Плач феникса (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

Велена протянула руку, и один из таких золотистых лучиков мгновенно материализовался, коснувшись её указательного пальца. Пойманный её вниманием, он уже не спешил исчезнуть, чтобы тут же появиться в другом месте. Словно стал стабильным и послушным. А затем она коснулась им моей груди.

Привычный мир закружился, перевернулся, а потом исчез.

Глава 25

Я стоял посреди пустынного кратера, заполненного мелким серым песком. Прямо передо мной возвышалось колоссальных размеров окаменевшее древо, а может то был живой и причудливо разросшийся кристалл, раскинувший свою изломанную ветвистую крону на тысячи метров вверх и закрыв собою небо над кратером. И я по какой-то причине доподлинно знал, что под моими ногами его огромные корни вгрызаются в твердь земли на ещё большую глубину. Они были сотканы из множества переплетённых между собой нитей, по которым вместо соков бежала чистая энергия, поднимающаяся снизу вверх по этому исполинскому стволу к его раскидистым ветвям. А вместо листьев вся крона была покрыта белыми и золотистыми лучами-отростками, каждое мгновение меняющими своё положение словно всполохи молний. Точно такими же, что и виденные мной секундой ранее во дворце Велены. Где это я, чёрт возьми?

— Вот мы снова и встретились, — услышал я голос.

Обернувшись, я столкнулся со взглядом лазурных глаз. Малек стоял рядом и смотрел на меня.

— Надеюсь, наша встреча означает, что я справился со своей задачей, и мы оба остались живы?

— Всё верно, — подтвердил он. — Скоро я вернусь в этот мир в своём привычном обличии.

— Тогда, где мы сейчас?

— Там же где и были. В глубоком подвале моего дворца, и в самом сердце моего домена.

— А это? — я кивнул в сторону заслоняющего собой горизонт древа. — Сон? Видение?

— Не знаю. Полагаю, что это реальность, происходящая в другом месте. А возможно, что и в другое время. То, что ты видишь сейчас — результат того, что ты напрямую коснулся источника силы домена. Правда, обычно всем таким смельчакам подобный поступок просто выжигает мозги, и они уже ничем не интересуются, преспокойно пуская слюни.

— Да при чём тут моя смелость⁈ Это дело рук Велены!

— Знаю. Не забывай, всё, что с момента нашей встречи видел и чувствовал ты, теперь помню и я. Именно поэтому я решил вмешаться и оградить тебя от участи безвольной куклы.

— Но зачем ей это?

— А ты ещё не догадался? Твой друг её очень заинтересовал. И она не прочь получить его живым, чтобы пытать ближайшую пару тысяч лет. Сестра не очень искусна в такого рода вещах, поэтому для неё куда проще изъять такую сущность из тела человека, уже лишённого воли и самосознания.

— Вот тебе и… благодарность за твоё спасение.

— О, она наверняка благодарна. Поверь. Сделанное тобой для неё значит не меньше, чем для меня. Но это не помешает ей исполнить задуманное. Не вини её за это. Она слишком долго не покидала домен, и уже забыла, что кто-то может осудить её поступки. Игра в бога имеет негативные побочные эффекты.

— Думаю, что и ты их не избежал. Так скажи мне правду. Зачем ты сейчас здесь?

Малек широко и вполне по-человечески улыбнулся, тем самым словно подтверждая правильность хода моих мыслей.

— Всё просто. Умрёт твоё сознание, и тогда я не получу информацию, переданную нам в зиккурате Мёртвого города. Видишь ли, в отличие от моей сестры мной давно завладел совсем другой порок — любопытство. И на нём-то Отрёкшийся и решил сыграть. Если ты помнишь, оставив нам послание, он разделил его на две части. Суть его он передал тебе, а ключ к расшифровке есть только у меня. Я знаю и помню то же, что и ты с твоего первого дня в Павелене. Но информация, полученная от проклятого бога, тебе недоступна. Значит, пока что её не могу получить и я.

— Выходит, ты решил спасти меня, только чтобы удовлетворить свою жажду знаний?

— А разве ты против? И разве не хочешь того же? Выжить и получить хоть какие-то ответы на вопросы.

— Допустим. Но что толку, если сразу после этого твоя сестра решит закончить начатое?

— Я постараюсь этого не допустить. Договор будет оставаться в силе, пока ты не покинешь мой домен. К тому же ты доказал свою полезность, и, возможно, мы сможем сотрудничать и дальше. Во многом твоя дальнейшая судьба будет зависеть от того, что именно собирался поведать мне Отрёкшийся. У него явно были планы на счёт всех нас. Включая тебя и твоего необычного попутчика. Вполне возможно, что я с подобного рода идеями согласен не буду. И тогда проще и правильнее будет лишить его всякой возможности исполнить задуманное.

— Это звучит так, будто ты в отличие от своих собратьев не считаешь проклятого всеми бога абсолютным злом.

— У любой силы есть вектор, и если эта сила враждебна и направлена на тебя, то ты называешь её злом. Оглянись назад и представь, в скольких конфликтах ты успел поучаствовать. Сколь многим людям принёс горе. Скольких лишил жизни. У всех у них была своя правда, и теперь они или их близкие считают тебя злом. Пусть многие даже никогда и не видели лично. Но простой наёмник вроде тебя живёт свою короткую жизнь и ограничен в своих возможностях, а потому ему не стать проклятьем для всех миров.

— Выходит, что у Отрёкшегося для такой роли времени и силы было достаточно? Кто же он?

— Ты второй раз задаёшь мне этот вопрос. И ответ останется прежним. Он силён, разумен и опасен. Я не могу тебе дать однозначный ответ, ибо многого не знаю сам. Но думаю, что всё началось именно здесь.

Малек перевёл взгляд на продолжающее жить своей странной жизнью древо.

— Когда я впервые осознал себя, Отрёкшийся и ему подобные уже правили полусотней миров, а великая война только разгоралась. Их было мало, и они нуждались в союзниках. Сильных, смелых и преданных.

— Таких как Первые?

— Первые, Вторые, Третьи… Всего лишь номер очередной партии одарённых творений, готовых встать в строй и умереть за интересы своих создателей. Мы считали их богами, истинными демиургами… Но мы ошибались. С каждой битвой они слабели, как и последующие поколения наших братьев и сестёр. Те, что появились последними, по силе и вовсе не отличались от встреченных тобой сильнейших магов Павелена. Но теперь, спустя тысячелетия, получив ключи от своих доменов, все они почему-то зовут себя Первыми, будто пытаясь спрятать за толщей времени истинную очерёдность своего происхождения.

— А ты сам? — позволил я себе задать дерзкий вопрос.

— Среди прочих я действительно ношу это имя по праву. Как и Трое, и ещё несколько известных мне братьев и сестёр.

— Но не Велена.

— Верно. Она из череды последних. Лишись она поддержки моего домена и вряд ли окажется сильнее любого магистра. Но здесь, в нашем дворце она практически всесильна, а её подданные не сомневаются в её божественности.

— Итак. Получается, что все вы сражались с общим врагом под предводительством Отрёкшегося и таких же как он? И кто же вам противостоял?

Малек вновь позволил себе улыбку, но на этот раз насмешливую, прячущую в себе загадку.

— Об этом ты можешь спросить у Беса, — ответил он.

— Он пока предпочитает помалкивать о таком. А другие его собратья встречались мне в виде разбросанных по Павелену осколков сущностей, служащих теперь в качестве безвольного придатка для местных одарённых. За редким, конечно, исключением. В общем, не похоже, чтобы его сторона одержала победу.

— В той войне не было победителей. Но его народ пострадал больше прочих. И то, что ты видел на Павелене — ещё не самая худшая участь, постигшая ему подобных.

— И всё же, выходит, что лишь Первые получили свою выгоду. По крайней мере, именно вы заняли освободившееся место правителей миров. Кстати, куда вы подевали всех прочих ваших создателей?

— Их с самого начала было немного, 13 если быть точным. Часть из них погибла в войне, другая — пытаясь исправить её последствия. Последних троих своих собратьев лишил жизни Отрёкшийся, пытаясь завладеть их силой. Те, кто окрестил себя Тремя, в прошлом были их старшими слугами. В ответ на содеянное они попытались убить бывшего владыку. И у них это почти получилось. Израненный и измождённый он сумел скрыться в одном из умирающих после войны миров. Долгое время не было ни малейшего намёка на то, что он сумел там выжить. Но примерно сто лет назад (если считать по меркам Павелена) нам стало понятно, что все эти годы он залечивал раны и восстанавливал свои силы.