Сломанная кукла - Рам Янка "Янка-Ra"

Серьезно?

Чем?..

А мне кажется, что это она пятнадцатилетняя девочка.

Мама ищет врачей. Служба безопасности отца пока никого не одобрила. Кроме психотерапевта.

Родители часто заходят ко мне, но общения не получается.

И вот заходят опять.

- Гордей не приезжал? - шепчу я.

- Дочка, завтра приедет терапевт.

- Я не хочу психотерапевта, - спокойно шепчу я уже в сотый раз по-моему. - Я не хочу обсуждать ничего и ни с кем.

Все подробные показания я дала Диляре Зольниковой. Она ведёт дело Алишера. Она хорошо знает Алишера. Кто он есть на самом деле. Она ненавидит Алишера. Мы быстро нашли общий язык. Ей смогла рассказать во всех деталях. Потому что не поймала жалости от нее, а только ненависть к нему!! Выговорилась. Больше не хочу.

- Это самый лучший специалист по таким ситуациям, не отказывайся, Женечка! - уговаривает мама. - Просто попробуй!

- Я. Не. Хочу.

Отец со мной почти не говорит. Он пытается... Но он всегда был сдержан и молчалив. Я вижу ему больно и тяжело. Между нами пропасть из его чувства вины. О чем нам говорить?

Мне кажется, вокруг меня чужие люди.

- Папа... Бриллианты продали?

- Да.

Протягиваю ему список. И описание места.

- Это все надо купить, собрать и доставить туда. Связь оплатить на максимально большой срок. Если останутся деньги, положить их туда же. Доставить до послезавтра.

Посылка для Ольги. Я обещала, что через неделю она будет на месте, если я окажусь дома.

Там спутниковая связь. Несколько интересных книг. Ее сладкий кофе, с которого я начинаю сейчас день. Письмо от меня. Какие-то глупые мелочи, которые мне захотелось заказать для нее.

- Зачем это?

- Это очень важно для меня. Сделай, пожалуйста.

Читает. Дёргает сдержанно бровями.

- Хорошо.

- Женечка, что ты хочешь к ужину? - переводит разговор мама.

Зависаю...

- Жареную картошку с мясом. Грузди. Квашеную капусту. Мед с брусникой и кедровым орехом.

Голос мой затухает.

Я сейчас будут выть и рыдать прямо при них! Не дышу...

Он же обещал приехать! Обещал...

- Женечка, да ты что?! Разве можно это есть?.. - присаживается рядом растерянно мама. - Ты же потеряешь форму.

- Пусть подадут то, что она заказала, - чеканит отец.

- Папа... Узнай про Гордея, пожалуйста. С ним все в порядке?

- С Ершовым все в порядке. Не беспокойся.

- Почему он не приехал?

- Он свидетель. Работает со следствием в Москве. Ему не до этого.

Но он обещал.

- Товарищ полковник... - тихо зовёт из коридора охрана. - Можно вас?

Отец уходит.

Я стою у окна, смотрю вдаль на наши шипованные ворота.

Мама щебечет, перебирая мой новый гардероб, пытаясь порадовать меня. В пятнадцать он бы порадовал...

Разворачиваюсь.

- Если что-то не понравится, я верну, закажем другое.

Веду взглядом по широкой кровати с одеждой. Всё такое ажурное, светлое.

- Светное всё - верни.

Мама убирает быстро всё белое. И прихватывает бордовое платье.

- Это я не заказывала. Слишком пошло, мне кажется...

Платье облегающее, чуть ниже колен. С высоким горлом, как у водолазки и без рукавов.

Вытягиваю его из ее рук. Трогаю ткань. Оно мне нравится.

- Вот это оставь. Остальное не нужно. И кроссовки под него.

- Какие кроссовки, детка? - растерянно. - Его только с каблучком.

- А я хочу кожаные кроссовки и кожаный рюкзак.

- Но... ладно, - поджимает губы. - Может, быть ты хочешь уже вернуться к тренировкам? Мы сделаем все, чтобы ты вернулась на сцену.

- Не хочу. Никакого больше балета.

- Женечка... Да ты что говоришь?! Ты всю жизнь этому отдала. Почему?

Потому…

- Мам, достань для меня номер Ершова.

- Отец запретил телефоны, ты же знаешь. Этого Ершова могут слушать.

- Достань! Пожалуйста. Я найду способ как ему передать…

Что ты собралась передавать ему? Он не приехал! Не-при-е-хал. Хоть убейся теперь!

- Господи... Ну дался тебе этот Ершов?! Страшный как черт... Горилла огромная! - всхлипывает мама, роняя вещи на пол. - Гордей-Гордей... Ершов-Ершов! Да он убийца! Он на учёте в психиатрии был из-за массового убийства! Его несколько раз чуть не посадили! Забудь про него!

Дергаюсь.

- Он приезжал!! - вдруг доходит до меня. - Он приезжал, да?!

От перенапряжения связки отказывают совсем, и я сипло втягиваю воздух, теряя даже способность шептать.

Они не пустили его ко мне! Не пустили...

От протеста и бессилия сношу все руками с тумбы.

Залетаю в ванную, запираюсь. И рыдаю горько-горько, выпуская весь этот вставший колом стресс от возвращения туда, где мне уже нет места.

Мама стучит, говорит что-то...

- Женечка! Ну нельзя сейчас, детка! Ни с кем нельзя встречаться! Отец найдет этого подонка, закроет его, тогда... Ну милая моя!

Алишер...

Они не найдут его сами. Не верю. Они его не знают.

Ты постоянно убегаешь, выбирая стратегию жертвы, а ты должна нападать, - вспоминаю слова Ольги.

А потом ещё то, чему учил Гордей - если ты знаешь повадки зверя, поймать его легко и уйти от него легко.

Я сама его найду!

- Божена, открой немедленно, - требует отец. - Или я ломаю дверь!

Вытерев полотенцем глаза, открываю.

У них очень тревожные раненые лица.

По очереди смотрю им в глаза.

- Мне нужен психотерапевт.

Я хочу с ним уточнить все повадки моего маньяка, то, что сама я могла не заметить. Я буду расставлять ловушки.

- Мне нужен хореограф. И мне нужна роль "Одетты" в "Лебедином озере" в Мариинке. Одно выступление.

- Зачем?

Потому что он дрочит на "Одетту"! Потому что он считает "Одетту" своей собственностью! Потому что если я станцую "Одетту" не для него, он почувствует себя проигравшим. Он обязательно придет и даст мне знать, что я опять танцевала для него! Я его знаю!

- Я не могу этого позволить. Это риск.

- Мы ловим его или он ловит нас?! - оскаливаюсь от внутренней ярости.

Она душит.

Закрываю перед ними дверь в ванную снова. Мне тяжело.

Я хочу к Гордею...

Глава 37 - Личное дело

До Питера мы едем вместе с Иваном Зольниковым, на его тачке. Обратно я двину на Сапсане. У него разговор к полковнику Лазареву. А я обещал Божене приехать.

И с каждым километром нутро моё с какого-то хера начинает вращаться чуть быстрее, сбивая в башке все установки.

С Иваном мы участвовали вместе в одной спецоперации. Потом многократно пересекались по подготовке спецуры. Он “свой”, силовик, элита. А семья у него - фейсовская. Все из службы безопасности. Это уже другая каста. Но сколько мы к нему не обращались, он никогда не подводил. Не подвел и сейчас. Всё чётко сделал.

- ...Ни в каких базах данных Божены не было. Мансуров ее везде стёр. Да и в итоге, оказалось, что официально она не дочь Лазарева, а дочь его двоюродного брата. Тоже - Лазарева. Он оформил ребенка так, ради ее безопасности. И прописка у нее была где-то в жопе мира, в Тюменской области... - рассказывает Иван. - Такое у нас у высших чинов в норме, сам понимаешь. Перестраховываются.

Останавливаемся в дорожной забегаловке, купить кофе.

Пока он расплачивается за свой кофе, замечаю, как из кошелька Ивана вылетает фотка.

Поднимаю, на автомате разглядывая черно-белую мутную кляксу.

- Выпала, - протягиваю.

- Ё-моё.

Улыбаясь, разглядывает.

- А что это?

- УЗИ... Двойня у меня! Сыновья, - гордо.

- Ого! Так ты теперь богатый.

- А то... Вот смотри, - показывает на два пятнышка. - Это Ярик, это Ванька.

- Поздравляю! - жму ему руку.

Забираем кофе.

- И ты не тяни. Надо как-то налаживать жизнь на гражданке, Псих. Вот у наших пацанов пока якоря нет в виде жены и детей, они же смертники неприкаянные. Адреналинщики. Ты же сам всё понимаешь.