Сломанная кукла - Рам Янка "Янка-Ra"

Слышу ее стоны... свои стоны...

Ее рука скользит мне на затылок. Я целую ее в шею, чувствуя как она дрожит и тихо вскрикивает от каждого прикосновения.

В порыве страсти, загибаю сильнее!

Вода кипит между нами.

Она ловит мою руку, врезаясь коготками. И вздрогнув всем телом, пытается соскользнуть с меня.

Как тогда, словно испугавшись оргазма, когда я ласкал ее.

- Нет! - дёргаю за бедра. - Ещё... Мм...

Несколько рывков, и я отправляюсь следом, с наслаждением скользя лицом по ее мокрой спине.

Громко дыша, обнимаю ее.

- Ты как?..

- Мм... Люблю тебя.

- А твое тело? Любит мое?

Игриво мурлыкает что-то невнятное, рисуя круги у меня в паху.

Меня отпускает.

Не хотел бы... переходить ее границы. Я хотел бы, чтобы между нами не было границ. Сейчас я их не чувствую. Все хорошо…

Ныряю под воду, утягивая ее за собой. Греемся... Целуемся.

- Завтра тебе попадет, отвечаю, за этот экшен, - хрипло и устало угрожаю я.

- Я тебя не боюсь... - шепчет мне в губы. - Большой и страшный серый волк... Р-р-р... Я рожу тебе волчат...

- Ещё говори. Хочу слышать твой голос.

- И ты будешь возвращаться к нам в логово... И приносить добычу... Защищать нас... Учить наших волчат быть волками... Я читала, волки умеют любить, у них крепкие семьи и нежные отношения.

Трётся носом об мой.

Мое сердце словно вибрирует, кружа голову эмоциями.

- Ещё говори... Потому что я - не умею.

- Ты умеешь... Ты говорил мне на ушко нежности.

- Это я был не в себе, - смеюсь я. - Непроизвольная речь...

- Ещё хочу.

- Вы там не утонули? - издали орет Танго.

И до меня доходит, что он был в теме. И, походу, не только он.

- Нет! - кричу ему в ответ. - Сейчас обсохну и пиздячек все получат! Ты - первый.

Угорает...

Вытаскиваю ее из воды. Молча грею, сушу, растираю, одеваю...

Она ловит мои ладони иногда и целует, прижимая к лицу.

У костра все уже спят. Или тактично делают вид.

Я чищу ей запеченную рыбу и кормлю с рук.

Растолкав пацанов, укладываю ее на самое козырное место между двумя кострищами. Обнимаю, закрываю нас поверх своим спальником.

Она, тут же заснув, дышит мне в ухо.

На меня накатывает блаженство и умиротворение. Мне снится сон... Будто я действительно волк, а она больше не сломанная куколка, а молодая зубастая волчица. И у нас щенки... Двое.

Над нами луна, вокруг тайга. Мы свободны и счастливы.

Бонус - Несколько лет спустя...

Присев у двери завязываю шнурки сыну. Варг нетерпеливо ворочается у дверей. И скребёт сталь лапой.

- Сейчас-сейчас... Егор Гордеевич, ты всё взял?

Сын сжимает в руках рюкзачок. Старший - копия папы: темноволосый, с непослушной шевелюрой, молчун и упрямец, волчонок мой.

С нежностью целую его в нос.

- Ну, мам... - вытирает нос.

- Уж и поцеловать нельзя?

- Надо в щеку. Матвейку целуй в нос! Он ещё маленький.

Младший - Матвейка - внешне больше похож на меня. С соломенной шевелюрой - улыбака, неженка и хитрец.

- А дедушка какой? - опять переспрашивает сын. - Как папа?

- Нет, скорее, я похожа на дедушку. Он мой папа, - опять объясняю я.

Дети ни разу ещё не видели его. Отец - несколько лет находится безвыездно в психиатрической клинике. Диагноз снимать нельзя. Это сразу привлечет внимание прокуроров. Дело возобновят. Статьи такие, что он сядет на пожизненное. Но спустя годы, мы, наконец-то, кое-как выбили амбулаторное лечение. Сам генерал Зольников ходатайствовал.

Поднявшись, отвечаю на мамин вызов по телефону.

- Женечка, ну что там папа?

- Едем забирать, мам.

- Я так переживаю, что не смогла приехать, поддержать его. Но Матеуш сломал ногу... Я не могу его бросить.

Матеуш - это новый мамин муж. Что бы не случалось с тобой, у остальных жизнь продолжается, да... Я не могу привыкнуть к этому до сих пор.

Мне кажется, если что-то случится с Гордеем, моя жизнь на этом тоже сломается. Я буду жить как мама его детей, но всё моё нутро будет с ним каждое мгновение. И все мои ресурсы - только ему! И никак иначе!

Но мы стараемся не осуждать маму. Их брак последние годы держался только на мне. Отец не был идеальным супругом, она тоже натерпелась.

Отец рад, что она вышла замуж и счастлива. Он тоже тяготился... у них давно уже нет ничего общего.

- Ничего, мам. У вас будет ещё возможность увидеться. Ты можешь приехать на рождение Дарьи. Через шесть месяцев.

- Боже! Ты снова беременна?? - жалостливо. - Да что же это такое? Даст он тебе отдохнуть или нет этот твой варвар?!

Мама не прониклась молчаливым суровым Гордеем.

- Мам... - улыбаюсь я, прижимая телефон к плечу. - Мне нравится быть беременной от моего варвара.

Беременности дались мне легко. Я наслаждалась...

- И вообще... Мы хотели ещё девочку. У нас всё хорошо. Правда.

- Он тебя хоть не обижает?

- Кто? - не сразу понимаю я. - Гордей?! Ну ты что, мам...

Даже немного оскорбляюсь за мужа.

Гордей так любит мальчишек...

Суровой тихой любовью. Но так сильно, что мне хочется давать ему ещё и ещё чувствовать это.

- Он тебе помогает? Он же все время в своих командировках.

- Теперь - гораздо реже. У нас много работы здесь, в Центре и питомнике.

- Ну остановитесь хоть после третьего! Будь же разумной. Когда ты будешь жить для себя? То Центр этот, то собаки, то беременность опять...

- Я и живу... - пожимаю плечами.

- Ужас какой-то! Ты так превратишься в утку, и потеряешь всю красоту! А потом он найдет помоложе, а ты останешься с выводком.

- Гордей так никогда не сделает. Он не оставит ни меня, ни мальчиков.

Мама, после развода уехала в Польшу "пожить для себя". Мы все вздохнули с облегчением.

- Если тебе там будет плохо с ним, все продавай и приезжай с детьми ко мне. Я все брошу и стану бабушкой... - вздыхает.

- Матеуш расстроится, - хихикаю я. - Я не могу с ним так поступить! Поэтому придется мне "потерпеть" своего варвара.

Планируем, обязательно приехать к ней в гости ненадолго, как только Гордей станет "выездным", а Дарья Гордеевна достаточно подрастет для путешествий.

- Как Филипп?

Как только мама развелась, внебрачный сын отца перестал раздражать ее.

- Филипп стал совсем серьезным парнем, доучился на юриста и поступил в академию ФСБ.

Дурачится только у нас с детьми. Мне кажется, что брат был всегда у меня... мы очень "родные".

- Ой, не знаю... Отца и нас это счастливыми не сделало.

- Это выбор Фила, мам.

Если бы отец признал его официально, это было бы невозможно. Близкие родственные связи с опальным полковником не позволили бы ему поступить. А так - снова помогли Зольниковы с протекцией. И они же заберут его после выпуска под свое крыло, в управление.

Дети Зольниковых ходят на тренировки по рукопашному бою вместе с нашим Егором.

Мы дружим семьями.

Я неожиданно получила внушительное наследство после смерти Алишера. У меня теперь фонд для жертв насилия и питомник с направлением канистерапии для людей с посттравматическим.

Дел невпроворот...

Но сейчас у нас долгожданные выходные с детьми и папой!

Варг неожиданно щипает зубами меня за бедро.

- Эй! Старый ты пакостник! - ругаю его. - Нельзя так делать. Нельзя. Я же сказала - "сейчас".

Скалится на меня, морща нос.

Делаю ему бесстрашный "бип", одергивая руку от щелчка зубами.

- Ах ты вредный... Кусать кормящую руку?! - тискаю его недовольную морду.

Варг, в прошлый свой побег в тайгу, потерял клык. И мы вставили ему под наркозом стальной. Теперь он выглядит ещё внушительнее, когда скалится.

Гордей и Фил ждут меня на детской площадке, вместе с Матвеем. Ему уже три. А Егору - семь. В сентябре - в школу. Мы поступаем в школу олимпийского резерва. Егор - достигатор, ему это нравится. А Матвей лёгкий как кузнечик и переменчивый как ветерок, он точно не пойдет по стопам брата.