против, – сказала я, не глядя на Марка и двигая к себе конспект, чтобы уже уйти от темы моих фоток.

– Со Славновой я тоже разберусь, – усмехнулся он.

– А вы… Ну… – я завозилась, пытаясь подобрать слова.

– Выросли вместе. В песочнице в одних трусах сидели. А всё потому что наши родители дружат всю жизнь.

– Думаю, Славнова и сейчас не отказалась бы посидеть в пепочнице в одних трусах, – задумчиво сказала я, и только потом поняла, что несу. Краска опять наплыла на лицо, и я поджала губы, чтобы не рассмеяться.

Золотарёв рассмеялся первый.

Напряжение растворилось, и мы, наконец, заглянули в мой конспект. Через полчаса доклад был готов.

Я не стала засиживаться. Знакомиться с его мамой было ещё как-то рановато, на мой взгляд. Поэтому сразу, как только Марк удовлетворился написанным и закрыл тетрадь, я поднялась.

– Мне пора, спасибо за чай.

– Я тебя провожу. Это тебе спасибо за помощь.

– Обращайся.

В прихожей он подал мне дублёнку, и я чуть не растаяла от этой милоты.

Когда мы вышли и свернули на улицу, то столкнулись со Славновой и компанией. Иду я вся такая растаявшая… и тут… такой облом.

– О, Марк, это как понимать? – Славнова стрельнула в парня глазами.

– Доклад писали, – с неимоверно довольным видом сообщил Золотарёв. И кто из нас больше успел растаять к этому моменту, можно было ещё поспорить. Вот только разница была в том, что мне встреча с Лерой подпортила вечер, а судя по лицу Марка, для него она стала вишенкой на торте.

– М-м-м, – многозначительно промычала Славнова. Девчонки хихикали, а я чувствовала себя совсем по-идиотски, при том что ничего такого, за что мне могло бы быть неловко, не делала. Бывает «испанский стыд», когда стыдно из-за поведения другого, а как называется стыд, когда, вообще стыдно без повода? – Придёшь сегодня? – Славнова вопросительно посмотрела на Марка.

– Да, сейчас только Аню провожу и приду. Ладно, увидимся.

– Ну давай, химик начинающий, не опаздывай, – пропела Лера.

– Доклад-то покажешь? – добавила Хвостова, высокая девчонка с хвостом из длинных волос на макушке, отчего я легко запомнила её фамилию, а вот имя никак не могла вспомнить.

Все трое захихикали и пошли своей дорогой, мы с Марком – своей.

Я хотела спросить, куда они собираются, но не решалась. Не стоило быть в первую встречу сильно приставучей. Дойдя до поворота на Новостроевскую, Золотарёв остановился.

– Ну, я пойду, есть ещё кое-какие дела. Увидимся в школе, Аня Быстрова. – Он подмигнул, и я внутренне порадовалась этому, снова стало как-то светло и радостно, будто и не было никакой Славновой, будто всё шло, как надо.

А может так оно и было?

В любом случае, на полях дневника появился радостный пуант, прыгающий шажманы2 [1].

9. Зрелище

Я поняла, что физкультура станет для меня в этой школе сущим наказанием ещё на прошлом уроке. И вот сегодня учитель почему-то решил опять до меня докопаться.

После того, как я забралась по канату под потолок, сделала кувырок вперёд и назад, перепрыгнула через козла, он так, чтобы слышал весь класс, крикнул:

– Быстрова «пять»! Молодец! Вот, берите пример, лодыри.

«Лодыри» вяло загудели.

Все и так видели, что эти упражнения мне по плечу, девчонки показывали пальцем, пацаны аплодировали, и вовсе необязательно было таким образом это афишировать. Ещё и после урока Михаил Юрьевич подозвал меня к себе в кабинет.

– Чем занимаешься, Быстрова? Вижу, что потенциал у тебя есть, и скорость хорошая, и в целом физическая подготовка. М?

– Танцами, – ответила я тихо.

– Тьфу! И ты туда же! – выругался физрук. – И что такого вам дают эти танцульки? Спортом надо заниматься. Не в большой, так в любительский спорт, там тоже и соревнования, и награды, и сборы бывают. Или что там вы ищете от танцулек? Ну вот скажи, зачем тебе это надо? Ты собираешься свою жизнь связать с прыганьем по сцене?

– Да, собираюсь. Это называется хореография.

– Сказал бы я тебе, как это называется, Быстрова. И что? Далеко планируешь зайти?

– Достаточно.

Не хотелось посвящать учителя во все свои танцевальные мечты, а он сверлил меня взглядом и сжимал в кулаке ручку, которой только что поставил мне «5» в ведомости.

Я уж испугалась, что он со злости зачеркнёт оценку, но он только вздохнул.

– Ладно иди, Быстрова. Пляши дальше.

– До свидания, – бросила я и выбежала, пока не нарвалась на какие-нибудь оскорбления.

«Пляши»

Сам иди пляши… Вертелось на языке.

Возмущенная таким отношением к делу всей моей жизни, я брела по коридору, когда вдруг мой взгляд зацепился за табличку «Актовый зал». Точно!

Инесса Игоревна приглашала меня участвовать в каком-то шоу. А что если я взамен на это попрошу у неё время для репетиций?

С этой мыслью я и открыла дверь. Вошла, стремительно направившись к сцене

И застыла.

По сцене в ритме вальса порхал Золотарёв, обнимая Славнову за талию, и глядя на неё совсем не так, как смотрят на девчонку, с которой сидели в одних трусах в песочнице.

Славнова в его крепких руках летала, словно фея, и её атласная юбка бликовала, ловя через окно солнечные лучи. Лерины подружки и приятель Марка тоже были здесь и пританцовывали, стоя перед сценой. Инесса Игоревна заворожённо следила взглядом за кружащейся парой.

Я тоже следила. Поймала себя на том, что стою, чуть ли не открыв рот. Вот значит, куда они вчера собирались. Они танцуют. Неужели бальные танцы? Теперь мне стала понятна горделивая осанка Золотарёва. В танце он был хорош. И Славнова тоже, как ни больно мне было это признавать. Хотелось бы фыркнуть и сказать, что это фигня, но это было не так. Параллельно мой мозг ловил каждое движение пары, каждую связку из нескольких движений. Я непременно хотела их попробовать, когда, наконец, договорюсь с какой-нибудь студией. А может даже прямо сегодня дома. В гостиной достаточно места для вальса, потому что мебели на служебной квартире минимум.

Засмотревшись, я не обратила внимания, что закончилась музыка, и моё присутствие заметили.

– Аня! Как хорошо, что ты пришла, проходи, проходи, – затараторила Инесса Игоревна. – Вот, ребята, вы же с Аней уже знакомы, можно взять её в общий номер, чем больше людей, тем лучше, а может у неё ещё какие-то идеи есть. – Давай, что стоишь? – это было уже снова мне.

– Быстрову? В номер? Инесса Игоревна, ну вы насмешили. Хештег «быстроваиееграция»! – Закричала на весь зал Лера, и хоть Марк и дёрнул её за руку, как мне показалось, ей было наплевать, а он не сильно-то бросился защищать меня. – Ну-ка, покажи, что ты умеешь. Надеюсь, со сцены не упадёшь.

Девчонки засмеялись.

– Ань, не обращай внимания! – крикнул Марк, спрыгивая со сцены и направляясь в мою сторону, но я уже пятилась спиной к двери, а потом резко развернулась и еле-еле сдерживаясь, чтобы не побежать, быстрым шагом покинула зал и только в коридоре перешла на бег. – Аня, постой! Быстрова! – донеслось мне вслед, но я уже сбегала вниз по лестнице.

Ну уж нет.

Меня вам этим не сломать.

10. Нежданчик

Студия. Срочно. Любой ценой. Даже… Даже, если мне придётся надеть для этого стрёмный красный сарафан. Я покажу этим выскочкам, кто здесь лучший. Приду в коллектив к Ядвиге Львовне, и мы ещё уделаем этих несчастных бальников. Подумайте! Какие секреты. Золотарёв тоже хорош, не мог признаться. Нашёл из чего тайну делать. Что плохого в том, что ты танцуешь?

И тут же я вспомнила слова мамы, а потом и Михаила Юрьевича. Возможно, Золотарёв был не так уж и не прав.