Поместье для брошенной жены (СИ) - Белова Екатерина

Одновременно с этим, Фир развернул крылья, поднимаясь в небо. В хищном, искаженном высокомерием и жестокостью лице не осталось и следа от мальчишеского задора. На последнем воздушном рывке он перекинулся в черного зверя, нацелившего шипастый хвост в противника, но Ральфар плавно, почти лениво ушел от атаки.

Его лицо вернулось к знакомому ангельскому бесстрастию. В глазах горел приговор.

На секунду сердце болезненно сжалось. Кажется мое кольцо, пусть и наполовину сломанное, еще давало некоторое преимущество Фиру. А Фалче, как бы ни был силен — был серьезно ранен.

Арену заволокло огнем.

А миг спустя, располовиненное тело черного дракона рухнуло на арену, взорвав пол стальными крошками.

— Боги принимают поединок?

Голос Ральфара, помноженный на драконий зов, накрыл храм. Воздух отозвался болезненной магической вибрацией, встряхнувшей меня до основания.

Следом рухнул щит. После вернулась связь, и я, пошатываясь на тонких каблуках, бросилась к Ральфару.

Боги приняли поединок.

Эпилог 1

Всё утро я просидела за бюро из красного дерева, подаренным Ральфаром на вторую годовщину. У меня было дело. Точнее не так.

Дело-то у меня было.…

Но взгляд как заколдованный все время косил в окно.

В Вальтарте впервые за последние пять лет выпал снег. Сад стал похож на пушистую белую кошку, мягко разлегшуюся перед дворцом, а розы почему-то продолжали цвести. Лоте утверждала, что я ведьма, и требовала выращивать шалфей и мяту.

Я сделала ее ведущей служанкой в своей свите. И очень рассчитывала выдать замуж за камердинера Ральфара. Немолодой вдовец уж очень на нее заглядывался, а статус его был таков, что женись он хоть на кошке, слова ему никто сказать не посмеет.

И вот тогда я сделаю Лоте старшей фрейлиной. Титул не пахнет. Вышла замуж за вейра, и сама стала вейрой. Таковы правила.

Из сада донесся очередной счастливый вопль. Шепелявый детский голос орал клятву истинных на стародраконьем, дополняя непонятные места по своему личному разумению.

Я со вздохом снова отодвинула тетрадь, на которой не появилось пока ни единой буковки и снова выглянула в окно.

Сегодня полянку облюбовали младшие дети, Лири и Вил. Четырехлетние близнецы осваивали игру в дракона и принцессу, вот только с распределением ролей вышла какая-то ерунда. Лири в рыцарской форме брата сосредоточенно рубилась сквозь полчища роз, а Вил стонал про жестокую судьбу в беседке. На голове у него был стыренный в сокровищнице венец и моя свадебная алая фата.

Как сказала Дафна, увидевшая детские игрища впервые:

— Смирись, мам, ты делаешь альфа-девочек и мальчиков-бет.

Жизнь Дафны сложилась на удивление надежно и благоприятно. Младший Варх после смерти отца практически силой захватил титул главы, прикрываясь наличием истинной и тещи-императрицы. И мне, конечно, пришлось несколько раз присутствовать на внутрисемейных собраниях, чтобы прикрыть ему тыл. Что бы я ни думала о происходящем на самом деле, Варх был истинным Дафны, и пока будет длиться ее любовь, будет длиться и мое покровительство.

А то читала я местные сказки про истинных. Не дай бог хоть одна из них случится с моими детьми.

Дан, наконец, получил должность адъютанта при Ральфаре. И если я хоть немного понимала в академических соревнованиях, получил ее совершенно законно. Да последние месяцы он как-то резко вытянулся, повзрослел и стал еще холоднее. Внешне. И, по-моему, все еще был влюблен в ту самую двенадцатую наяру, которую собственный клан сослал в какой-то монастырь после смерти императора.

Я держала ее судьбу на контроле, но не вмешивалась. Я ждала. Я хотела увидеть, как Дан совершает подвиг ради нее.

Артефакторику Берна я восстановила полностью. После того, как ее официально передали на имя Дана. Я бы и дочери отщипнула долю по справедливости, но она отказалась в ультимативной форме. Вархи были настолько богаты, что при мысли о лишней финансовой ответственности, Дафна начинала заболевать.

За эти пять лет случилось так много всего, что я не успевала насладиться счастливыми моментами, сменявшими друг друга с почти космической скоростью.

Вальтарта вошла в пору своего золотого расцвета. Ральфар стал именно тем императором, которого ждала Вальтарта: строгим, неумолимым, жестким, но справедливым. По стране стихли бунты, а вот контроль черной магии стал жестче, вскрыв немыслимые злоупотребления среди знати. Многие из драконов прибегали к запретной помощи стараясь продлить жизнь или удержать в клане власть, хотя прошли все мыслимые и немыслимые сроки. Прокатилась по двору волна внезапных смертей.

Дискредитация черной магии мне не нравилась, но легализовать ее прямо сейчас не представлялось возможным. Слишком много страшных и неоправданных вещей с её помощью натворил предыдущий император.

А я всё-таки заполучила клан Арнош, но старалась не афишировать при дворе, что покровительствую обезглавленной семье, приберегая ее на будущее.

Смерть Сальме и её супруга лежала на моем сердце тяжелым грузом и иногда я чувствовала себя виноватой за странное, позднее счастье, выпавшее на мою долю. Такое яркое, что я боялась даже думать о нем слишком долго. А вдруг спугну?

Не удержавшись, снова повернулась к окну.

Безобразием за окном руководил Ральфар, которому досталось амплуа злого дракона. С ангельским спокойствием он блокировал сосредоточенные нападки дочери и время от времени скалился в сторону Вила. Последний радостно верещал и бегал по перилам с пластикой воздушного гимнаста. А принц Кассиус, ставший частым гостем в нашем дворце, совершенно неубедительно изображал кого-то из ифритов.

Он, наконец, пошел на поправку, но я не стала бы клясться, что его ждет долгая жизнь.

Император опутал его семью паутиной клятв, и, пользуясь его подчиненным положением, создал врага для Ральфара, чтобы спрятать в его тени Фараца — истинного наследника империи.

Кассиус был действительно умен и сумел найти способ дать понять о своем положении Ральфару во время поединка. Это стоило ему потери глаза и половины крыла. Клятва, даже нарушенная в самой малости, жестоко карала своего носителя.

Мы нашли способ восстановить крыло, но вот глаз вернуть не удалось. Впрочем, в его лице мы заполучили лучшего из дипломатов, и на пару с Фрейзом они проворачивали такие комбинации, что оставалось только замирать в восхищении.

После смерти императора Кассиус поспешно овдовел, а следом при странных обстоятельствах погибли и старшие Гроцы, так что больше некому было контролировать его жизнь. Просто… он пока не знал, что делать со своей свободой. Он все еще крепко дружил с Ральфаром, но временами в их компанию добавлялся Велеберт Гроц. Он был мелковат для них, но, кажется, обоим заменял младшего брата. Его искусство темной магии достигло таких высот, что он обещал стать следующим придворным темным магом.

Когда Лири в очередной раз съездила по розам палкой, я не выдержала, отодвинула тетрадь и вышагнула из окна в сад. Хлопнула в ладони и строго напомнила:

— Вил, Лири, у вас через десять минут урок этикета.

И он вам очень нужен. А то неизвестно, с каким стыдом лет через двадцать я буду выдавать дочь замуж, а сына женить. Надо как-то потщательнее скрывать детские игры своих малышей от чужих глаз. А то у всех драконов позор как позор, а у меня будет на всю империю.

— Ну мам! — тут же заорали близнецы в унисон.

Оба вприпрыжку бросились ко мне и повисли, на руках, как два упитанных яблочка.

Этикет оба ненавидели, хотя ума не приложу почему. У них все всегда получалось, и преподающая им вейра Дашес никогда на них не жаловалась, а напротив хвалила.

Впрочем, нельзя исключать, что эти двое ее запугивали.

Со вздохом я отложила эту мысль в памяти. Надо будет проверить на досуге. А заодно узнать, что они делают с остальными учителями, если те их все время хвалят. Надо было раньше догадаться, что дело нечисто.

Следом на террасу шагнул Ральфар. В серебряных волосах горели солнцем крошки снега, а в глазах искрилось тепло. Он поднял руку, прощаясь с Кассиусом, и повернулся к близнецам.