Тайная помощница для ректора-орка (СИ) - Демидова Татьяна

Он моет мою грудь, снова заставляя соски налиться под его пальцами.

Я решаю не сопротивляться. Мне слишком хорошо. Пусть всё это безумие, он мой ректор… великие силы, это же Дорхар Ирд, ох мамочки, страшно даже подумать…

Вот и не буду думать! Не буду! Пусть всё это происходит со мной… Пусть. Э

Не буду сопротивляться. Всё потом!

Это решение помогает мне окончательно расслабиться.

Я позволяю себе принимать его прикосновения. Принимаю даже то, когда он наклоняет мою голову назад и начинает мыть мои волосы. И улыбаюсь.

Потом он протягивает мне мыло. Его взгляд спокойный и теплый.

— Теперь ты.

Мои пальцы подрагивают, когда я беру скользкий брусок. Он поворачивается ко мне спиной, и я невольно задерживаю дыхание, любуясь видом его мощной спины, тугих мускулов, играющих при каждом движении.

Я начинаю намыливать его. Вожу руками по его широким плечам, по сильной шее, по рельефному торсу, чувствуя под пальцами каждую выпуклость. Это оказывается потрясающе интимно — изучать его таким образом.

Мы молча моем друг друга, а вода вокруг нас покрывается тонкой ароматной пеной.

Затем он берет меня на руки, переносит к краю чаши, где широкий медный бортик покрыт мягким, впитывающим полотенцем.

Дорхар усаживает меня на него. Мои бедра оказываются на краю, а ноги все еще погружены в теплую воду. Его глаза — на одном уровне с моими. В них я вижу не только страсть, но и какую-то новую, глубокую нежность.

Он мягко раздвигает мои колени, открывая меня своему взгляду. Слишком откровенно. Я краснею, невольно пытаюсь свести их, но его руки удерживают и разводят шире. Я замираю от его властного взгляда.

— Почувствуй, — мягко, но требовательно говорит он.

И его голова склоняется к моему естеству.

Это не похоже на первый раз. Тогда это было стремительно, огненно, чтобы довести до края.

Теперь же его язык касается меня с такой нежной неторопливостью, что у меня перехватывает дыхание.

Дорхар теперь исследует меня. Длинными, бесконечно медленными движениями он ласкает меня языком, заставляя все мое тело трепетать от нарастающего удовольствия.

Он ласкает меня вдумчиво, явно наслаждаясь тем, что делает со мной, то кружась вокруг чувствительного бугорка, то едва касаясь его кончиком языка, то погружаясь глубже.

Волны удовольствия накатывают не спеша, разливаясь по телу теплыми, густыми волнами. Я закрываю глаза, откидываю голову назад и полностью отдаюсь ощущениям, цепляясь пальцами за медный бортик.

Плеск воды, его дыхание на моей коже, невероятно нежные, точные движения его языка…

Я стону протяжно, уже не стесняясь. Это чистое, растянутое во времени блаженство.

Кульминация наполняет меня медленным, величественным разливом, сотрясая мое тело долгими спазмами.

Дорхар продолжает свои ласки, продлевая мое наслаждение, пока я не ослабла вся, и тогда я снова оказываюсь в его объятиях. Когда я затихаю, обнимаю его и трусь о него щекой.

В тишине купальни, нарушаемой лишь нашим дыханием, звучат только два его слова:

— Теперь ты.

.

Глава 10. Благодарность

Теперь я?…

Дорхар уверенным плавным движением берет меня за талию, усаживает удобнее на медном бортике. Погружает пальцы в мои влажные волосы на затылке, направляя, фиксируя.

Выпрямляется, показывая себя полностью, давая рассмотреть. Я опускаю глаза, краснея, разглядывая каждую деталь.

Его член длинный, толстый, с мощным изгибом и идеально напряженным, темно-изумрудным стволом, на котором проступает сеть едва заметных сосудов. С крупной головкой, гладкой, как отполированный камень.

Он пугающе большой и невероятно красивый. И сколько удовольствия он мне уже подарил…

Мне вдруг сильно хочется отблагодарить ректора. Подарить Дорхару хоть тень того безумия, что он подарил мне. Ведь я уже миллион раз кончала, а он только раз позволил себе это с начала нашей ночи.

Дорхар только отдавал. И сейчас, после того как он ласкал меня ртом, это желание — отблагодарить его — становится физическим, жгучим.

Я медленно, робко протягиваю руку. Его пальцы перехватывают мое запястье и направляют ладонь к своему члену.

Он кладет мои пальцы на твердый ствол. Кожа горячая, сверху шелк, под которым пульсирует сталь.

Я осторожно провожу пальцами по всей длине, чувствуя, как он вздрагивает под моим прикосновением. Его рука лежит поверх моей, направляя, показывая ритм.

— Теперь губами, — хрипло произносит он, и его пальцы снова ложатся мне на затылок, мягко подводя голову ближе. — Коснись сначала.

Я слушаюсь. Прикасаюсь губами к кончику. Солоноватый, мускусный вкус его возбуждения очень нравится. Особенно то, как резко Дорхар втягивает воздух сквозь крепко стиснутые зубы.

— Хорошо, — хвалит он, — теперь открой рот шире. У тебя красивые, полные губы. Они созданы для этого.

Я пытаюсь, но он такой большой…

— Шире, Кьяра, — его голос звучит хрипло. — Расслабь челюсть. Как будто зеваешь. Да, вот так.

Он медленно, но настойчиво вводит в мой рот сначала лишь головку. Ощущение растяжения, наполнения новое, шокирующее, но не отталкивающее. Я чувствую его пульсацию на своем языке.

— Идеально, — прохрипывает он. — Теперь… возьми полностью. Насколько сможешь.

У меня получается. Это ощущается таким возбуждающим и порочным… Особенно его пальцы в моих волосах, они не давят, но и не дают отстраниться. Да я и сама хочу. Пробую еще чуть шире.

— Дыши носом, — мягко инструктирует он. — И расслабь горло.

В его голосе проступают новые интонации. Я делаю вдох, расслабляюсь… и он медленно входит глубже. Никаких неприятных ощущений или боли, только невероятное чувство откровенности и близости.

И тогда он начинает двигаться. Осторожно, выверенно, полностью контролируя глубину и ритм. Его рука на моем затылке направляет меня. Его низкие, хриплые слова поощрения необъяснимым образом возбуждают.

— Да… вот так… ты прекрасна… моя умница, — хрипло хвалит он.

После всего, что он делал со мной в спальне, после того, как мы трогали друг друга намыленными руками, и его поцелуев на моих половых губах, я ощущаю невероятную свободу и легкость.

Его слова, интонации, откровенность происходящего так сильно возбуждают, что моя рука сама тянется вниз, между моих ног.

Я начинаю ласкать себя, чувствуя, как от каждого его толчка во рту по моему телу пробегают горячие волны.

Даже постанываю, и этот звук тоже влияет на ректора.

Его дыхание срывается, движения становятся резче. Я чувствую, как его тело напрягается до предела.

— Достаточно… — хрипло рычит он и резко, но аккуратно высвобождает себя из моего рта.

Прежде чем я успеваю опомниться, он наклоняется и накрывает мои губы страстным, властным поцелуем, заставляя ощутить на себе наш общий вкус.

В то же время его рука перехватывает мою и кладет на свой член.

Его пальцы поверх моих сжимают основание. Несколько размашистых движений… и он с громким, сдавленным рыком изливается горячими, обильными струями мне на живот и бедра. Это так интенсивно, так животно, что я снова чувствую спазм внизу живота.

Он тяжело дышит, все еще глядя на меня горящим взглядом. А потом, не дав опомниться, обхватывает меня руками и увлекает в теплую, ароматную воду купальни.

Вода принимает нас, смывая все. Он прижимает меня к своей груди, и его поцелуй теперь совсем другой — бесконечно нежный, медленный, исследующий.

Он держит меня на плаву, обнимая так бережно, словно я — величайшее, хрупкое сокровище, которое он только что приобрел и боится упустить. В этом поцелуе, в этих объятиях больше, чем страсть. Есть благодарность. Есть обладание. Есть начало чего-то нового.

Дорхар не отпускает меня, продолжая держать на плаву, и его руки снова принимаются за работу. Но теперь это не ласки, а омовение. Бережное, почти ритуальное.

Он смывает с моей кожи следы нашей страсти. Вода теплая, его пальцы — сильные и нежные, а я расслабленная и всепоглощающе довольная.