Семья волшебников. Том 4 (СИ) - Рудазов Александр

— Трудно ему будет, — согласилась Астрид, усаживая на санки вернувшуюся Веронику.

Они прокатались на санях до вечера. К ним еще Зубрила присоединился, потом Уберта и даже Кланос, которого вообще никто не звал, но он зачем-то приперся. Всей гурьбой играли в снежки, а когда стемнело — вернулись домой и еще долго играли в настольные игры. Кланос с Ромулусом — в манору, причем Ромулус Кланоса обставил, как маленького.

Астрид это понравилось. Вот не зря она позвала старосту в гости.

А Вероника, как обычно, устроилась в кресле у камина и хотела погрузиться в книгу, но ее вдруг дернул за плечо папа. Попросив не шуметь, чтобы остальные не услышали, он отвел девочку наверх, на чердак.

Там были мама и фамиллиары — Снежок, Тифон, Матти, Токсин. А еще — очень много печатей. Ими были расписаны стены, потолок, каждая половица. В центре — огромная сетка призыва, и вокруг плавал призрак дедушки Айзы.

— Ежевичка, у меня к тебе будет большая просьба, — сказал папа очень серьезно. — Ты помнишь того широкого дядю, который приходил летом? Его еще Астрид напугала.

— Помню, — кивнула Вероника.

— Это очень нехороший дядя. Ты носишь оберег?

Вероника сняла шляпу и показала потайное отделение в тулье. Там висела маленькая костяная птичка, которую папа вручил ей летом и наказал всегда держать при себе.

— Молодец, — сказал он. — Никогда его не снимай, он не позволит заморочить тебя, утащить в иное пространство или воздействовать демонической силой.

— Тому дядьке?..

— Ему, да. Дело вот в чем. Мы с мамой хотим попробовать его призвать.

— Это я могу! — обрадовалась Вероника.

— Я тоже могу, — кивнул папа. — Но понимаешь… так, вы этого еще точно не проходили. Считай это внеочередным уроком. Понимаешь, ежевичка, у обычных волшебников демоны далеко не всегда приходят на зов. А если ты хочешь призвать его со злыми намерениями, демон придет только если он глупый, неопытный, неосторожный или очень слабый. Или, наоборот, очень сильный и уверен, что ты ему ничего не сделаешь.

— Это входит в «неосторожный», — сказала Вероника.

— Да… ну ты поняла. Когда ты зовешь демона, между вами протягивается такая как бы ниточка. И демон, если он хоть немножко поживший и опытный, почувствует через нее твои намерения. И если заподозрит, что его тянут в ловушку — не придет. Или вместо себя пришлет неприятный сюрприз.

— Кошачьи какули? — спросила внимательно слушающая Вероника.

— Кошачьи ка… я тебе разве рассказывал эту историю?..

— Я рассказывал, — мурлыкнул Снежок.

— А… ну если это будут всего лишь какули, ты легко отделаешься. Это может оказаться другой демон, гораздо сильнее, или страшное демоническое проклятие, или вообще готовая разорваться Сущность Тьмы… м-да… Ну ты же помнишь, как нагло он тогда заявился прямо к нашей изгороди? Это была явная провокация.

— Провокация?.. — нахмурилась Вероника.

— Да, он наверняка узнал о твоей штуке и хотел, чтобы мы совершили глупость. Понимаешь, если демон готов, что ты его можешь призвать, если он этого ждет, то может та-а-ак напакостить… но вам потом про это на ПОСС расскажут. Просто запомни, что это очень опасное дело — призывать демонов с целью им навредить. Практически самоубийственное. Те, кто таким промышляет, долго не живут.

— Пап, я не призываю демонов с такой целью, — отвела взгляд Вероника. — Астрид просит, но я… я вообще никого не призываю уже давно! Ты ей не верь, если она что-то про меня говорит, Астрид все врет.

— Нет, ежевичка, в этот раз мы именно что попросим тебя призвать, — сказала мама. — Сейчас можно. Папа бы сам призвал, но… он тебе только что объяснил. Если попробует он — ничего не выйдет. У него намерения злые.

— А у меня выйдет? — усомнилась Вероника.

Она не была настолько уверена в своих силах. Особенно в последнее время.

— У тебя, возможно, выйдет, — сказал папа. — Во-первых, твои призывы всегда императивные, от них нельзя просто отмахнуться. А во-вторых, ты ребенок, и твои ментальные эманации… короче, твои помыслы чисты.

— Теперь уже не очень, — встревоженно сказала Вероника.

— Я же говорила, — закатила глаза мама. — Не надо было ей все это мямлить.

— Я… я мя… я мямлю⁈ — рассердился папа. — Я должен был ей объяснить, что мы делаем! Это наша дочь, я не хочу использовать ее втемную!

— Ну и зря, — пожала плечами мама.

— Нет, мам-пап, я не про это! — поспешила сказать Вероника. — У меня… я… у меня что-то… я теперь не так хорошо призываю. Обычно как… эм-м… как положено. С сетками и словами призыва. Потому что… так делают волшебники и… они… так работает. А как у меня — работать не должно. Ну оно и не работает… теперь. Только случайно или если я сильно пу… пугаюсь…

Папа аж с лица спал. Он не сразу понял, о чем бормочет дочь, но когда до него дошло, он аж позеленел от ужаса. А дедушка Айза распахнул рот и ахнул:

— Хорошо, что Гурим этого не слышит!

— Ежевичка, не неси ерунду, — отмахнулась мама. — Все эти сетки и абракадабры — это просто красивости. Они нужны только всяким зашоренным типам.

— И мне! — тревожно сказала Вероника. — Они мне нужны!

— Я уверен, это временный психологический барьер, — еще тревожней сказал папа. — Просто у нее сейчас такой период… эм… связанный с началом учебы. Она стала постигать правила работы мироздания и… пока что не может вместить в них себя. Честно говоря, я тоже не могу… ай!..

— Не нужны, — повторила мама, пнув папу. — Ты полудемон, милая. Ты с рождения это умела и тебя не нужно этому учить. Учеба — это… хобби. Просто чтобы делать то, что и так умеешь, веселее и занятнее. И чтоб были общие темы для разговоров со смертными.

Веронику это не убедило. Она всю жизнь старалась соблюдать правила. Она любила правила. Правила делают жизнь понятной и упорядоченной. И ей не нравилась мысль о том, что сама она из общих правил сильно выбивается.

— Я попробую, — немного уныло сказала она. — Но лучше, если с сеткой и словом призыва… ой, пап, а сетка не дорисована.

— Дорисована, — сказал папа. — Это сетка Сорокопута.

Вероника еще раз критически осмотрела рисунок на полу. Она не знала такой сетки, в книжке Фурундарока ее не было. Но она достаточно разбиралась в вопросе, чтобы сразу увидеть явные недочеты.

— Она разорвана здесь и здесь, — строго сказала Вероника. — Она никого не удержит. Демон выйдет, этому не помешать. Пап, это же азы.

— Я знаю, юная мэтресс, — немного сердито ответил папа. — Я сам тебя этому учил. Но тут ничего не поделаешь, такая у Сорокопута сетка. Он сам давным-давно это все организовал, чтобы сетка у него была вот такая. К тому же никто не знает его настоящее имя, поэтому когда его призывают, то это как смертельная лотерея. Он либо помогает задаром, либо требует огромную плату, либо просто убивает призывателя… и всех, кто окажется рядом.

— Слушай, а почему нельзя просто дорисовать недостающий контур мелком другого цвета? — спросила мама.

— Потому что нельзя! — огрызнулись на нее папа и Вероника.

— Ладно-ладно, я просто спросила, — вскинула руки мама.

— Слушай, это так не работает, — сказал папа. — Если что-то дорисовать, это будет уже другая сетка.

— И призовется либо другой демон, либо вообще никто, — добавила Вероника.

— Но мелок же другого цвета, — не оставляла надежды мама. — А остальной рисунок такой же.

Папа пожевал губы, подумал и наконец вынес вердикт:

— Это тупо.

— Да почему тупо-то⁈

— Мам, это тупо, — уставилась серьезным взглядом Вероника.

— Ладно-ладно, я пойду! — закатила глаза мама. — Зовите меня, когда здесь будет Сорокопут!

— Не уходи, мы уже приступаем. Ежевичка, ты все поняла? Попробуешь?

Вероника с сомнением подошла к сетке. Она скучала по тем временам, когда была юна и доверчива, а ее штука работала безотказно просто потому, что Вероника не знала, что та не должна работать.

— Ладно, — вздохнула она. — Я попробую. Но вы уж не обессудьте, если ничего не выйдет.