Волокита (СИ) - "Stereoman"

К удивлению Славика, отец общается с ними вежливо и доброжелательно. Шутит, смеётся, говорит что всякое бывает. Ну и радуется за Сашу. Правда пальцем ему грозит, от чего Санёк бледнеет. И тут...

Открывается дверь.. В класс заставляя Славика и Ерофея встать, заходят они. Ника и Лиза. Обе в коротких кожаных курточках. Обе в чёрных лосинах. Грациозно покачивая бёдрами, они подходят к парте. Ника хватает Ваську за ухо и выкрутив выкидывает его из-за стола. Обе надменно фыркая садятся. Синхронно поворачиваются и улыбаются. От чего Ерофей едва не вскакивает, но все планы рушит звонок. В класс заходит сам директор. Обводит всех тяжёлым взглядом и начинает первый урок. На котором разбирает успеваемость, поведение и порядки в академии.

Ерофея всё это не интересовало. Он смотрел лишь на Лизу и улыбался.

Несколько часов спустя. Город. Славик.

Я, Люба, Света, Ника, Лиза, отец и Никита, сидим в ресторане. В отдельной комнате. Обедаем и...

И тут очень интересно. Ерофей от Лизы отлипнуть не может. Держит её руку, улыбаясь что-то рассказывает. Лиза на это млеет и хихикает. Точно также млеет и сидящая у меня на коленях Ника.

Волокушин ест и усмехаясь смотрит на нас.

— Давайте уже к делу перейдём, — сняв с себя Нику и усадив Любу киваю.

— Да, давайте, — смотрит на меня Лиза. — Очень хочется послушать планы мальчика, который, на словах, меня в кино водил, цветы с конфетами дарил, но так никуда не сводил и ничего не подарил.

— Признаю, уделали... Кхем... Один - один. Но шутки - шутками, а поговорить всё же придётся. Значит так, Вероника и Елизовета, у нас есть план и вы поможете его нам воплотить.

— Что за план? — напрягается Лиза. — если вы хотите отравить Павла, то я в деле. Я с радостью налью ему в еду всё что можно, да и то что нельзя тоже.

— Подождите, о воинственная красавица. Травить никого не надо...

— Тогда как!?

— А ты, Елизавета, просто послушай, — улыбается Никита. — Удивишься. Я когда услышал, даже не поверил в то, что вот этот чертёнок сам всё придумал. Слушай...

— Так вот, — тобнимая Любу продолжаю. — Ваша цель, подлить в еду Павла, одну очень интересную жидкость. Она же сыворотка правды. Сделать это нужно аккуратно, прямо перед приёмом в честь двухсотлетия Императора. Далее, Павел, после первой же рюмки, выпито на приёме, теряет голову и вываливает окружающим все свои козни, планы и даже свои гадские мыслишки.

— И про нас, — твздыхает Лиза.

— А на вас грехи есть? Даже если есть, это легко можно убрать.

— Как? — щурится Лиза.

— Очень просто. Начните доводить его. Понимаю, общаться с ним, вы не хотите. Но так надо. Говорите, про Императора которого он ненавидит. Восхищайтесь им. Гоните на учение Вальмонда. На самого Павла, Тимофея и Ваську. Выводите их из себя. Если надо будет, стойте под дверью и кричите о том как любите Императора. Когда придёт время, он об этом расскажет. Потом... Мы отберём у вас всё...

— А это зачем? — удивляется Лиза. — И как?

— Затем, что после того как Павла закроют, а его закроют. Унаследует все Тимофей, если Павел его за собой не утянет. Тимофей и Васька, ламбухи каких мало. Оставшись на улице, вы последние о ком они будут думать. А у нас есть три расписки, моя невеста, Маргарита, обчистила Павла в карты. Расписки на сто тысяч, двести и пятьсот. Когда вы окажетесь на улице, я подойду к наследнику и предложу отпустить вас. В обмен на расписки. Конечно же расписки мы им не отдадим, получат обычные бумажки. Вы получаете свободу и переезжаете к нам, ваша прошлая жизнь идёт нахрен. Понимаете?

— Действительно, чертёнок, — вздыхает Лиза. — А ты не обманешь?

— Посмотрите вот на этого человека, — указываю рукой на отца. — В вас, Елизавета, он втрескался с первого взгляда. А теперь посмотрите на Нику и на меня.

— Да, глупый вопрос, — твздыхает Лиза. — А что будет с верными мне людьми? Их немного, всего пятеро. Наша целительница. Две домохозяйки, нянька Вероники. Сторож...

— Если верны, — улыбается Ерофей. — Не бросим.

— Они верны. Они лечили меня. Втихаря кормили когда я сидела в подвале... Только благодаря им, я на цепи не загнулась.

— На цепи? — удивляется Никита.

— Мне трудно об этом говорить, — опускает голову Лиза. — Но да, на цепи. Как собака. Я... Я не сдавалась. За это меня или приковывали к стене или подвешивали к потолку. Я всё таки ведьма, хоть мне запретили учиться, физическая сила у меня была. Так бы я их изломала. Поэтому...

— Подробнее, — рычит Ерофей. — Что эти твари делали с тобой?

— Я не могу... Это в прошлом. Это...

— Быстро! — рявкает Волокита.

— Б-быстро... — теряется Лиза. — Быстро... Учение Вальмонда. В скором времени, я должна была родить от Тимофея. Ника от Василия. Потом Павел передумал и решил сам жениться на Нике. Я этого не хотела. Я против. Но кто меня слушал... Я глупая женщина не осознающая всего величия учения. Простите...

— Всё в порядке, — бормочет Ерофей. — Павел идиот. Ты не виновата. Сейчас мы выпьем и больше не будем об этом вспоминать.

Выпить не получается. Дверь в нашу отдельную комнату открывается. Внутрь вваливаются злые, но при этом бледные от страха Тимофей и Василий Жигуновы.

— Лиза, Ника, — пищит Васька. — Вам пора.

— А вот это, уже не тебе решать, — улыбается Ерофей. — Слава, сын, я хочу видеть на полу их зубы. Не жалей, тебе за это ничего не будет. Сами они немощные, а их папаша трус каких мало.

— А если ты, Тимофей, — встаёт Никита. — Попытаешься использовать магию... Ты пойдёшь со мной на дуэль. Тебе, сопляк, от боя не отвертеться.

Ссаживаю с себя Любу, целую своих девушек, выхожу из-за стола...

— Это не ваше дело, — понимая что сейчас будет, стонет Тимофей.

— Теперь наше. Ты подходи, не стесняйся... Можешь убежать, но тогда я тебя в покое не оставлю. Ты, за то что пришёл сюда и помешал нашим посиделкам, проклянёшь всё на свете. Сюда иди!

Бежать братья Жигуновы, даже не пытаются. Видимо от страха, стоят как вкопанные.

Первый удар достаётся Ваське. Который отхватив в зубы садится и начинает плакать. Тимофей выдерживает два удара. На третьем падает и прикидывается ветошью.. Помогает это слабо, схватив одной рукой за шею, второй бью в зубы.

Увы, этот мир жесток. Делать скидки слабоумным, вырожденцам и текущим крышей, здесь смерти подобно. Они не поймут, не оценят. Они лишь убедятся в своей безнаказанности. Может быть это неправильно, может слишком жестоко, но они сами виноваты.

Они, по отношению ко мне, Лизе, Нике, никакой жалости не проявляли. Они были уверенны в том, что с ними ничего не случится. Что всё будет как всегда. Не угадали.

Да, становиться злым я не хочу. А становиться поехавшим от силы монстром не хочу ещё сильнее. Но в этом случае... За то что эти уроды издевались над беззащитной женщиной, за то что били и пытали...

Заношу руку, укоряю кулак выбросом воздуха. Едва не ломаю руку от силы получившегося удара. Но ломаю Тимофею табло. Челюсь с хрустом разламывается, изо рта вместе с кровью вываливаются зубы.

— Смотри, ничтожество, — схватив плачущего Ваську за волосы подтаскиваю его ближе. — Что видишь? Кучу дерьма! А это за то, что он позволил себе прикоснуться к Лизе. Просто прикоснуться. Урод трогал её грудь, когда она в подвале висела. Как думаешь, Вася, что было бы с вами, если бы твой брат зашёл чуть дальше? А я тебе скажу. Вас, уродов, я бы наизнанку вывернул. Скажешь не моё дело? Нет, теперь моё. Ника моя, а Лиза женщина моего отца. И за них, я буду вас убивать. Каждый день, я буду калечить и уродовать вас. Передай Павлу, я приду за ним. Приду за всеми вами. Я вас уничтожу, размажу, я заставлю вас попробовать зачать в Павле новую жизнь. И вы, потому как трусы, сделаете это. А теперь пошли отсюда. Жалкие, немощные выродки.