Мисс Эндерсон и её странности (СИ) - Зарецкая Анастасия

Было, правда, кое-что ещё.

Заверение Бернис в том, что на суде им удастся повернуть дело в свою сторону. Поскольку в нём будет участвовать человек, которого не посмеет не выслушать судебная коллегия.

Мистер Вистан Меллиган.

Бернис отказалась раскрывать подробности — лишь пообещала ей довериться.

А потому утром самого святого дня в году Кей встал раньше обычного — за много часов до рассвета. Привёл себя в порядок: побрился, уложил волосы, погладил рубашку, воспользовался туалетной водой. И принялся ждать. Когда время пришло, он покинул тесную квартирку, в которую успел вернуться — гостить у родителей дальше не было никакого смысла, ведь теперь в соседней комнате отсутствовала Лесс. И пошёл к трамвайной остановке: Высший суд по делам, связанным с магией, находился на противоположном конце города.

Кею не было смысла спешить: на этом суде он выступал лишь зрителем.

Отчего-то случилось так, что никакой более весомой роли ему в этом судебном заседании не предложили. Хотя именно с Кея началось это расследование. Посчитали недостойным? Или предвзятым? Что ж, если так, не слишком-то они и ошиблись.

Оказавшись возле здания суда, он остановился вместо того, чтобы устремиться внутрь и занять место, с которого открывается самый лучший ракурс.

Он пообещал, что дождётся Бернис, что вместе с ней войдет в зал, где будет проходить заседание по делу Лесс. И тем самым уверит всех окружающих в степени своей предвзятости… Но терять Кею уже нечего. Ожидая появление Бернис, он занял позицию неподалеку от статуи, изображающей Аггай и Ализ Гатри — двух сестер-близнецов, что вот уже несколько веков считаются символами справедливости и являются обязательным украшением всех Высших судов.

Они стоят плечом о плечо, но Аггай повернута в сторону востока, а Ализ — в сторону запада.

И олицетворяют собой это парадоксальное сочетание: две стороны одной монеты, два взгляда на одну и ту же ситуацию, обвинение и защиту, вину и невинность. Чем дольше Кей вглядывался в их лица, слегка припорошенные мягким белым снегом, тем больше видел знакомых черт — присущих другим двум сёстрам. А потом кто-то окликнул его, и Кей, обернувшись, будто бы увидел третью сестру Гатри, прежде потерянную.

Хотя была перед ним, конечно же, Бернис.

Но не она одна.

Семья Меллиганов приехала на заседание в полном составе. Позади Бернис шли Вистан и Кимберли Меллиган, и если появление первого Кей ещё мог предсказать (даже больше, Кей на него надеялся), то вот появление Кимберли стало для Кея полной неожиданностью.

Вистан Меллиган мало чём отличался от себя прежнего. Одновременно сдержанный и расслабленный, смотрящий на всех свысока и совершенно не переживающий о неприятностях, которые могут поджидать впереди.

Зато Кимберли Меллиган будто бы одномоментно растеряла всю свою грацию. Движения её потеряли плавность, стали какими-то нервными. Лицо побледнело пуще прежнего, и даже укладка потеряла весь свой лоск. По одному взгляду на неё становилось понятно: ей тоже известна правда. И всё-таки, несмотря ни на что, миссис Меллиган приехала на это заседание — вместе с мужем, который, скорее всего, прямо сейчас собирается оставить огромную чёрную клятву на репутации их семьи, и дочерью, переставшей считать её матерью. Хотя бы за такую смелость её уже следовало уважать.

Бернис улыбнулась слегка виновато, будто бы обещала: самое весёлое впереди.

И Кей наконец-то шагнул её странной семье навстречу.

— Мистер Меллиган, миссис Меллиган, — он склонил голову.

— Жизнь умеет преподносить сюрпризы, не так ли, мистер Гислон? — Вистан Меллиган усмехнулся. — Как бы я ни препятствовал вашему общению с моей дочерью, всё же именно вы стали причиной того, что её всё-таки настигла истина. Видите — я не зря был против того, чтобы вы проводили время с Бернис.

Следом за миссис Меллиган тянулся шлейф духов, противоположных её настроению — свежих и цветочных. Проходя мимо Кея, Кимберли задержалась на мгновение и подняла на Кея глаза — и Кей заметил пролегающие под ними синие круги, такие чужеродные на фарфоровой коже. Кимберли Меллиган заметила:

— Не слушайте его, мистер Гилсон. Я всем сердцем благодарна вам за то, что вы наконец освободили нас от всей этой лжи. — И добавила чуть тише: — И благодарю за то, что вы нашли Бернис.

Кей не нашёл, что сказать — пусть должность и обязывала находить. Поэтому просто кивнул.

Мистер и миссис Меллиган направились в здание Высшего суда, а Кей и Бернис задержались снаружи — ненамного, лишь на пару фраз.

Бернис потянулась к ладони Кея и переплела его пальцы с собственными. Пальцы её были холодными, будто именно Бернис провела у статуи сестёр Гатри неопределенное количество времени.

Приподняв подбородок вверх, она внимательно взглянула на Кея и в этот раз улыбнулась чуть более обнадёживающе.

— Всё будет хорошо, Кей, — пообещала она. — Даже так: ты останешься в восторге от того, как красиво всё пройдёт. Уверяю тебя: это будет самое впечатляющее судебное заседание нашего века.

— Верю, — просто ответил Кей.

Бернис чуть крепче сжала его пальцы — не то попыталась забрать у Кея хотя бы чуточку тепла, чтобы согреться, не то понадеялась передать ему частицу своей уверенности. А потом заметила:

— Надеюсь, после всех пережитых потрясений мы сможем вновь стать друзьями.

Свободной рукой она потянулась к волосам Кея и поправила переднюю прядь, упавшую на лоб. А потом поинтересовалась чуть менее воодушевленно:

— Ты не знаешь, как там Алеста?..

Алеста не давала никаких обещаний.

Но дала надежду — на то, что вернётся домой к Перерождению. И сейчас отчего-то кажется, что семья до сих пор ждёт её. Что бабушка печёт пироги с избытком, рассчитывая на возвращение домой Алесты, соскучившейся по стряпне. Что Ивори наверняка приготовила ей подарок, какую-нибудь невероятно красивую штучку, разработанную и созданную ей самой, — эта девочка с детства проявляла талант к рукоделию.

Что дядя готовит аргументы для того, чтобы вступить с Алестой в жаркий спор — значительную часть прошлого Перерождения они с дядей потратили на то, чтобы обсудить проблему смысла жизни. Что дедушка уже перетасовывает карты для пары-тройки партий в фонкс. Что Вивитт, с которой Алеста никак не может найти общий язык, тоже ждёт её — ведь только Алесте удаётся внести какой-никакой порядок в домашнюю неразбериху.

Быть может, в этот день об Алесте даже мама вспоминала чаще прежнего.

Ведь маме Алеста обещание всё-таки дала. Правда, не вернуться, а вернуть.

А получилось наоборот: Алеста не только не вернула маме её вторую дочь. Но ещё и, похоже, лишила мамы себя.

— Мисс Эндерсон. — Кто-то деликатно постучал по двери — той самой, с решёткой, через которую так отлично перебрасываться взглядами. — Уведомляю вас о том, что пришло время выдвигаться на судебное заседание.

Ах, да, заседание.

Органы правосудия посчитали, что Перерождение — это лучший день для того, чтобы докопаться до истины. Алесте сообщил об этом Воган Спрейк — он заглядывал к ней хотя бы дважды в день, сообщая о том, какие подвижки по её делу имеются на данный момент. И иногда брал с собой Кейдена, хотя тот и не отличался особой разговорчивостью.

Ровно сутки назад, вчерашним утром, Воган Спрейк сообщил Алесте о спешно назначенном заседании. И ещё — что они уже нашли ей адвоката. Вчерашним вечером Воган Спрейк заглянул к Алесте ещё раз, уже один, и дал несколько указаний по поводу того, как следует себя вести.

Смотреть прямо, но не высокомерно и не виновато. Отвечать разборчиво и, самое главное, честно — ведь на судебном заседании будет множество людей, и кто-нибудь из них обязательно почувствует ложь. Оставить догадки при себе — говорить только о том, что было совершено на самом деле. И при этом не умалчивать деталей, ведь никто не знает, что действительно окажется важным.

Самая беспокойная ночь в году выдалась для Алесты самой беспокойной ночью в жизни.

Она так и не смогла уснуть. Первое время ещё переворачивалась с одного бока на другой, а потом оставила эти бессмысленные попытки. Вплоть до утра пролежала на спине, разглядывая редкие отблески лунного света на потолке. Потом поднялась, умылась, привела себя в порядок и прислонилась уже к стене — она приятно охлаждала кожу.