Жуткая история. Кот - Горькая Ксения

Верни ее.

Вот какой оказалась плата. Всего лишь на секунду вышедшая из-под контроля сила.

– Ха… ни… – губы Кая с трудом сложили его имя.

Глаза Хёну в ужасе расширились – он почувствовал, как вокруг горла Кая смыкается стальной ошейник приказа и с отвратительным хрустом переламывает в нем остатки человеческой души, полностью подчиняя его воле Хёну. Уже в следующую секунду его взгляд остекленел, он задрожал всем телом, а потом обратился.

– Кай, нет! – Тэхо взревел и рванулся к нему, но его руки схватили воздух.

Пантера молниеносно метнулась вперед и перепрыгнула через тело Ван, а после села рядом с Хёну, ожидая следующего приказа.

Возле его ноги.

– Кай… – он ошарашенно смотрел в кофейные глаза. Он не мог поверить, сбивчивые мысли как помехи теснились в голове, белым шумом закладывая уши. Все казалось нереальным, но усиливающаяся давящая боль в груди подсказывала – все происходящее – правда. Единственная реальность, которая ему осталась, – та, которую он загубил своими руками. – Что я сделал с тобой… – он положил дрожащие ладони на его голову и прикоснулся к энергии.

Зверь. Остался только зверь. Кай… Его Кая там не было. Даже каких-то следов, даже капли его энергии в самом укромном уголке, которую еще можно было бы спасти, не осталось. Не осталось вообще ничего.

«Тебя больше нет».

Руки Хёну безвольно упали на пол.

Все потеряло смысл. Он будто перестал существовать сам: все, что от него осталось, – комок зверской боли, которая давила, колола и рвала его душу, постоянно меняясь и не давая возможности привыкнуть. Сердце было таким большим и тяжелым, что хотелось раскурочить себе грудину и ребра, чтобы вытащить его и не чувствовать этого больше. Оно тянуло к земле, вытесняя все, уничтожало личность, и так разбитую вдребезги.

– Хёну!

Рука Ван пошевелилась, а боковое зрение уловило движение. Она села, опустив голову на грудь и мелко подрагивая, а потом повернула лицо к нему. Ее когда-то красивые карие глаза… Превратились в светящиеся кроваво-красные.

– Хёну, Тао, назад! Она опасна! – Трэй рванулся к нему и попытался ухватить за руку, но пантера издала утробный рев и напала.

Она сомкнула клыкастую пасть на боку Трэя, а потом со всей силы отшвырнула его к стене, сразу же принимая боевую стойку между Хёну и остальными. Пантера скалилась и рычала, глядя на них, как на главную угрозу. Тао в ужасе отполз назад, не сводя шокированного взгляда с Ван, Тхэбэк жалобно заскулил и, сжавшись в комок, спрятался за Тэхо.

– Нет! Он не хотел, – Хёну подскочил, испуганно глядя на Трэя – тот безвольно лежал у стены рядом с выходом. – Он же сам не понимает, что делает… Это я виноват…

– Хёну, отойди, – лицо Тэхо ожесточилось.

Тот оглянулся на Ван, она все так же сидела на полу, доверчиво – насколько это возможно для цзянши – глядя на него. Из ее горла на оранжевую худи лилась густая черная кровь.

– Не причиняйте им вред, это…

– Ёджун, обезвредь пантеру, – тон Зиана не терпел возражений.

На секунду лицо Ёджуна исказилось от горечи, а потом он прикрыл глаза и дрожащим голосом тихо запел. Это звучало пугающе красиво, но пантера начала прерывисто мяукать, будто плача, и все сильнее припадать к земле, а затем и вовсе упала, продолжая трястись на полу.

– Нет, пожалуйста, прекратите! Он не заслужил этого! – Хёну надрывно кричал, умоляя их. Он вышел вперед, закрывая собой Кая и Ван, его глаза снова засветились.

– Ён.

Ён испуганно смотрел в сторону Трэя и вздрогнул, когда услышал Тэхо, а потом перевел взгляд на Хёну.

– Пожалуйста, Ён… – тот замотал головой, поднимая перед собой раскрытые ладони.

– Прости… – его глаза засветились золотом. – Спи.

Хёну упал на четвереньки, а когда поднял голову, то понял, что все вокруг погрузилось во тьму.

Любовь

Темнота была безразлично холодной и пустой. Хёну поднялся на ноги и огляделся вокруг: абсолютно никакой информации – ни света, ни звуков, со всех сторон абсолютная чернота. Даже собственную руку разглядеть не удавалось, как и услышать собственного голоса.

Чувствовалось постороннее вмешательство в его желания, очень хотелось свернуться клубочком и обнять колени, чтобы унять дрожь, а потом закрыть глаза и надеяться, что все, что произошло в кампусе, – отвратительный сон.

Вот только… вряд ли это был сон.

Должен был быть способ выйти из этого состояния. Он был нужен там, он не мог просто спать… Сейчас он был нужен Каю как никогда. Перестав бестолково вертеться, Хёну задумался: как найти выход, если чувства не дают никакой информации? Можно выбрать одно направление и идти вперед. Все лучше, чем стоять на месте. Он сделал несколько неуверенных шагов, постепенно ускоряясь, а потом побежал.

Невозможно было уследить за течением времени – терялся счет часам. Он бежал, кажется, несколько дней, а может, минут, прежде чем услышал на отдалении тихий срывающийся плач.

Теперь он шел на звук, постепенно становившийся все отчетливее. Плакал мужчина, низким басовитым голосом, задыхаясь и всхлипывая. Иногда он кричал, но так придушенно, как будто сил у него совсем не осталось. Подойдя практически вплотную, Хёну наконец узнал голос. И уже спустя пару мгновений увидел Ёна, сидящего прямо на земле, – вернее, на той горизонтальной плоскости, которая была здесь вместо этого, – обхватив колени и уткнувшись в них лбом. Почему-то Хёну видел его четко, а свое собственное тело до сих пор не мог разглядеть в темноте – должно быть, потому что Ён управлял сном.

«Ён», – робко позвал он.

Он продолжал плакать, будто не слыша. Впрочем, себя Хёну тоже не услышал. Тогда он присел рядом с ним и осторожно положил ладонь на платиновые волосы. Парень сразу поднял голову, будто слепой уставившись в темноту. Через пару мгновений он вытер слезы и как будто с трудом сфокусировал взгляд.

– Хёну… как ты нашел меня?

«Услышал плач и пошел вперед. Почему ты кричал? Трэй?..» – он боялся произносить это. Боялся услышать самое худшее.

Ён помотал головой.

– Нет, слава богу, нет. Он без сознания, но… будет в порядке. Если хоть кто-то из нас вообще будет в порядке…

«Тогда почему ты плачешь?»

– Это… – его взгляд растерянно опустился вниз, – это обратная сторона моей силы. Когда я сплю, я всегда вижу кошмары. Мне нельзя было засыпать, но я использовал слишком много сил и вырубился.

То, каким обыденным тоном он об этом говорил, пугало.

«Подожди, всегда? Но как ты еще с ума не сошел?»

– Раньше у меня получалось не кричать и не плакать. Я привык, – он пожал плечами, едва заметно всхлипывая, – но Трэй… Он блокировал мою силу во сне, и я спал спокойно. Каждую ночь, на протяжении многих лет. Из-за этого… теперь мне без него тяжело.

На несколько мгновений повисла тишина. Ён рассеянно смотрел в темноту и иногда подрагивал от прерывистого дыхания, а Хёну просто не знал, что сказать. Теперь стало понятно, что Трэй имел в виду, когда говорил о своем предназначении.

«Разве ты не можешь проснуться?»

– Нет, – Ён покачал головой, а потом поправился. – Я могу в экстренном случае, но тогда буду полностью истощен и не смогу использовать силу. Сейчас это не вариант. Пока у нас есть передышка…

«Передышка? О чем ты?» – Хёну взволнованно перебил его, не дав договорить.

– Атака заглохла. Мы все еще в осаде, но на верхних этажах вампиров нет, а входы забаррикадированы. Ёджун потушил пожар. В какой-то момент мертвецов станет слишком много, и они пробьются, но пока есть возможность немного восстановить силы.

Хёну издал горький смешок.

«Восстановить силы для чего?»

Взгляд Ёна вмиг похолодел, каким-то образом делая черты его худого лица еще острее.

– Не думал, что мне придется говорить это тебе. Да. Ты все понял правильно. Для последнего боя. Или для нескольких, если получится. Потому что другого выхода у нас нет, – его голос стал еще ниже, Хёну ощущал вибрацию в руке, которая лежала на его плече. – Ты, может быть, уже опустил руки из-за того, что произошло с Каем и Ван. Но каждый из нас все еще помнит, что тут есть те, кого мы должны защищать. Так долго, как только сможем.