Мисс Эндерсон и её странности (СИ) - Зарецкая Анастасия

Мало кто об этом помнил и чтил эту традицию, но ещё пару веков назад Леберлинг делился на округа. Самый первый округ находился в центре, он плавно перетекал во второй, а второй в третий… Карта Леберлинга, расчерченная на округа, напоминала правозакрученный панцирь улитки. И именно количество этих округов — девять — определило состав Совета магов.

Ровно девять членов.

Каждый — под своим номером. Причём в прежние времена каждый маг должен был ещё и проживать на землях своего округа, но потом всё высшее магическое общество перебралось в так называемый «Лилиарий» — элитный городской район на стыке шестого и седьмого округов, где даже воздух был по-особенному благородным, ведь дышали им сплошь аристократы. И это правило упразднили, хотя номера оставили.

Мейсон должен был занять место четвертого.

Прийти на смену старику Тибби — магу, который добился огромного уважения и множества почестей в зрелые годы, но к пожилому возрасту напрочь скатился в безумие. Достаточно безобидное, но ещё больше бесполезное. На одну его дельную мысль приходилось девять сумасбродных. И, пускай Совет держал старика Тибби до последнего, в какой-то момент терпение кончилось и у них.

Старик Тибби жив до сих пор, поговаривают.

Даже спустя двадцать лет после того, как его исключили из совета. Уехал далеко-далеко, на юг, прогревает свои древние косточки и в ус не дуют. А усы у него, которые и до того были весьма и весьма выдающимися, за эти годы, говорят, достигли такой длины, что впору вносить в книгу рекордов.

Мейсон должен был занять место старика Тибби.

Молодой, перспективный, наполненный инициативой — так шептались о Мейсоне. Высший магический свет сулили Мейсону место в Совете ещё тогда, когда он учился в Университете магической механики.

Старика Тибби изгнали вскоре после того, как Мейсон закончил Университет.

И Совет созвал воистину впечатляющее собрание — не так уж часто Совет покидали его члены, один раз, быть может, лет в семь. И каждый раз, после появления свободного места в Совете, созывались такие собрания.

Кандидатов было много.

Но до финальной черты дошло два.

Мейсон Ролин, хороший во всем, молодой, талантливый, харизматичный. И ещё какой-то маг, имени его сейчас не вспомнить, да и до финала он добрался лишь благодаря счастливой случайности: никакими выдающимися характеристиками он не обладал.

Решить, кто же займёт место четвертого, на этом этапе должен был Совет. Испытания остались позади — а спрашивали с будущих членов Совета много и строго, куда строже, чем на экзаменах в Университете магической механики. Но впереди было непредвзятое мнение Совета: позиция тех, кто в нём состоит.

И как раз-таки во время голосования случились они: те самых два голоса «против».

Против Мейсона.

Голос от третьего, то есть от Вистана Меллигана.

И голос от пятого, то есть от Маверика Гилсона.

А правила Совета гласили следующее: два и более голоса «против» обнуляли возможность кандидата стать членом Совета. Более того — этой возможности он лишался впредь до конца жизни. А уходить под смешки, зная, что не сможешь вернуться и поставить всех на место — это весьма неприятно.

Однако никто не мог забрать у Мейсона возможности отомстить.

Третий и пятый, пожалуй, тоже кое-чем руководствовали, когда принимали решение разрушить его жизнь. Вряд ли они сговорились — Вистан Меллиган и Маверик Гилсон никогда не отличались особой сговорчивостью. Но и Вистан Меллиган, и Маверик Гилсон имели причины для озвученных «против». Весьма сомнительные, но имели.

Так, Маверик Гислон обосновал своё «против» справедливостью по отношению к Мастеру механизмов.

Уж его имя Мейсон не имел права забыть — ведь Мастер механизмов наверняка помнит имя самого Мейсона (но вряд ли испытывает к его носителю что-то, кроме простодушной ненависти).

Мистер Брутус Кросби — вот, как он представился в день их первой встречи.

Он был старше Мейсона на четыре года. Но всё ещё прекрасно подходил под те характеристики, которые Мейсон причислял себе: молодость, талантливость и инициативность. Брутус Кросби не владел способностями к магии — так что нечего было развивать. Однако Брутус Кросби все же весьма и весьма мечтал к ней прикоснуться.

И потому стал тем, кого маги чаще всего называют механиками. Весьма пренебрежительно и расплывчато.

Сами механики предпочитают звать себя артефакторами.

Брутус Кросби не владел возможностью призвать магию. Зато он создавал артефакты, способные магию преобразовать. Заставить служить воле мага, но так, чтобы она не осталась на это в обиде. Подвигнуть магию эту расплывчатую материю, обрести вполне конкретную форму и выполнить необходимую функцию.

В своём деле Брутус Кросби действительно был мастером. А иначе в магическом обществе его бы так не прозвали — маги весьма и весьма скромны на комплименты.

Им удосужилось попасть в одну команду: Мейсону, Брутусу Кросби и Маверику Гилсону.

Команда работала под руководством Маверика Гилсона — кто бы сомневался? И именно идею Маверика Гилсона пыталась воплотить в жизнь. Касалась идея, как нетрудно понять, метаморфоз. Правда, мистер Гилсон, специалист по магическим метаморфозам, в этот раз взялся преобразовывать неживые объекты.

Созывалась команда для того, чтобы разработать артефакты, способные одно материальное воплощение сменять на другое. Начать решили с простого: преобразованию необработанного материала в готовый предмет. Глины в вазу, песка в стекло, лоскутка ткани в платье. И все это — без применения подручных средств, усилиями одной только магии. А следующим этапом должно было стать преобразование одного предмета в другой — то есть возращение исходного предмета к состоянию материала и создание из него чего-то нового…

Он был неплохой парень, этот Брутус Кросби. Но слишком уж целеустремленный. А окружению Мейсона не полагалось быть более целеустремленным, чем он сам.

Брутус Кросби загорелся задачей преобразования. Он посвящал ей непорядочное количество времени — куда больше, чем полагалось. Иной раз Брутус Кросби пропускал несколько приёмов пищи подряд. Или ложился спать лишь спустя трое суток работы.

Команда просуществовала около года.

Ровно год понадобился Брутусу Кросби на то, чтобы создать артефакт, который должен был удовлетворить всем критериям Маверика Гилсона — достаточно строгим. Последний месяц создания этого артефакта Брутус Кросби и вовсе не покидал мастерскую — будто бы стал обязательным её элементом.

Участники команды ждали его артефакт, затаив дыхание.

Боялись даже приближаться — поскольку Брутус Кросби отлично договаривался с магией сам. Ему нужен был лишь один человек: одаренный магией и готовый жертвовать её для испытания очередной модификации артефакта.

Этим человеком оказался Мейсон.

По счастливой случайности.

За этот год они даже успели сдружиться. По крайней мере, Мейсон Ролин вдруг оказался тем человеком, с кем Брутус Кросби проводил времени больше, чем со всеми остальными, — следовательно, Мейсон занял второе место на пьедестале доверия Брутуса Кросби, сразу после шестерёнок.

Спустя год после того, как образовалась команда, Мейсон стал свидетелем разговора: Брутус Кросби обращается к Маверику Гилсону и говорит ему о том, что готов представить свою разработку.

Маверик Гилсон, который всегда доверял одному только себе, сообщил, что объявит об артефакте Брутуса высшему магическому обществу. И Брутус Кросби представит артефакт самостоятельно, выступив перед полным залом признанных магов.

Тогда Брутус Кросби поинтересовался: неужели мистер Гилсон не попробует артефакт в действии, прежде чем представлять его самым первым значимым результатом, которого удалось достигнуть их команде? И Маверик Гилсон ответил, что ничуть не сомневается в талантах Брутуса Кросби.

А про Мейсона Маверик Гилсон никогда и ничего подобного не говорил.

Брутус Кросби обнаружил Мейсона вскоре — и порадовался тому, что Мейсон неожиданно оказался рядом. Сообщил ему радостную вещь — артефакт будет представлен магам! Наш артефакт… Сообщил, что им нужно как можно скорее приступить к репетициям. Чтобы представить артефакт во всей красе.