И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ) - Стешенко Юлия

Ложка уткнулась во что-то плотное и наглухо спаянное с днищем.

- Вот мать твою! – надавив, Делла отковыряла обугленный снизу кусок картошки и выбросила его в ведро. – Ладно. Всего один. Один – это не проблема.

Хлопнула дверь, и в гостиную ввалился Стэн – взъерошенный, красный и в расстегнутой куртке. В правой руке он держал коробку с пылесосом, в левой – ключи, под мышкой зажимал утюг, а зубами прихватил бумажный пакет.

- О древние боги! – швырнув ложку на стол, Делла бросилась на помощь. Стэн сплюнул ей в подставленные руки пакет.

- Хлеб и рогалики. Я не забыл!

- Ты ж моя лапочка, - чмокнула его в щеку Делла. – Поставь ты эту хреновину на пол, зачем в руках держишь?

- Точно, - Стэн опустил здоровенный короб и медленно разжал перечерченные странгуляционными полосами пальцы. - Два гребаных часа потратил, зато пятьдесят четыре бакса на скидках сэкономили!

- Дай сюда, - перехватив его за руку, Делла начала разминать затекшую ладонь. – Думаешь, оно того стоило?

- С ума сошла? Конечно, стоило – это же полсотни нисхуя! – запротестовал было Стэн и тут же затих, размякнув и прикрыв глаза. Делла поглаживала большими пальцами ладонь, то увеличивая, то уменьшая усилие, разминала пальцы, разгоняя застоявшуюся кровь. Стэн склонился к ней, его дыхание стало глубже и тяжелее. – Иди сюда, - обхватив Деллу за талию, он прижался губами к чувствительной выемке над ключицей. – Давай потом с коробками разберемся.

- Давай… - запрокинула голову Делла, подставляя под поцелуи шею. Под кожей разгоралось тепло, искрящимися ручейками стекая вниз, к паху. - ВОТ МАТЬ ТВОЮ!

- Что?! – шарахнулся Стэн.

- Гребаное рагу!

Над кухней уже плыл горьковатый запах горелого. Соус в кастрюле булькал, заплевывая жирными каплями плиту, по стенкам ползли густые крахмалистые потеки. Делла выключила газ, сунула ложку в рагу и остановилась.

- Нет, нахрен. Не так.

Выдернув из расставленных вдоль стены коробков здоровенную керамическую плошку, Делла осторожно перелила туда возмущенно булькающее варево. Пригоревший слой остался на дне – и развонялся, как жертвенник всесожжения.

- Упс, - сунулся в кастрюлю Стэн. – Сочувствую.

Проглотив комментарии о том, куда он может засунуть свое сочувствие, Делла сунула кастрюлю в мойку и включила воду.

- Расстроилась?

- Нет, радуюсь, - Делла с ненавистью уставилась на всплывшие кружочки морковки.

Стэн обнял ее сзади и поцеловал в макушку. Развернувшись, Делла уткнулась лбом в твердое плечо.

- Нихрена у меня не получилается. На пять минут отвлеклась – и все, пиздец.

- Не парься. Съедим. Так даже вкуснее – дымком пахнет, - Стэн стиснул ее прижимая к себе покрепче. – Жалеешь, что переехала?

- Нет. Просто бесит. Как будто скатилась на пару ступенек вниз по эволюционной лестнице.

- Ничего, поднимешься, - чмокнул ее в нос Стэн. – В крайнем случае подсажу. Хватит над кастрюлькой причитать, давай лучше пожрем. В коробке с пылесосом я притащил два пива!

- Подай крестовую отвертку.

Стоящий на подоконнике Стэн протянул руку, и Делла вложила в нее граненую рукоять. Сжав губы и напряженно прищурившись, Стэн начал что-то выкручивать.

- Лови.

В подставленные ладони упал один болт, другой, третий. Уронив, наконец, четвертый, Стэн подпер покосившуюся фрамугу плечом.

- Стамеску дай.

- А что это? – склонилась над ящиком Делла. Из креплений торчали хреновины с разнообразными жалами – и хоть бы одна подписана была.

- Длинная, прямоугольная, острая, - объяснил Стэн, переступая на подоконнике и поудобнее перехватывая деревянную раму. – Черт, у меня сейчас спина переломится.

Делла провела пальцем вдоль частокола металлических хреновин и потянула ту, что больше всего подходила под описание.

- Оно?

- Да. И молоток давай.

- Слава Азатоту, хоть это я знаю!

Сунув в сомкнувшиеся пальцы молоток, Делла уселась на пол, блаженно вытянув ноги. Бездарное стояние над плитой оказалось делом неожиданно утомительными.

- Слушай, я вот чего подумала. О задержании знали только мы – даже Петер Конфорту увидел тогда, когда мы его в кабинет доставили. Так?

- Так. И что? - Стэн прижал стамеску к дереву, примерился и саданул по ней молотком. Тонкая золотая стружка, плавно вращаясь, опустилась на пол и заскользила, подхваченная сквозняком. Заинтригованная Мелочь, напружинившись, поползла к ней, широко распахнув глаза и оттопырив пуховую задницу.

- Когда мы вели Конфорту по коридорам, то никого не встретили. В кабинет к нам стражи не заглядывали, по громковещателю не связывались.

- Ты к чему клонишь? – обдолбав раму до нужного уровня, Стэн, прижав большим пальцем наждачку, короткими резкими движениями зашлифовывал дерево.

- Если стражи не знали, что мы взяли Конфорту, то почему за ним пришли?

- Точно… - оторвавшись от шлифовки, Стэн посмотрел на Деллу сверху вниз озадаченным взглядом. – Конфорта у стражей по другому делу проходил – как они его увязали с безымянным продавцом амулетов?

- И это тоже хороший вопрос.

За спиной у Стэна садилось солнце, и закатное пламя вспыхнуло в отрастающих волосах кровавым нимбом.

- Стражи отслеживали наше дело? – обдумав варианты, предположил Стэн.

- Каким образом? По разговору с продавщицей мы не отчитывались, по задержанию сегодня доклады написали. Я бы, скорее, предположила, что ситуацию отслеживал изготовитель амулетов или кто-то из их компании. Ну подумай: о задержании знали мы, Конфорта, продавщица и случайные свидетели на улице. Мы ничего не говорили. Конфорта тоже. Значит, или продавщица, или свидетели.

- Не может быть. Она действительно испугалась, когда я про сибирскую язву наплел.

- Фигня. Могла и сыграть. Но есть другой аргумент: зачем ей играть испуг и сдавать продавца, если можно было просто не сдавать – и что бы мы с этим сделали?

- Конфорта остался бы на свободе, значит, не было бы самоубийства, - продолжил мысль Стэн. – А точку реализации можно сменить – отнесли бы амулеты в любую другую лавку. А может, это все специально, чтобы Конфорту убрать? Нет, херня. Долбанули бы камнем по голове и в Гудзон сбросили.

- Именно, - согласно качнула головой Делла. – Осмысленная цепочка получается только при условии, что наблюдатель был на улице и просмотрел наше фрик-шоу от начала и до конца.

- И как об этом узнали стражи? – Стэн нахмурился, потеряв нить рассуждений. – Взяли сообщника по другому делу?

- Ты ж моя сладкая кися, - умилилась Делла. – Слово «коррупция» тебе о чем-то говорит?

- Да ну… - морщины на лбу у Стэна стали еще глубже. – Ну нет… Ты что, хочешь сказать, что… Хотя… Ну да! Наблюдатель видит, как мы свинчиваем Конфорту, звонит стражам – ладно, я знаю, не звонит, какая нахер разница! – связывается с стражами и просит о помощи. У нас забирают подозреваемого, уводят – а потом… Что, убивают, что ли?

- Может и убивают. А может, оставляют подозреваемого в одиночестве именно потому, что уверены: бояться нечего, все свои. Самая очевидная причина, по которой у нас могли забрать Конфорту – чтобы проинструктировать его, что говорить на допросах. У нас же на руках только амулет был, и всерьез мы его ковырять не собирались. Если бы Конфорте подсказали линию защиты, он бы отбрехался влегкую: гри-гри нашел, решил продать, понятия не имею, в чем там проблема. Вот только он почему-то захерачил себя стулом в глаз и насмерть помер. Понятия не имею, что там произошло, вообще никакого смысла не вижу. Но я эту мысль кручу и так, и сяк – и все равно упираюсь в допущение, что кто-то из стражей общался с изготовителями амулетов и взаимодействовал с ними.

Чем дольше Стэн слушал Деллу, тем мрачнее у него становилось лицо.

- А знаешь, вполне возможно. Может, стражи не знали деталей – но они точно играли не в нашей команде. Забить хер на правосудие – очень в духе нью-йоркской полиции.

Раздраженным пинком он сшиб с подоконника стружки. Вдохновленная неожиданным спецэффектом Мелочь хлестнула себя по бокам хвостом и с боевым кличем сиганула в невесомые золотые спирали, разметав их по всей комнате.