Мой разум опять помутился, последние силы покинули меня, но я все-таки потянулся вперед в последнем усилии и схватился за провода, соединяющие огромную черную панель с шахтой. Собрав все свои убывающие силы, я сорвал провода с панели. Полыхнула вспышка света, и внезапно я понял, что рев огромной шахты прекратился.
Я успел увидеть, что ко мне ползет Холм — а потом темнота беспамятства снова поглотила меня.
Глава 5
СОЛНЦЕ СНОВА СКЛОНИЛОСЬ к западу, когда мы с Холмом вышли из бетонного здания и остановились у его двери. Я очнулся только утром, и за следующие несколько часов мы с шефом полностью разрушили все ужасные механизмы в этом месте, все динамо-машины, ветряки и панель управления на вершине горы и насосы в глубине шахты. А теперь мы стояли на пороге здания и смотрели на великолепный закат, наслаждаясь тишиной, которая, казалось, окутывала весь мир.
Все вокруг изменилось. Перед нами стояли и лежали на склоне горы поникшие деревья — мертвые, почерневшие и иссохшие древесные чудовища, которых привела в этот мир рука Мэндалла и которые убили своего создателя. Их усы свисали безвольно и неподвижно, тоже мертвые и увядшие, и мы знали, что точно так же теперь выглядят и все остальные изменившиеся растения по всей Земле. Как и сказал Мэндалл, после того, как гигантский поток нужных им газообразных соединений иссяк, они умерли от голода — ведь у них больше не было поддерживающих их жизнь корней.
Далеко внизу, у подножия горы, покрытой этими мертвыми бурыми тварями, в свете заката, переходящего в сумерки, виднелись поля Хартвилла, тоже заваленные неподвижной увядшей растительностью. Ужас, который должен был погубить наш мир, отступил, обреченное человечество в самый последний момент получило отсрочку.
— Ужас Мэндалла… — тихо проговорил Холм, глядя вдаль, на горы и долину. — Ужас Мэндалла — он едва не уничтожил Землю…
Сам я смотрел на бурые останки древесных монстров, скорчившихся перед нами.
— Ужас Мэндалла, да… — пошептал я в ответ.
Мы снова замолчали, а потом начали спускаться по склону горы. В тишине и сгущающихся сумерках мы пробирались сквозь засохшие деревья к безмолвной деревне далеко внизу, к едва не погибшему миру.
Опускалась ночная тьма, но мы неуклонно продвигались вниз, оставив вершину горы далеко позади. Она вырисовывалась над нами черным пятном на фоне темно-синего неба, на котором мерцали белые огоньки звезд.
ВЛАСТЕЛИН СМЕРТИ
Глава 1
Народам Земли:
Настоящим я объявляю вам, что я, Властелин Смерти, решил взять на себя правление Землей. Моя воля заключается в том, чтобы до 15 мая правительства Земли публично признали меня своим сюзереном. Если этого не случиться, я продемонстрирую свою силу, натравив смерть на город Чикаго.
Властелин Смерти
ИМЕННО В ЭТОМ КРАТКОМ сообщении Властелин Смерти впервые дал о себе знать Земле и ее народам 10 мая. Копия этого сообщения, аккуратно напечатанная на одном чистом листе, была в тот же день получена каждой из ведущих газет почти во всех крупных городах мира, в Нью- Йорке, Лондоне, Париже, Токио и Москве. На конвертах во всех случаях стоял почтовый штемпель Нью-Йорка, и было очевидно, что они отправлены с рассчитанными интервалами, чтобы все они были получены во всех крупных городах мира в один и тот же день. Однако эти факты, касающиеся прибытия первого сообщения, были обнаружены лишь много времени спустя, поскольку в то время этому сообщению не уделили никакого серьезного внимания.
Отношение к этому сообщению со стороны нью- йоркских газет было типичным. Большинство из них полностью проигнорировали это письмо. Четыре журнала, которые перепечатали это сообщение, во всех случаях отнеслись к нему с сатирической игривостью современного юмористического репортера. «Globe» сделал насмешливо-серьезное упоминание о рискованности жизни, уже преобладающей в Чикаго. «Period» отреагировал на это с юмором в открытом письме, предлагая некоторые необходимые изменения для потенциального правителя мира. «Gazette» и «Inquirer» вместе саркастически прокомментировали отчаянные уловки, применяемые пресс-агентами кинофильмов, хотя отделы рекламы кинокомпаний немедленно отвергли всякую связь с этим посланием.
В Чикаго пресса отнеслась к сообщению примерно так же, оно казалось творением чудака, чтобы заслуживать чего-то большего, чем мимолетный комментарий. Такие сообщения и угрозы, напыщенные с манией величия, достаточно часто приходят в редакции газет, и поэтому и это послание было по большей части проигнорировано газетами, которые его получили. За границей лондонские газеты, в условиях нового репарационного кризиса, полностью проигнорировали его, за исключением одного-двух едких упоминаний об американской мании величия. То же самое сделала озадаченная европейская и азиатская пресса. На следующий день после его получения, о нем полностью забыли все заинтересованные лица, и никто не возвращался к нему, пока четыре дня спустя не произошла та ужасная и беспрецедентная трагедия, которая обрушилась на Чикаго, как гром среди ясного неба.
Как ни странно, именно в редакциях газет Нью-Йорка разглядели первые намеки на катастрофу в Чикаго. Впервые это проявилось в этих редакциях поздно утром 15-го числа, когда внезапно и необъяснимо прекратилась вся их телеграфная связь с чикагскими пресс-бюро. Их приборы и телеграфисты, которые небрежно стучали все утро, внезапно перешли на бессвязные слова и буквы, а затем остановились. Сначала, конечно, эта штука была проложена просто для того, чтобы нарушить связь между двумя городами, но стало очевидно, что она имеет более серьезный характер, когда звонок в телеграфные отделения выявил информацию о том, что все телеграфные и телефонные линии в Чикаго и его пригородах внезапно отключились, и что города к северу, югу и западу от внутренней метрополии сообщили о таком же внезапном прекращении связи. Также быстро установили, что две чикагские радиостанции, которые транслировали утренние программы, внезапно прекратили работу в одно и то же время. Поэтому было совершенно очевидно, что только какая-то крупная катастрофа могла заставить великий город замолчать настолько резко, и волнение в редакциях газет в Нью-Йорке быстро возросло.
Сотрудники собирались в телеграфных комнатах и вокруг них, пока их операторы пытались щелкнуть инструментами, чтобы пронзить завесу тишины, которая внезапно окутала большой город. К тому времени весть о том, что произошло, проникла в город, и улицы Нью-Йорка вскоре заполнились массами, которые в ждали новостей. Как оказалось, ближайшие пригороды Чикаго были так же молчаливы для операторов, как и сам город, но после периода напряженных усилий было обнаружено, что Гэри был ближайшей точкой к Чикаго, с которой все еще была связь. Операторы в Гэри, когда с ними связались, могли сказать только, что тишина всех коммуникаций Чикаго была для них полной загадкой, но что в городе ходили дикие слухи, и что власти незадолго до этого отправили в Чикаго четыре самолета-амфибии коммерческой компании, чтобы выяснить причину полного прекращения связи с ним. Более часа газеты и возбужденные толпы в Нью-Йорке, как и во многих других городах к тому времени, ждали. И вот наконец, в полдень пришло известие, что самолеты, отправленные в Чикаго из Гэри, вернулись и что они привезли с собой новости поразительные, невероятные, ужасные.
Чикаго внезапно превратился в огромный город мертвецов!
Вот какую новость принесли с собой возвращающиеся самолеты. Они спикировали над городом, как сообщили пилоты, и первым делом заметили, что даже в самых отдаленных его уголках царила странная тишина, странное отсутствие движения.
