Темный феникс. Возрожденный. Тетралогия (СИ) - Бойков Федор

Я сжал челюсти и сделал короткий прерывистый вдох. Тьма внутри загустела, превратилась в тяжёлую клокочущую массу. Сердце билось неровно, пропуская удары. Но я выдержал этот краткий миг боли и отщипнул ещё немного проклятия. Оно осело во мне, затопило каждую клеточку тела, стало плотным и ощутимым.

Ну вот, теперь достаточно. Теперь Вика точно дождётся приезда Юлианы. Правда я не был уверен, что лишившаяся направленного дара тёмная сможет помочь. Советы и лекции сейчас нужны меньше всего, а без сил Орлова разве что молча рядом посидит. И всё же надежда у меня была.

Покидал пещеру я, едва стоя на ногах. Меня качало из стороны в сторону. Пришлось держаться рукой за стену, а после – за перила лестницы на второй этаж.

Добравшись до своих апартаментов, я завалился поперёк кровати и вырубился в ту же секунду. Уже сквозь сон я слышал, как ко мне запрыгнула Агата, привалившись к моему боку. Грох что‑то сердито шептал ей, но слов я не разобрал.

Проснулся я от ощущения, что не один в комнате. И дело было не в моих питомцах, которые где‑то затаились. Я сел на кровати и встретил взгляд Юлии Сергеевны, которая сидела в кресле напротив меня.

– Прекрати заявляться в мои покои как к себе в спальню, – хриплым со сна голосом сказал я.

– Нам нужно поговорить, – настойчиво протянула бабушка. – Мы должны многое обсудить, Костик.

– Говори, – я размял шею и сел удобнее.

– Я виновата перед тобой, – начала она. – Мне следовало рассказать тебе о моём муже, о его визите, о том, в кого он превратился.

Она замолчала, ожидая ответа, но я ничего не сказал.

– Я догадывалась, что он захочет вмешаться в ритуал, но не думала, что… – голос бабушки дрогнул. – Когда сердце моего внука перестало биться, я призвала тьму. Я молила её о помощи, но не верила, что она откликнется.

Бабушка сжала кулаки и опустила голову.

– Я поплатилась за неверие, но это уже другая история, – она вскинула на меня взгляд. – Ты не мой внук.

– А ты – не обычная старуха, – я пожал плечами. – И не надо изображать вину. Я чувствую, как бьётся твоё сердце. Безо всякого дара можно понять, когда человек лжёт.

Я встал с кровати и отошёл к окну. Слабость после переработки проклятий ощущалась тяжёлой плитой, которая упала мне на макушку. Но я уже проходил это. Нужно просто подождать и дать организму самому переварить эту гадость.

Несколько минут я молча смотрел на ночную темень, а потом повернулся к Юлии Сергеевне. Этот разговор давно назревал, так что сейчас самое время разобраться с этим.

– Мне известно, что ты под клятвой, – просто сказал я. – Настоящей магической клятвой. Я могу только догадываться, кто её на тебя наложил, но это не так важно. Важно другое: ты до сих пор на службе?

У бабушки дёрнулся уголок губы, но в остальном она осталась неподвижной и равнодушной. Так я и думал. Бывших агентов не бывает, как и не бывает тех, кого отпустили на пенсию доживать свой век в родном поместье.

– Твоё задание связано с кем‑то из нас? – спросил я прямо. – С твоими внуками?

– Я не могу тебе ничего сказать, – Юлия Сергеевна рвано выдохнула. – Но могу сказать другое. В вас течёт древняя кровь двух сильных родов, в которых никогда не было примеси другой магии, кроме тёмной.

– Тишайшие? – спросил я, вспомнив слова Эдварда.

– Кто тебе сказал? – бабушка вскочила с кресла. – Никто не должен знать! Откуда ты вообще услышал эту фамилию?

– Слухи ходят, – я усмехнулся. – Чего только не услышишь среди аристократов, которые пытаются убить тебя.

– Не смей никогда называть эту фамилию вслух, – прошипела старушка, выпрямляя спину и призывая силу, – Никогда, слышишь⁈

– Я сам решу, когда и что буду говорить, – моя аура заполнила комнату в одно мгновение, столкнувшись с аурой Юлии Сергеевны.

Бабушка попыталась продавить меня, но у неё ничего не вышло. Наше противостояние не продлилось долго – после двух этапов слияния с Сердцем я вышел примерно на уровень мастера магии по местному уровню оценки. А вот Юлия Сергеевна, хоть и была явно выше рангом, но её воля оказалась слабее.

Иногда решает не уровень магии, не размер источника и не твоё умение сражаться. Иногда гораздо важнее то, что у тебя внутри. Несгибаемая воля и жажда жизни могут творить чудеса, я сам такое видел не единожды.

Да и потом, после ритуала на право стать главой рода никто из кровных родственников не мог причинить мне вреда. Так что я воспринял этот выпад бабушки как попытку надавить на меня и заставить её слушаться. Мне было не жаль разочаровывать старушку.

– Твоя взяла, – сказала она наконец, поджав губы. – Но мы не договорили.

– Ну так говори, а не пытайся меряться со мной силами, – я скрестил руки на груди и посмотрел на Юлию Сергеевну.

– Раз уж ты знаешь, к какой фамилии я принадлежала, то должен понимать риски, – почти равнодушно сказала она. – Дети моего сына оказались сильными одарёнными. Насчёт Бориса ничего не могу сказать, а вот Вика – тот самый редчайший бриллиант, который его величество захочет огранить и поместить в свою сокровищницу.

– Я не отдам её, – просто сказал я, качнув головой. – Ни императору, ни его службам, ни кому‑то ещё.

– Так не получится, Костик, – моё имя старушка почти выплюнула – так чужеродно оно прозвучало.

Я усмехнулся и бросил взгляд на часы, которые показывали шесть утра. Оказывается, я проспал остаток вечера и почти всю ночь. Значит Юлия Сергеевна всё же дала мне выспаться перед тем, как врываться ко мне в комнату.

– Получится, – моя усмешка превратилась в оскал. – Пусть не так быстро, как хотелось бы, но я стану сильнее. И поверь мне, бабушка, никто не сумеет остановить меня, когда это произойдёт.

– Но сейчас ты слаб, – жёстко сказала она. – Ты преступно слаб, внук мой. И я чувствую, что ты избавился от подарка, который мог тебя усилить.

– Ты правда считала, что я использую артефакт, пропитанный болью и некротической энергией? – поинтересовался я, прищурившись. – Для тебя не имеет значения цена силы, верно?

– Сила – есть сила, – бабушка хмыкнула. – И плевать, как ты её получишь. Всё это не имеет значения, пока ты слаб. Стань сильнее, чтобы тебя боялись, чтобы твоё имя говорили шёпотом, опасаясь навлечь на себя беду.

– Так вот какая идеология у Тишайших? – я выгнул бровь и вздохнул. – Мне не плевать, как я получаю силу. Лично мне. Понимаешь, что я говорю?

– Что ты слаб даже для того, чтобы взять силу, которую тебе дарят, – фыркнула она.

– Поэтому ты отказалась от собственного мужа? – я знал, что бью по больному, но смолчать не мог. – Потому что он взял дармовую энергию и стал сильнее?

– Ты ничего не понимаешь! Мальчишка! – аура Юлии Сергеевны снова налилась тьмой, но я лишь отмахнулся от неё. – Дмитрий был единственным человеком, который понимал, что у каждой силы есть цена.

– Но ты эту цену что‑то не оценила, – с прохладцей заметил я. – Мой дражайший дедуля сказал, что ты отвернулась от него. Чего так, м?

– Потому что он больше не был тем человеком, с которым я прожила пятьдесят лет, – уже спокойнее сказала бабушка. – Он перестал им быть, когда…

– Когда променял свою человечность и свою душу на силу, – закончил я за неё. – И при этом ты хочешь, чтобы я сделал то же самое.

– Это не одно и то же, – горячо возразила она. – Это просто артефакт. Его даже не ты создавал.

– С таких мелочей и начинается падение в бездну, – горько сказал я. – Уж поверь, я насмотрелся на смельчаков, решивших, что их это не затронет.

– Когда успел? – недоверчиво хмыкнула Юлия Сергеевна, а потом вдруг отвела взгляд. – Кем ты был? Где ты жил, что делал?

– Я уже говорил вам тогда, я – тёмный феникс, – негромко сказал я. – Я инструмент тьмы, её страж, голос и её вестник.

– Что это значит? – с интересом спросила бабушка, подавшись вперёд.

– Это значит, что я разгребаю проблемы, которые создают не очень умные люди, – я скривил губы в подобие усмешки. – Подчищаю дерьмо за всеми вами. Если совсем коротко, то я сжигаю излишки негативной энергии и возвращаю её в цикл мироздания, подобно тому, как лесной пожар очищает землю для новой жизни.