Во имя рода (СИ) - Коткин Андрей

Сытые и довольные мы вернулись обратно в нашу комнату. И уже спокойно и обстоятельно принялись обсуждать наше будущее житье-бытье. И, надо признать, обсуждать нам очень даже было чего. Как-то, при сборах на учебу в соседний от своего поселка город, я совершенно не учитывал очень многих могущих со мной тут приключиться нюансов.

Да что там, у меня с собой даже, помимо стандартной формы гимназиста и еще одного ситцевого комплекта для занятий атлетикой, не оказалось вообще никакой одежды для подменки. А ведь и ходить весь день в нарядной, но все же не слишком удобной гимназической форменке не очень-то и комфортно, да и, если так делать, моя свежеприобретенная форма очень быстро сменит свой вид с нарядного на такой себе затрапезный, если не обозвать его еще хужее. Впрочем, тут же на выходе с территории гимназии часовые не стоят, в конце учебной недели просто съезжу до дома, привезу все недостающее.

Часть 1

Глава 4

Самым сложным, при обсуждении с моими соседями по комнате особенностей нашего будущего совместного проживания, оказалось… ни за что не догадаетесь что! Проблема уборки в нашей комнате. Ведь порядок в ней, в отличие от коридоров, по установленным здесь правилам, мы должны были полностью поддерживать сами. Так вот, Андрей Скворцов категорически объявил нам, с Мельниковым, что мытьем полов в комнате, в которой он живет, не станет заниматься ни при каких обстоятельствах.

Ага, еще одна заморочка благородных, к которым он даже формально еще и не относился вовсе. Четвертое поколение дружинников — это всего лишь, если его можно так назвать, почти готовая заготовка будущего дворянского рода. По устоявшимся в нашей стране правилам, потомственным дворянином может стать его сын. А вот тому уже, при его представлении в имперскую канцелярию в качестве представителя семейства, выслужившего родовое дворянство, нужно просто-таки блистать незапятнанной репутацией. И сообщение о том, что отец претендента, в свое время, мыл полы… может послужить реальным поводом для главы рода Безуховых в подписи сюзерена на этом самом представлении отказать. Дурость полнейшая, если не сказать еще хужее, но, вроде как, реально уже были прецеденты по аналогичному поводу.

— Подожди, Андрюха, — остановил я покрасневшего от злости Мельникова, совсем уже было затеявшего с третьим обитателем нашей комнаты перебранку, грозящую в самом скором времени перейти в рукоприкладство. — Сам должен понимать, становление рода — вопрос серьезный. Согласись, в самом деле, нехорошо получится, если все усилия предков отправятся коту под хвост из-за такого вот дурацкого пустяка.

— Пустяк или не пустяк, а мыть семь лет полы за «отца его будущего благородия» я не согласен. Пусть тогда ищет себе других соседей для проживания, — дернул плечом мой мелкий ростиком, но, как оказалось, достаточно боевитый товарищ.

— Скажи мне, Скворцов, — чуток пораскинув умишком, обратился я к вконец насупившемуся парню, — а творить магические ритуалы тебе твоя честь ведь не запрещает?

— Магия — основа кодекса поведения для любого представителя благородного рода, — как по писанному выдал мне он. И надо сказать, в глазах упертого потомка дружинников засветился пока еще робкий огонек надежды.

— В таком случае, я обещаю в самое ближайшее время обучить тебя, Андрей Скворцов, Малому ритуалу удаления пыли.

— Клянусь, я отдарюсь за эти ценные и нужные для меня и моего будущего рода знания соответственно их ценности, — разом выпрямив спину, очень торжественно ответил мне на такое предложение наш третий сосед.

— Погодите, а меня обучить такому ритуалу? — Разом всполошился Андрюшка Мельников. — В качестве платы за обучение я готов тоже предоставить какое-нибудь заклинание. Мне отец, когда узнал, что у меня есть магические способности, целую книжку купил по целительству.

Разумеется, в тот вечер никого обучить полезному ритуалу я не смог. Не такое это быстрое дело, обучение магии. Но начало тренировкам положил. Заодно и сам посмотрел, что за книжка у Мельникова такая.

Угу, тоже только посмотрел практически. Хоть заклинания там были и не ахти, какие сложные, скорее самый начальный уровень, пополам с первым, но с налета и их изучить было абсолютно нереально. К тому же, для меня это ведь не первое затронутое в изучении направление магии. Как всем известно, разделение всего массива магии на отдельные школы, или направления, как раз с тем и связано, что с каждым новым направлением, трудность заучивания заклинаний из него заметно возрастает.

Иными словами, стать магом какого-то определенного направления, стихийным там, боевым, или тем же целителем, намного проще и быстрее, чем пытаться преуспеть по всем направлениям целиком. Оттого и архимагов-универсалов, одинаково способных и вылечить, и покалечить, и еще многое другое, во всем мире, как говорится, раз-два и обчелся, гораздо меньше, чем узко специализированных на своем направлении магии архимагистров, хотя и те, конечно, те еще фрукты.

Но пытаться выучить одно-другое полезное для меня заклинание из раздела целительства, пусть без фанатизма, я буду и дальше. И не только начальные, ученические и первоуровневые, типа представленных в Мельниковской книжке, но и намного более сложные и малодоступные, те, что начинаются со второго уровня. Долго учить и трудно добыть — не значит невозможно. Пока же у меня, в моем развитии, реально прослеживается выраженный перекос в сторону шаманизма. Правда, этот перекос никому, кроме меня самого, в глаза не бросается, слишком это легкие и эфемерные материи, склонности к тому или иному виду магического оперирования.

Первый учебный день для нас начался достаточно суматошно. Счастье еще, что заранее вызнавший многие вовсе неочевидные бытовые моменты, связанные с учебой в гимназии и проживанием в общежитии, Скворцов вчера заранее нас предупредил, что единственной имеющейся на этаже мужской умывальни на всех проживающих тут засонь, принимающихся за сборы на учебу только в самый последний момент, может не хватить. Потому, по его совету, мы все же поднялись минут на двадцать раньше вроде бы допустимого.

И оказались абсолютно правы. Когда мы уже умытыми уходили из комнаты с четырьмя бронзовыми рыбьими головами, из которых непрерывными струями текла холодная вода, народу в помещение набилось изрядно. Более того, второклассники, проживавшие на нашем этаже совместно с нами, совершенно естественно пожелали достичь вожделенных источников в первую очередь. Отчего-то, при виде их сердитых сосредоточенных физиономий, взирающих на засонь-первоклашек, только-только пришедших умываться, у меня в голове возникло совершенно непонятное мне слово: «дедовщина».

На учебу, в отдельный учебный корпус для первых и вторых классов, мы тоже заявились одними из первых. Впрочем, вот здесь столпотворения как раз не случилось. Оказавшаяся в этот момент неподалеку от входных дверей женщина средних лет со сложно устроенной косой на макушке просто рукой нам махнула в сторону распахнутых дверей актового зала.

— Торжественная линейка для первоклассников там. Рассаживайтесь строго по цветам кресел. У вас, к примеру, какой класс?.. «Веди»?.. Вот и занимайте свои зеленые сиденья.

И снова уже знакомая усеченная радуга: впереди находилось несколько рядов сидений, окрашенных в красный цвет, за ними, через небольшой промежуток — ядовито оранжевые. Наши, успокаивающе зеленые, через еще один небольшой проход-промежуток, обнаружились практически в центре зала, далее ряды синих и фиолетовых сидений. Поскольку мы оказались одними из первых, Андрюшка Мельников, шедший у нас впереди, выбрал было самые козырные места в первом зеленом ряду, по самому центру.

— Тебе тут нельзя, — остановил его Скворцов, при этом в голосе его чувствовалось чуть ли не извинение. — Первый ряд, он для классного руководителя и учащейся в классе клановой аристократии.

На эти слова Мельников, вроде даже, собрался спорить, но увидев, что я послушно двинулся на второй ряд, тоже направился вслед за мной.