Сейчас ее сердце билось так яростно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
- Я знаю, ты там, - она опустилась на колени перед столом. - Я чувствую тебя. Я верну тебя, чего бы это ни стоило.
Она принялась лихорадочно перебирать книги, ища ритуал, способный извлечь душу из камня. Час за часом пролетали в отчаянных поисках. К полуночи, когда луна заглянула в окно, она наткнулась на древний текст о душах, заключенных в кристаллах.
"Когда сердце тьмы разбито, осколки сохраняют частицу того, что было в нем заключено. Вызвать дух из камня может только кровь родственной души".
Элеонора взглянула на свои руки. Кровь родственной души. Ее кровь - кровь дампира, наполовину принадлежащая миру вампиров. Боже, как же всё было просто. Отчего эта запись не попала ей на глаза раньше? Или этой книги раньше здесь вовсе не было? Кажется, это - одна из тех, что вездесущий Томас принес ей недавно, в очередной раз пытаясь помочь.
Она взяла небольшой серебряный кинжал , подарок отца на шестнадцатилетие, и, не колеблясь, провела острием по ладони. Алая струйка потекла по коже. Элеонора поднесла руку к камню и позволила капле крови упасть на его поверхность.
В тот же миг комната наполнилась ослепительным светом. Камень впитывал кровь, словно был живым существом, умирающим от жажды. Сияние становилось все ярче, и Элеонора ощутила, как ее сила , дремлющая, непознанная, пробуждается, откликаясь на зов камня.
- Себастьян, - позвала она. -Возвращайся ко мне. Я люблю тебя. Я всегда любила.
Комната наполнилась ветром, хотя все окна были закрыты. Книги взмыли в воздух, страницы шелестели, словно тысячи крыльев. В центре этого хаоса был камень, пульсирующий, как настоящее сердце.
Элеонора чувствовала, как каждая клеточка ее тела наполняется странной энергией. Ее глаза, обычно карие, засветились алым - проявление ее вампирской природы.
-Именем любви, что сильнее смерти, - произнесла она слова, которые словно сами всплыли в ее сознании. - Именем крови, что течет в моих венах. Я зову тебя из тьмы к свету. Я призываю тебя из небытия к жизни.
Камень взорвался снопом искр, и в сиянии медленно проявился силуэт. Высокий мужчина с бледным лицом, темными волосами и глазами, полными боли и любви.
-Элеонора, - его голос был хриплым, словно он не использовал его целую вечность. - Моя любовь.
Она не могла поверить своим глазам. Себастьян стоял перед ней - измученный, но живой.
- Как... - начала она, но он покачал головой.
- Когда разлом закрылся, я оказался в ловушке между мирами. Не живой, но и не мертвый. Моя душа искала путь обратно, но нашла лишь осколок "сердца тьмы" - последнюю связь с этим миром. Я вложил в него все, что у меня оставалось, - он сделал шаг к ней. - Надеясь, что однажды ты найдешь его.
Элеонора протянула руку, боясь, что он исчезнет, растворится, как мираж. Но ее пальцы коснулись его кожи - холодной, но настоящей.
- Ты вернулся, -прошептала она сквозь слезы. - Ты действительно вернулся.
- Я ведь обещал, - он притянул ее к себе. - Что бы ни случилось.
Их губы встретились в поцелуе, полном тоски и счастья. Себастьян был здесь, в ее объятиях, освобожденный из плена междумирья чистой силой любви и пробудившейся кровью дампира.
За окном занимался рассвет нового дня. Дня, в котором они были вместе- дочь охотника за вампирами и вампир, нашедший дорогу домой из самого сердца тьмы.
Элеонора посмотрела в его глаза и увидела в них вечность – их вечность, которую больше ничто не могло разрушить.
32. Эпилог 2.
Ночь выдалась тихой и безлунной, как будто само небо затаило дыхание в ожидании чуда. В древнем особняке клана Валерианов в Румынии, чьи каменные стены помнили еще времена Средневековья, в эту ночь не спал никто. Воздух вокруг поместья, казалось, был наэлектризован напряжением.
Крик Элеоноры Харт разрезал тишину западного крыла особняка. Себастьян Валериан, прислонившись лбом к холодной стене коридора, сжал кулаки так сильно, что его бледные пальцы стали совсем белыми. За более чем пять сотен лет своего существования он ни разу не чувствовал себя таким бессильным.
: Клянусь всеми святыми, Валериан, если с моей дочерью что-то случится, я лично вырву твое мертвое сердце, - прошипел Виктор Харт, меряя шагами коридор. Охотник на вампиров, легенда среди своих, сейчас выглядел просто как измученный отец, глаза которого были наполнены страхом за единственную дочь.
Себастьян даже не повернул головы, лишь его губы слегка дрогнули:- Если с ней что-то случится, Харт, я сам вложу кол в твою руку.
Из комнаты донесся еще один крик, и Себастьян, не выдержав, ударил кулаком по стене, оставив в древней кладке заметную трещину.
-Прекратите оба, - спокойный, глубокий голос Томаса Грейва заставил обоих мужчин замолчать. Древний вампир, которому было больше тысячи лет, сидел в кресле у окна, листая потрепанную книгу. - Элеонора сильнее, чем вы оба думаете. Полукровки всегда были чрезвычайно живучими созданиями.
- Но никогда прежде дампир не рожал от вампира, —-заявила Лидия Мортем, чей силуэт темно-бордового платья казался почти живым в мерцающем свете свечей. Глава Совета Бессмертных выглядела так, будто присутствовала на светском рауте, а не при потенциально опасных родах. - За всю мою долгую жизнь... господа... я не слышала о подобных случаях. Дампиры могут родить, но вампиры... обычно бесплодны.
- Значит, мы присутствуем при историческом моменте, - произнес Томас, перелистывая страницу. - Либо при величайшей трагедии. Время покажет.
Себастьян резко повернулся к нему, сверкнув глазами:- Ты не помогаешь, Грейв.
- А должен? - вампир приподнял бровь. - Я здесь из научного любопытства, как и Лидия. Хотя... - он задумчиво посмотрел на дверь, - я искренне надеюсь, что всё обойдется. Я довольно привязан к вашей паре. Вы... освежаете этот застоявшийся мир.
Новый крик заставил Виктора выхватить кинжал из потайных ножен под рукавом. Охотничьи инстинкты, даже спустя годы мирного сосуществования с вампирами, не отпускали его. Себастьян заметил движение и напрягся.
- Опомнись, Харт. Это роды. Они... болезненны, - проговорил Себастьян, хотя его голос дрогнул. Его знания о человеческих родах были весьма поверхностными. Никто из них не знал, чего ожидать.
- Как долго это может продолжаться? - впервые за вечер в голосе Лидии промелькнуло беспокойство.
- Смертные женщины могут рожать сутками, - ответил Виктор, спрятав кинжал и проведя рукой по седеющим волосам.- Элли - наполовину человек. Возможно, процесс будет таким же.
- Или совсем иным, - тихо добавил Томас, закрывая книгу.- Сама беременность наступила потому, что в Себастьяне многое изменилось из-за заточения в другом мире. Кто знает, какая сила сейчас растет внутри Элеоноры? - озвучил он вслух всеобщий страх.
-Прекрати!- одернула его Лидия, впрочем, и сама с трепетом ожидавшая развязки.
Внезапно крики прекратились, и наступила оглушающая тишина. Все замерли. Секунды растягивались в вечность.
А потом они услышали его - тонкий, но сильный крик новорожденного. Звук, который ни один из вампиров не ожидал когда-либо услышать у себя дома.
Дверь распахнулась. На пороге стояла повитуха, пожилая ведьма из местных, служившая семье Валериан столетиями.
- Господин, - она поклонилась Себастьяну, ее лицо светилось от радости, - Поздравляю вас. У вас сын. Здоровенький, крепкий мальчик.
Себастьян, казалось, не мог двинуться с места. Лидия изумленно приоткрыла рот, а Томас удовлетворённо хмыкнул. Виктор первым пришел в себя и толкнул Себастьяна вперед:- Иди к своей жене, кровосос. Иди знакомиться с моим внуком.
***
Элеонора выглядела измученной, но ее глаза сияли светом, которого Себастьян никогда прежде не видел. Ее каштановые волосы, обычно непокорные, сейчас прилипли ко лбу от пота, а кожа казалась почти такой же бледной, как у него самого. Но она улыбалась, держа на руках крошечный сверток.
