Семья волшебников. Том 4 (СИ) - Рудазов Александр

Астрид сначала взирала на это копошение мурашей снисходительно. Она снова хотела открыть рот, вспомнить про астридианцев… а потом закрыла его. К ней вдруг пришло осознание, что золотые годы-то позади. Далеко за спиной.

А прямо сейчас… у Вероники есть ее культ с психами, которые, конечно, агенты Зла, но считают ее богиней. У Лурии тоже есть ее букашки-таракашки, которые абсолютно ничтожны, но саму Лурию радуют.

А астридианцы… они БЫЛИ. Были когда-то. Давным-давно. Их больше нет, а если где-то и есть, Астрид от того не тепло и не холодно. Может, они давно и не помнят свою богиню — у хомунциев короткая жизнь и короткая память.

— Астрид, что у тебя с лицом?.. — нарушил ход мыслей голос мамы. — Что-то в школе случилось?

— Нет… ничего… — пробормотала Астрид. — Ма-а-ам…

— Что?

— А вот каково тебе осознавать, что твои лучшие годы позади?

— Что?..

— Ну ты же дальше живешь… ты как-то научилась справляться…

— Какие еще лучшие годы⁈

— Не знаю… Тебе лучше знать… Ты что, предпочла забвение, чтобы воспоминания не бередили душу?

Мама издала неопределенный звук. Она пыталась подавить то ли смех, то ли рыдания… рыдания, конечно, смеяться-то не над чем. Видимо, ей тоже тяжело.

— Ничего, мам, я тебя понимаю, — вздохнула Астрид, крепко к ней прижимаясь. — Нам всем непросто.

Мама тоже обняла Астрид, содрогаясь в рыданиях. Астрид успокоительно похлопала ее по спине… удивительно, насколько уменьшилась мама за последний год. Наверное, у нее уже позвоночник дает усадку, как у всех старушек.

— Как же ты выросла, — умиленно сказала мама. — Абсолютно не поумнела… но так выросла!

Астрид отстранилась. Вот надо было ей момент испортить.

Папа тем временем помогал Веронике с вещами. Она набрала в библиотеке книг на каникулы.

— Вероничка, зачем тебе столько? — спросил папа, поднимая сумки по лестнице. — У нас своих полно.

— Эти я еще не читала, — заявила Вероника. — У меня как раз будет много свободного времени.

— Ты собираешься на каникулах только читать?

Вероника посмотрела на папу, как на иномирянина. Она не знала лучшего способа провести каникулы. Тем более зимние.

Все эти снежные виды досуга, катание с горок, лепка снеговиков, коньки… это без Вероники как-нибудь. Пусть этим занимаются те, кто читать не умеет. Вроде Астрид.

И однако уже на следующий день Астрид вытащила Веронику на свежий воздух, потому что валил снег, все покрылось пушистыми сугробами и сквозь них пробиралась Лурия, не понимая, куда делись все насекомые. А из Валестры портировался Копченый, которого Астрид позвала на каникулы в усадьбу, но он задержался на сутки, сдавая долги мэтру Дордену.

— Копченый реально плох в исчислении, — снисходительно сказала Астрид.

Ее это втайне радовало. Она не забыла, что на вступительных экзаменах он обошел ее по арифметике. Получил аж восемьдесят пять баллов. Но уже в КА он расслабился и стал сползать ниже. А Астрид, наоборот, взяла себя в руки, подтянулась, и сейчас у нее с исчислением все нормально.

Конечно, она не прямо гений, кто-то вроде Крысы-Ариссы все еще лучше нее… да и большинство остальных в группе тоже лучше… но по крайней мере у нее нет долгов. А у Копченого есть. Что это о нем говорит?

— Что ему не стоит с тобой дружить, — сказала Вероника, которой Астрид все это рассказывала. — И никому не стоит.

Она недовольно смотрела на снежные кучи. Астрид приволокла сестру на горку почти насильно, и та карабкалась теперь по склону, потому что если уж оделся и вышел, то надо кататься, иначе ради чего все это было?

— Ежевичина, ты чо-та докира смелая стала, — сказала Астрид, сажая сестру на санки и спихивая с горы. — Проверим-ка твою смелость.

— А-а-а-а-а-а!.. — унеслось вдаль.

Кудесная горка получилась. Мама соорудила ее еще вчера, как только повалил снег. А сейчас печет пирожки, и они как раз будут готовы, когда дочери замерзнут и прибегут… хотя Астрид не замерзнет. Это ежевичина закуталась в сто одежек, а Лурия вообще похожа на ком пуха. На Астрид же из теплого только шапка, да и то потому, что она стильная, с парой золотых крылышек.

Астрид еще летом себе купила. Сразу выбрала и заявила, что это бета-версия шлема солариона. А мама тогда почему-то скривилась и несколько раз переспросила, точно ли Астрид хочет именно эту шапку, а не какую-нибудь еще.

Но остальные-то и вполовину такими же кудесными не были. Они все обывательские какие-то, без характера. Чтобы просто напялить шапку на башку и ходить как дурак.

Кроме Копченого на каникулы приехали погостить Свизанна и староста Ромулус. Свизанна — на несколько дней, а потом еще, наверное, потому что ее родители живут в Валестре, так что она может просто забегать в гости, когда захочет. Астрид и Витарию звала, но та на каникулы поехала к своим родителям.

А со старостой случайно получилось. Он просто мимо проходил, когда Астрид своих девчонок приглашала, ну она и его тоже позвала, просто из вежливости. Думала, откажется, а он взял и не отказался. Хорошо еще, что это Ромулус, а не Двеске какой-нибудь.

— Мама сказала, чтоб я вам не докучала, а если буду в тягость, то чтоб сразу шла домой, — стыдливо поделилась Свизанна.

— Не будешь, — заверила Астрид. — Нам тут никто не в тягость, даже дядя Жробис. Он завтра в гости приедет, кстати. А ты что, прямо с улицы Тюльпанов домой будешь бегать?

— Ну наша квартира не очень далеко, — пожала плечами Свизанна. — За полчасика можно дойти.

— Она ж у вас прямо над лавкой? На улице Сирени и Крыжовника?

— Ну да.

— Удобно, что у нас в Валестре улицы в основном в честь цветов, — задумчиво сказала Астрид. — Красиво и… красиво. Зато идешь по улице, не видишь указателя, зато вокруг тюльпаны, значит и улица Тюльпанов. Скорее всего.

— Но там же не только тюльпаны растут, — сказала Свизанна. — На улице Сирени и Крыжовника не только сирень и крыжовник. У нас там очень много роз растет. И еще вишня есть.

— Да, ты права, это какая-то бессмыслица, — согласилась Астрид. — Почему вы не выкорчуете все эти розы и вишню?

— Зачем?

— Чтобы иностранцы не путались.

— Там есть указатели… не надо выкорчевывать розы… моя мама выращивает розы… возле лавки…

— Как хотите, я вам добра желаю, — пожала плечами Астрид. — Слушайте, а почему улица Алхимиков тогда не цветами называется? И площадь Философов еще.

— А они старые, — объяснил староста Ромулус. — Им много веков.

— И что с того?

— А просто в старину в Валестре алхимики жили с алхимиками, артефакторы с артефакторами, метаморфы с метаморфами, некроманты с некромантами. И улицы так и назывались. Но потом город рос, перестраивался, старые улицы исчезали, новые появлялись, а жили уже все вперемешку. Ну и стали давать названия по тому, что на этих улицах росло. Но самые старые улицы до сих пор носят старые названия.

— А ты это откуда знаешь?

— В учебнике прочитал. Мы это скоро проходить будем, кстати.

— А, удобно тогда, что я уже все знаю, — решила Астрид. — Хотя если подумать — лучше б улицы не цветами называть, а всякими великими именами. Живешь ты такая на улице какого-нибудь Барабыса Железного Посоха — и всяко кудесней, чем на улице Тюльпанов.

— Не, лучше уж называть улицы цветами, — возразил староста Ромулус. — В моей стране улицы в городах называют в честь королей и вельмож. И если какой-то вельможа вышел из фавора, то улицы его имени сразу переименовывают и указатели меняют. А если какого-то короля свергают или вся династия меняется, то переименовывают вообще все, что с ними связано. Когда я был маленьким, наша улица называлась улицей Королевского Величия, но семь лет назад ее переименовали в улицу Побед Жоакина, а еще три года назад — в улицу Победы над Жоакином.

— Кир запомнишь, — посочувствовала Астрид.

— У меня папа — почтальон, — вздохнул Ромулус. — Ему в эти годы непросто было. Он только запомнил все новые названия, а их опять меняют.

Староста уныло рассказал, что его папа, наслушавшись рассказов сына, тоже хотел перебраться в Мистерию. Только кому тут нужен человек, умеющий только разносить почту? Тут у всех дальнозеркала, газеты в ящиках материализуются волшебным образом, письма разносят духи всякие.