Чисто теоретически - Дейс Джули

– Ты такой сложный, – ворчит Чарли.

– Это практичность.

– Мы рассуждаем теоретически!

– Ты рассуждаешь. Я тут в роли того, кто развеивает мифы. – Одним глотом осушив кружку, ставлю ее на журнальный столик и завершаю бессмысленный диалог: – Я переключусь. Конец. Точка. Я хочу секса и не заинтересован в задушевных разговорах, которые ты ждешь. Мы не закажем спагетти в номер и не будем болтать о личном. Мы не встретимся еще раз. Я не возьму твой номер. Не оставлю свой. Конец. Точка.

– Но я понравилась тебе как человек.

Да будь я трижды проклят!

– Ты не можешь понравиться мне как человек. Мы не знаем друг друга, и по большому счету меня это устраивает.

– Ты мог бы представить свои действия чисто теоретически.

Я начинаю раздражаться.

– Психоанализ даст понять, хочу ли я тебя трахнуть? Потому что это ты можешь узнать, задав прямой вопрос.

– Психоанализ главного героя. – Чарли ерзает на диване. Впервые за прошедшее время вижу ее взволнованной и немного смущенной. Румянец на щеках – прямое тому подтверждение. – Я пишу любовный роман, и мне нужен кто-то вроде тебя. Кому плевать, каким его видит общество, даже если его выставляют изменщиком.

Я окидываю ее недоверчивым взглядом. Была у меня как-то в школе девчонка, чьи полки ломились от странных названий. И обложками. Зачастую на них изображали мужской торс. Я даже заглянул в одну. В жизни бы не подумал, что кто-то тратит время, читая порно. Интернет кишит роликами на любой вкус и цвет, с сюжетом или без, но она читала. А сейчас передо мной та, кто пишет подобную чепуху. Вот так встреча!

– Ты не можешь писать такие романы. Ты… – Черт, скажите, что это шутка. Я не могу поверить, что она пишет сценарии к порно. – Это удел сорокалетних женщин. Держу пари, им чертовски наскучила жизнь, и пока их зануда спит на втором этаже, они клацают всю эту чушь.

– Ну конечно, – язвительно растягивает Чарли, демонстративно закатывая глаза. – Еще у нас стекают бока со стула. И вообще, на месте главной героини мы представляем себя.

Щелкнув пальцами, выкидываю указательный.

– В точку.

– Ну… – Она указывает на себя, слегка поморщив носом. – Как видишь, это не так. У меня нет зануды, который спит на втором этаже. Моя жизнь нескучная. Подо мной не ломаются стулья. И я определенно не хочу быть на месте своей героини. Мне не нужен такой парень. Я хочу видеть хорошего человека рядом.

Моя очередь закатывать глаза.

– Хороший – это тот, кто спит на втором этаже, а ты пишешь книжки, в то время как он должен не давать тебе продыху, возможно, на твоем рабочем столе?

– Именно поэтому мне не нужен такой мужчина. Я ценю личные границы.

– Значит, и секс тебе нравится ванильный? Сладкий? Когда он сверху.

– Мы не будем говорить о том, что мне нравится.

– Будем, если хочешь получить ответы.

Чарли надувается от возмущения как рыба-шар. Ее здорово зацепило. А я невольно задаюсь вопросом, в какой момент начал интересоваться, что ей нравится. Секс исключен. Не потому, что она не привлекает. Привлекает. Я был бы круглым идиотом, утверждая обратное. Просто мы застряли в одной квартире на несколько недель, а мне противопоказано жить с женщиной, в которую когда-то вставил член. У меня холодное мышление и нулевой уровень экспрессивности, с чем не сможет смириться ни одна существующая девушка. Им нужны эмоции. Рыцарские поступки. Объятия. Поцелуи. Сладкие речи. Все это не по моей части.

Взгляните на нас со стороны прямо сейчас. Чарли пыхтит от гнева, а я не испытываю ничего. То есть, совершенно ничего. Скука.

– Сейчас ты должна накинуться на меня, сорвать одежду и оседлать. – Раскинув локти, сцепляю пальцы на затылке. – Это будет секс на почве ненависти. Дикий. Страстный. Тот, что тебе нужно написать, но не можешь, потому что никогда не была объята страстью.

– А знаешь…

Чарли резко вскакивает и, расставив руки по обе стороны на спинке дивана, нависает надо мной. Слишком близко. Ее горячее дыхание овевает лицо. Кончики волос щекочут мою грудную клетку. В карих глазах переплетаются языки пламени и летят искры, смотря в них, по телу ползет жар. Да, я завожусь, чему не очень-то рад. В свою защиту скажу: кто не заведется? Я мужчина, а любой мужчина поведется на симпатичное личико и аппетитные формы. И вот это уже не скучно. Наши губы разделяет несколько дюймов. Я роняю на них взгляд. Такие полные, соблазнительного вишневого цвета. Не имею ничего против, если они сомкнутся вокруг моего члена. Хочу того или нет, но Чарли все еще в моем вкусе. Все портит гребаное сожительство.

– Я могла бы переспать с тобой. – Она изучает мое лицо с неподдельным интересом. – Так… из любопытства, чтобы проверить, насколько ожидания далеки от действительности. Может, она призывала к небесам не потому, что ей хорошо, а потому, что «о боже, как скоро это закончится?».

Я уже было готов рассмеяться, но Чарли задевает мои губы своими. Машинально отстранившись, вжимаюсь в мягкую обивку. Ее глаза сужаются, становятся практически черными.

– Ты не целуешь девушек ни перед сексом, ни во время секса, ни после него. Никаких поцелуев, ведь так, книжный говнюк?

– У нас разные взгляды на секс. – Награждаю ее полуулыбкой, сохраняя дистанцию. – Ты никогда не занималась нормальным сексом…

– Как раз им я и занималась, – рьяно вставляет Чарли, но я игнорирую замечание.

– …и сейчас готовишься петь мне в уши про ужин при свечах, лепестках роз, как он уложил тебя на кровать. Медленно снимал одежду, покрывал тело горячими поцелуями, а потом с той же медлительностью вошел в тебя. Он, безусловно, был сверху на протяжении всего времени. Вы дышали в унисон, он смотрел в твои глаза. А потом вы кончили. Конец.

Огонь в ее глазах вспыхивает с новой силой, а дыхание сбивается.

– Что значит конец? Это нормально!

– Нет. Кто тратит время на ужин? Лепестки? Медлительность? – Я фыркаю. – Я бы скинул со стола чертов ужин, задрал твою юбку или платье, нагнул над этим столом и трахнул. Никаких нежностей. Никакой болтовни. Только ты, я и секс, как перед концом света. Вот как выглядит нормально, если между вами летают искры, а не десять лет заурядного брака.

Щелкнув ее по носу, киваю на дверь комнаты.

– Тебе пора вернуться и изложить только что сказанное на бумаге. Она брюнетка или блондинка? – Не предоставляя ей фору для ответа, продолжаю: – Ставлю сотню, брюнетка. У нее длинные темно-каштановые волосы, за которые руки чешутся ухватиться, пронзительные карие глаза. Она такая…

– Рыженькая. – Чарли выпрямляется, сгорая от ярости, потому что я переиграл ее в игре, которую она же и затеяла. – Но ты никогда об этом не узнаешь.

– Да и зачем? Это твой вымысел, и моя реальность.

Она уже было делает шаг в направлении своей комнаты, схватив коробку с пиццей, но разворачивается на пятках и впивается в меня взглядом.

– Что еще могло быть?

– Поддайся порыву чувств, Чарли-не-парень. Может, тогда перестанешь нести всю эту хрень про хорошего человека.

– Возможно… – Она поднимает подбородок, тем самым придавая себе гордости. – Все могло сработать. Я. Ты. Секс. Но ты увернулся от поцелуя.

– Никаких я, ты и секс. У нас нулевая сексуальная совместимость. Я не принимаю твою ванильную брехню. Ты не заходила дальше миссионерской позы.

Она уходит, громко хлопнув дверью.

Глава 6. Нолан

– Любопытно, как далеко она готова зайти, чтобы выиграть пари. – Кев бросает косой взгляд на компанию шумных девчонок, расставляя бутылки на полках. Они столпились в уголочке бара и вот уже полчаса шушукаются, поглядывая в нашу сторону. – Никогда не видел такое отчаянное желание победить. Кстати, она на подходе.

– Так прими удар на себя, – говорю я ему.

Он смахивает светлый волнистый локон со лба и ухмыляется, весело сверкнув карими глазами. С его-то обаянием странно, что пари заключили на меня. Не то чтобы я был против секса, который, к тому же достанется едва ли не с божьей подачки, но на третьи сутки четырнадцатичасовой смены между сексом и сном выбор очевиден.