Эхо 13 Забытый Род. Трилогия (СИ) - Родович Арон

Да. Эхо. Оно звучит слишком обширно, слишком вместительно. Но в то же время — точно. Наверное, это и есть оно.

И тут в голове всплыло слово — Эхо.

Когда я подумал о нём, я почувствовал внутри нечто — ядро, шар, вселенную. Я не знаю, как это правильно назвать. Это была моя душа, но не в привычном смысле. И я понял: у каждого оно своё. Уникальное.

Я посмотрел на девушку — у неё тоже было нечто похожее. Сгусток энергии, меняющийся, переливающийся. Он не имел одной формы: то шар, то круг, то пентаграмма. То, что внутри неё, постоянно менялось. Я попытался всмотреться — да, это шар. У него есть орбиты, как у планеты. Они вращаются. Они формируют узоры: треугольники, квадраты, многогранники. Но в одном месте что-то было не так. Один из узоров — что-то вроде звезды, составленной из квадрата и треугольника — был повреждён. Как будто его порвали. От него тянулись обрывки, неровные края, и они медленно пытались срастись. Нарушенный элемент искал сама себя. Пентаграмма срасталась сама по частям, как будто схема чинит себя.

Боюсь, в этом мне придётся разбираться куда дольше, чем я думал. Но чем больше я смотрел, тем отчётливее оно становилось. Ощущение, что Эхо подстраивается под меня, адаптируется, чтобы я мог его понять. Сначала это была просто клякса. Сейчас — вселенная.

Когда я начинал думать о нейкак о формуле, структура действительно начинала обретать форму. Шар оставался. Цвет — у девушки он был синим. А треугольники, квадраты, круги — превращались в знаки. Не математические. Что-то другое. Но если я всматривался достаточно долго — я начинал понимать, за что каждый отвечает. Например, вот этот — отвечает за её руку. А этот — за ногу.

Эхо несёт в себе информацию о человеке. Возможно, поэтому я интуитивно понимал, как работают мои органы. Откуда знал частоту пульса. Кстати, сейчас — около шестидесяти пяти. Похоже, начал нервничать.

Я заметил — её взгляд изменился. В нём появилась новая грань. Лёгкая надменность, которой раньше не было. Это удивило. Я не успел обдумать, откуда она взялась, потому что она тут же спросила:

— Ты что, блядь, сделал?

В её голосе больше не было прежнего уважения. Вместо него — смесь шока, недоверия, злости и чего-то, похожего на благодарность, сдержанную и неуверенную. Она смотрела не на меня — на свою руку. На ту самую, теперь уже человеческую. Взгляд дрогнул — в нём мелькнули и разочарование, и гнев. Неистовый коктейль чувств, который она, кажется, с трудом сдерживала.

— Ты знаешь, сколько стоило сделать эту руку такой прочной? — процедила она, не отрывая взгляда. — Как трудно было достать кожу горного клыкара? Как она вживлялась в меня… больно, до крика. До обморока. Я орала так, что сорвала голос. А теперь — ты всё это просто… стёр? — Она почти скрипнула, как будто собиралась заплакать. По лицу было трудно понять — слёз не было. Но голос дрожал. И пока она смотрела на свою руку, я продолжал наблюдать её Эхо — и видел, как знак, отвечающий за левую руку, наконец-то срастался. Становился цельным. Нормальным.

И всё же я заметил — в её взгляде мелькнуло нечто резкое. Почти как намерение. Как будто она хотела броситься на меня. Но не сделала этого. Что-то её удержало. Может, страх. Может, остатки разума. Или… интерес.

— Извини, — выдавил я, не узнав собственного голоса. Это прозвучало глупо, нелепо, но в тот момент — это было всё, что я смог.

Слишком много всего навалилось сразу. Даже мой мозг не справлялся переваривать всё это сразу. Слишком много информации. Слишком много новых данных. Слишком много того, чего я раньше не знал, и всё это пыталось встроиться в мои знания и расширить их одновременно. Это было странно — осознавать, что Эхо вроде бы как душа, но одновременно как мана, и ещё нечто большее. Связанное с магией, с формулами… которые я, кажется, знал и не знал одновременно. А рядом эта дура — плачет. То ли улыбается, то ли злится. Очень странная. И это раздражает. Я пытаюсь разложить в голове новую систему, разобраться в том, что такое Эхо, а она скачет по эмоциям, как будто не знает, кем хочет быть. И вдруг я понял: я слышу не только её голос — я ощущаю её эмоции. Какого чёрта? Это уже лишнее. Я всегда считал себя человеком с безупречной памятью и холодным, аналитическим умом, но столько новых сигналов за раз — даже для меня перебор. Всё это давило, лезло внутрь, пыталось встроиться в логическую модель. И тут начало темнеть в глазах. Я начал вырубаться.

Похоже, первое пробуждение после "магии" сработало на чистом адреналине. А теперь он закончился. Последнее, что я увидел — она смотрит на меня. Уже без слёз. И в этом взгляде… было что-то. Что-то вроде желания. Или ожидания. И тут я заметил: в углу зрения — слабое свечение. Струны. Эхо. У чёртова светильника на столе. Он и вправду магический.

Конечно.

Почему бы нет.

Глава 4 Не ты, но ты

Я сразу понял, что проснулся. Осознание пришло раньше, чем я успел открыть глаза. Поэтому я просто лежал, не двигаясь, с закрытыми веками — и начал использовать те чувства, которые развил, пока не мог пользоваться другими. Прислушивался: к дыханию, к шорохам, к запахам. И также решил обратиться к своему Эхо. Но ничего не произошло. Я не мог почувствовать его так, как в прошлый раз. Как будто оно ушло глубоко внутрь, спряталось, затаилось. Спит? Сломано? Истощено? Пока не знаю. Но точно — не исчезло. Просто не отзывается. С этим придётся разбираться позже.

А вот то, в чём я не сомневался — рядом со мной находится тот самый человек, который приходил каждый вечер. Стоял надо мной. Иногда дышал громче, чем нужно. Иногда просто был.

— Молодой господин, не притворяйтесь. Я чувствую, что вы проснулись, — сказал он спокойно.

Голос оказался моложе, чем я ожидал. Звонкий, бодрый, живой. Не юноша — нет. Но и не старик. Мужчина средних лет, и звучание его голоса вносило диссонанс в мой образ: по запаху, манере стоять, по присутствию — я представлял себе фигуру постарше. Но когда я открыл глаза, всё встало на свои места.

Лет тридцать? Сорок? Пятьдесят? Сложно сказать. Лицо — не старое, но и не юное. Морщины — есть, но неглубокие. Щетина — седая, но не унылая. Ни мешков под глазами, ни дряблости, ни усталости. Он выглядел… хорошо. Просто хорошо. Ухоженно, уверенно, спокойно.

Но при этом — что-то не давало расслабиться. Что-то от него исходило. Сила? Уверенность? Нет, не совсем. Это было ощущение давления, как будто само пространство признаёт за ним право быть. Моё тело напряглось, и я поймал себя на этом только через пару секунд. Это была не угроза — просто факт. Он рядом — и этого достаточно, чтобы собраться.

Я машинально попытался разглядеть его Эхо — и не смог. Хотя я уже знал, что вижу струны у других. Я видел их даже у чёртова светильника. А у него — ничего. Как будто спрятано. Или закрыто. Но я знал: оно есть. Я чувствовал его, как чувствуют гору в тумане. Не видно — но она там. Только вот какая — и где именно — понять не мог. Ну и хрен с ним. Сейчас надо продолжать играть роль. Амнезия, растерянность, стандартный набор. Я читал книги, смотрел фильмы — инструкции в голове есть. Так что я начал действовать:

— Где я?.. Кто я?.. Что со мной случилось?.. — нарочно растягивал паузы, придавая голосу растерянности. — Вы кто?..

Но он меня прервал, громко рассмеявшись, не дав договорить:

— Не стройте из себя дурака. — он ухмыльнулся. — Простите за резкость, молодой господин. — Он слегка склонил голову. — Я знаю, что вы — не тот, кем были три дня назад. Я понимаю, что вы хотели разыграть сцену с потерей памяти. И да — у вас и вправду нет памяти об этом мире. Вся ваша память — из другого. Как и вы сами. Я знаю, что сейчас в этом теле находится совсем другой человек. Мой господин, который был раньше в этом теле, погиб. Он не пережил ритуал.

Я заметил, что Яков немного погрустнел — глаза стали печальными, как у человека, потерявшего не просто ученика, а почти что сына. Похоже, их связывало больше, чем я мог себе представить.