Искра божья - Глазырина Елена

— Ах ты, бешеная старая сука, чтоб тебе провалиться! — де Ори отбежал в сторону и бессильно погрозил кулаком в прозрачное звёздное небо.

— Вот же злобная кошёлка! — возмутился Джулиано, брезгливо отряхивая и без того не слишком чистый камзол.

— Ха, а чего вы хотели? Нахрапом влезть в дом старушенции? — подленько хихикнул Пьетро. — Донья Джульетта — известная на весь Конт склочница и язва. В молодости она собственным языком довела до самоубийства нескольких ухажёров, в числе которых были два посла и один герцог.

— Мог бы и предупредить, — упрекнул приятеля де Грассо.

— И лишить себя такого веселья? — Пьетро насмешливо скривился. — Идёмте, я знаю, где достать лестницу.

Заполучив в своё распоряжение длинную, перепачканную сажей помощницу трубочиста, приятели ещё примерно час выжидали, пока погаснет свет в окнах доньи Джульетты, чтобы беспрепятственно воспользоваться тёмным закутком между её домом и тратторией. Улучив удобный момент, троица авантюристов быстро вскарабкалась на покатую черепичную крышу двухэтажного строения. Из предосторожности лестницу тут же подняли следом. Кое-как закрепив её на пологом скате, приятели двинулись вперёд.

Пригибаясь как можно ниже к черепичной кровле, они добрались до слухового окна, расположенного под скатом крыши. Хорошо, что окошко выходило не на площадь Цветов, а в переулок, иначе их план потерпел бы сокрушительное фиаско ещё в самом начале. Праздные контийцы, с размахом отмечающие рождество, просто не дали бы друзьям ни единой возможности проникнуть внутрь «Ужина» незамеченными.

Джулиано лихо оседлал конёк крыши и, перегнувшись через край, заглянул в круглую чёрную дыру.

— Видно чего-нибудь? — шёпотом поинтересовался у него Ваноццо.

— Темно, как в заднице у Саттаны, — отозвался юноша.

— Лезь давай, — поторопил его Пьетро, нетерпеливо переминающийся рядом.

Джулиано развернулся лицом к зданию, свесил через край ноги, удерживаясь на напряжённых руках, достал носками сапог до окна и юркой гусеницей шелкопряда проскользнул во мрак чердака. Повисла тревожная пауза.

— Ультимо, ты как? — позвал не вытерпевший Ваноццо.

— Я в порядке. Пусть теперь Пьетро спускается, — глухо отозвался Джулиано.

Часы на башне Академии пробили девять.

Выждав немного, Пьетро протиснулся в узкий лаз окна. Следом за ним в просвете рамы показалось мощное тело силицийца. Ваноццо как-то странно хрюкнул, задёргался и почему-то не стал прыгать на пол.

— Чего ты там возишься? — спросил Пьетро, прислушиваясь к шуму, долетавшему с нижних этажей траттории.

— Кажется, я застрял, — неуверенно просипел де Ори, — может, рукавом зацепился?

— Это всё потому, что кто-то слишком усердствует в грехе чревоугодия, — язвительно заключил низенький фехтовальщик.

— Да ну тебя, лучше помоги, — взмолился Ваноццо.

Пьетро ощупью нашарил свисающие из-под потолка ноги приятеля, обутые в добротные кожаные ботинки, и что есть силы потянул на себя. Силициец заскрипел зубами, но не продвинулся вовнутрь больше ни на палец.

— Фуф, — разочарованно выдохнул де Ори, — ладно, толкай назад.

Пьетро присел, подставив узкие плечи под массивные подошвы Ваноццо. Силициец упёрся, надавил сверху и выругался:

— Саттана!

— Ультимо! Ультимо, куда ты пропал, чёртова Писсанская башня. Почему тебя нет рядом в нужную минуту? — задушено пискнул де Брамини, придавленный массивными лапами силицийского медведя.

Входная дверь слабо проскрипела, впуская в комнату чей-то тёмный силуэт.

— Иду, — шепнули из непроглядного мрака.

Холодные руки ощупали Пьетро лицо, сместились на плечи.

— Ультимо? — напряжённо переспросил низенький фехтовальщик.

— Ага, испугался! — хохотнула темнота.

— Болван! — ругнулся Пьетро, с досады ткнув кулаком куда-то в грудь приятеля.

— Я, кажется, нашёл отца Бернара, — шёпотом сообщил Джулиано, вытесняя Пьетро из-под ног Ваноццо, — он здесь, прямо под нами.

Опёршись о более высокое основание, Ваноццо удалось выбраться из узкой дыры окна. Оставив на раме пару клочков ткани, выдранных из шерстяного дублета, он вылез обратно на крышу.

— Жди там, мы скоро вернёмся, — негромко скомандовал Пьетро.

— Хорошо, — ответил Ваноццо, — только поспешите. Всё-таки не май, чтобы на крышах разлёживаться.

Тихо распахнулась мансардная дверь. Две тени выскользнули в полумрак неосвещённой лесенки, спускающейся в коридор на второй этаже траттории. Из-за угла просачивался скупой свет единственной на всё левое крыло масляной лампы, висевшей у предпоследней двери. Слабо поскрипывая на ходу запылившимися ступенями, приятели спустились вниз и прислушались.

Казалось, трактир жил обычной размеренной жизнью. Из обеденной залы долетали весёлые голоса посетителей. Где-то в соседнем крыле хлопали двери и раздавалась отборная брань парочки, в спешке собирающей вещи. С кухни долетали аппетитные запахи стряпни, позвякивала моющаяся в тазах посуда.

Крадучись, друзья приблизились к последней двери. Джулиано нагнулся и заглянул в замочную скважину, из которой пробивался тоненький лучик света. Внутри пустой комнаты на голой рогоже тюфяка, ссутулившись обмякшими плечами, сидел отец Бернар. Монах, не мигая, уставился на горящую перед ним свечу затейливой фаллической формы, вылепленную из чёрного воска. От ровного красноватого пламени, замершего на кончике фитиля, у юноши защипало в глазах.

— Дай гляну, — Пьетро нетерпеливо оттеснил товарища от щёлки в замке, — хм, как будто даже не дыш…

— Отче, вы меня слышите? — громко прошептал Джулиано в щель между дверью и косяком, ловя себя на мысли, что совсем недавно всё это с ними уже происходило.

Впрочем, ответа не последовало. Фигура монаха осталась недвижима. В коридоре повисло напряжённое молчание. Обеспокоенный внезапно образовавшейся тишиной, Джулиано опустил взгляд на приятеля. Тот застыл в неестественной позе собаки, справляющей большую нужду. Низкорослый фехтовальщик безотрывно смотрел остекленевшими глазами на алые лучи, проникающие через отверстие в замке. Джулиано тряхнул приятеля за плечо. Де Брамини часто заморгал и дёрнулся в сторону.

— Чёртова свеча, — пробормотал он, крестясь, — когда будешь входить, не смотри на огонь.

Пьетро снял ключ, висевший на стене рядом с дверью, отпер замок, взялся за ручку и потянул на себя. Дверь начала медленно открываться. Джулиано зажмурился и, вытянув руки, сделал шаг вперёд. Пьетро развернулся к пламени спиной и по-крабьи просеменил в комнату. Перекрыв телом алый свет, испускаемый свечой, он сказал:

— Всё, уже можно смотреть. Только дверь закрой, пока кто-нибудь ещё к нам не заглянул.

Джулиано сделал, как ему советовал друг.

Комнатка оказалась крошечной. Кроме тюфяка, дьяболльской свечи на трёхногом табурете и наглухо заколоченного окна в ней ничего не было. Монах по-прежнему таращился в сторону закрываемого от него светоча. Де Брамини нагнулся к его лицу, с любопытством изучая сей диковинный феномен.

— Что с ним? — поинтересовался Джулиано, заглядывая в расслабленное лицо отца Бернара.

— Сейчас узнаем, — Пьетро безжалостно ущипнул монаха за дряблую щёку.

Отец Бернар вздрогнул и, медленно подняв руку, протёр пересохшие от долгой недвижи́мости глаза.

— Джулиано, сеньор де Брамини, как вы тут очутились? — спросил он, едва ворочая одеревенелыми губами.

— Мы пришли по вашему следу, отче, — ответил де Грассо, помогая монаху подняться с пола.

— Как же вас ЭТИ пропустили? — отец Бернар в ужасе скосил глаза куда-то в сторону двери.

— А мы у них разрешения не спрашивали, — самоуверенно заявил Пьетро.

— Ох-ох, дети мои, попали же мы с вами в переделку! — простонал монах. — Который сейчас час?

— Примерно вторая четверть десятого, — подумав, сообщил Пьетро.

— Время ещё есть! — обрадовался монах. — Пока не пробила полночь, надо уничтожить «Pseudomonarchia Daemonum»! Иначе случится непоправимое.