Танцуй для меня - Федотова Анна

Все эти мысли по дороге домой совершенно меня разбили, и я даже есть не смогла. Сварила кофе и пошла в свою комнату в очередной раз копаться в чемодане.

Гимнастический костюм, как у девчонок в классе Ядвиги Львовны я не носила, обычно репетируя в топах или футболках, но лёгкая полупрозрачная юбка с запахом у меня была, а ещё нашлись чёрные джазовки со времён занятий в «Моти» и чёрные легинсы. Свалив всё это в рюкзак, я отправилась в дом культуры, чтобы прийти пораньше и подготовиться.

Ядвига Львовна встретила меня лёгкой улыбкой.

– Ну, здравствуй, Аня Быстрова. Рада, что ты передумала. Переодевайся, вот там у нас женская раздевалка, – она показала жестом на дверь, соседствующую с её кабинетом, по совместительству костюмерной, потому что под потолком висели на деревянных палках многочисленные вешалки с костюмами всех цветов радуги, разнообразных фактур и фасонов.

Я скрылась в раздевалке и облачилась в чёрный топ, сверху надев такую же футболку с белым принтом, юбку, леггинсы, носки, гетры и джазовки, завязала волосы в хвост на затылке, а потом закрутила их в жгут и обмотала вокруг резинки, пропихнув под неё кончик.

Класс хореографии пустовал, в нём стоял запах мокрого пола, потому что на него набрызгали водой, окна были распахнуты настежь. Подойдя к станку, прибитому вдоль окон, я, глядя на тёмную, чуть освещённую единственным фонарём улицу, ведущую к дому культуры, машинально начала перебирать ногами, вспоминая до боли знакомые связки, которые могла бы повторить, даже если бы меня разбудили среди ночи и поставили к станку.

– Привет! – кто-то вошёл и поздоровался, и только тогда я вспомнила, где нахожусь и развернулась к двери.

– Привет! – ответила я входящим друг за другом девчонкам. Все они были примерно моего возраста. Одеты в гимнастические костюмы и юбки, волосы убраны в пучки.

Девочки сразу принялись меня рассматривать, кто откровенно, а кто украдкой.

– Ты новенькая? – спросила, видимо, самая смелая, хоть и самая маленькая ростом девчонка.

– Ну да, я недавно сюда переехала.

– О, так ты дочка Быстрова? У меня мама на заводе работает, сказала, что у них новый директор, что они приехал с женой и дочкой, и что она…

– Помолчи ты уже, Балаболкина, – фыркнула другая. – Не надо сразу всё вот так на человека вываливать.

– А она не может молчать, на то она и Балаболкина, – сказала третья, и все засмеялись.

Балаболкина показала ей язык.

– Сама такая.

– Какая?

– Такая.

Балаболкина не нашлась, чем парировать и лишь дёрнула плечами, а я улыбнулась ей. Атмосфера разрядилась, и я была ей благодарна за то, что мы все не стояли в томительном молчании, ожидая начала репетиции.

– Знакомьтесь, девочки. – В класс вошла Ядвига Львовна, а вместе с ней аккомпаниаторша с баяном на груди. – Аня Быстрова будет репетировать с нами. Аня, это Изабелла Александровна, наш аккомпаниатор. Приготовились. – Ядвига Львовна обвела зал внимательным взглядом. Девчонки встали полукругом, поставив ноги в третью позицию, я сделала то же самое. – А почему нас так мало? Где… – Дверь отворилась, и Ядвига Львовна хмыкнула. – Начальство не опаздывает, начальство задерживается? Бегом по местам.

– Всем привет! – раздался знакомый голос, и в класс лёгкой походкой вошла, я бы даже сказала, впорхнула, Славнова, а за ней – её подружки: Алинка Хвостова и, как я за сегодня успела запомнить, Карина Снежина. Войдя, они замерли, не дойдя и до середины.

– Быстрова? Ты что здесь забыла? – первой опомнилась Лера.

– Вот это новости… – протянула Хвостова, становясь в полукруг.

Снежина ничего не сказала, только смотрела на меня чёрными глазами.

– Поклон! – раздался строгий окрик Ядвиги Львовны, Изабелла Александровна растянула меха, и из баяна полилась тягучая музыка.

Я сделала поклон вместе со всеми, потом была разминка по кругу, мы прошли, а после пробежали и пропрыгали много кругов, прежде чем встали к станкам. Ядвига Львовна жестом указала мне, куда встать, и так вышло, что я оказалась спиной к Славновой. Почувствовав её злорадствующий взгляд на своей спине, я глубоко вздохнула и напомнила себе о своей цели. Полегчало.

– Сегодня у нас народный станок. Аня, подберёшь себе туфли после занятий. В них будет удобнее, чем в мягкой обуви. Пока подстраивайся так. – Девочки, плие. Поехали, препарасьон3 [1].

Баян снова запел, девчонки приготовились, открыв руки во вторую позицию. Я сделала то же самое. Нет, я никогда не занималась народными танцами. С четырёх лет ходила в балетную студию, потом ушла в хип-хоп, ещё какое-то время в седьмом классе занималась латиной, и вот уже третий год танцевала только современные танцы. И, естественно, была неимоверно далека от русского народного. Однако неплохо копировала. Плие, батман тон дю были простейшими, разве что батманы разбавлялись ударами каблуков. Зато флик-фляк в цыганском стиле заставил меня попотеть. Темп был сумасшедшим, и я не могла уловить движения полностью со всеми нюансами. В какой-то момент я поймала себя на том, что передвигаю взгляд с одних ног на другие, отыскивая идеальное исполнение, но всё, что мне попадалось, выглядело будто-то бы не очень точным. Я что-то ковыряла ногами, пытаясь вспомнить технику, разученную в детстве, но для хорошего исполнения мне требовался хороший пример. И когда я нашла, наконец, в классе такие ноги, которые чётко делали комбинацию, то, подняв глаза, я поняла, что это были ноги Славновой…

Здесь в мысли ворвалось воспоминание о вальсе с Марком, и в горле пересохло. Она и здесь была лучшей. И самой популярной.

Задумавшись, я тупо остановилась и пялилась на Лерины ноги. Она, разумеется, видела, как жадно я ловлю каждое её движение, и, поставив жирную точку в комбинации, она поймала мой взгляд и посмотрела так презрительно, будто вляпалась подошвой в грязь.

– Гранд батман. «Пожалуйста, «Барыню».

Отлично.

Я с четырёх лет в балете. Мои ноги тянули к ушам всю начальную школу. Как говорит мой папа, опыт не пропьёшь.

Я сделала взмах ногой, а он у меня был не хуже, чем у художественной гимнастки, и теперь могла презрительно смотреть на каждую девчонку в этом зале. Такого гранд батмана не было ни у кого… даже у Славновой.

После станка мы бегали из угла в угол, отрабатывая вращения, потом ещё стояли по линиям и повторяли разные комбинации. Вернее, все повторяли. А я пыталась выучить, глядя на них. Ядвига Львовна наблюдала за мной и одобрительно кивала, а иногда делала замечания, вроде как «Аня, открытая ладонь», «В пол, Аня, больше в пол, у нас тут не балет». Я нарочно встала в последнюю линию, чтобы не дать Славновой повода надо мной хихикать, но она и здесь умудрялась, следить за моими движениями в зеркале, а когда Ядвига Львовна обращалась ко мне, голова Славновой тут же поворачивалась в мою сторону с усмешкой на лице. Но я обязана была это пережить.

К концу урока у меня ныли уши от баяна, и я мечтала поскорее достать свою колонку и включить музыку, на которой мой слух будет отдыхать, но сначала мне предстояло выбрать туфли. Ядвига Львовна поставила передо мной коробку, и я неторопливо копалась в пыльной стоптанной обуви, ожидая, когда, наконец, все уйдут, чтобы уединиться в классе.

– Со скольки лет ты танцуешь? – спросила хореограф.

– С четырёх. Это была балетная школа.

– Я заметила. У тебя неплохая техника, но пока что не хватает раскрепощённости. В пятницу совместная репетиция с мальчиками. Ты непременно должна быть.

– Да? – зачем-то переспросила я. – То есть, да, конечно, я буду. А я могу теперь воспользоваться классом? – с надеждой спросила я, услышав, как только что минуту назад толпа девчонок во главе с Лерой, наперебой болтая, прошла по коридору к выходу.

– Разумеется, – улыбнулась Ядвига Львовна. – Уговор есть уговор.

Я схватила подошедшие по размеру туфли и побежала в раздевалку за колонкой.

11. Нажми на «плэй» и добавь огня