Геном хищника. Книга шестая (СИ) - Гарцевич Евгений

Когда последнее тело оказалось в огне, первые искры уже скрылись на вершине горы. Ко мне подошёл Макадебинеси и молча протянул руку. Мы не обсуждали это заранее, но я сразу понял, что он просит. Я также молча протянул ему «стеклянный» геном, который тоже оказался в огне. Вспыхнуло иначе, вместо искр, сразу сконцентрированный огненный всполох. Настолько яркий, что во всём поселении вдруг стало светло.

Я успел заметить птиц в небе. Три, пять, десять точек, круживших на огромной высоте.

— Предки приняли своих детей, открыв им «Дорогу», — сказал Мак, вернувшись к нам. — Теперь время чествовать их и тех, кто к ним присоединился.

На этих словах всё в поселении изменилось. Погасли огни «взлётного поля», а основной костёр с треском развалился, выкинув в небо, кажется, раза в два больше искр, чем за всё время до этого. Но темнее не стало, по всему поселению зажглись новые огни. Хор плачущих перестал скорбеть, и постепенно, вплетая один голос за другим, начала звучать новая песня. Я опять не понимал ни слов, ни какой птице подражают, но чувствовал, что это не просто новая песня. Это песня о новом. Песня надежды, жизни и будущего.

По крайней мере, того будущего, которое видят Птичьи на своей «Дороге». Простившись с прошлым, племя принялось праздновать будущее. Без особого размаха, с танцами и плясками, как было на прошлом, обычном, празднике, но всё равно так, будто в последний раз.

Но я туда не попал. По дороге меня перехватил Макадебинеси и отвёл меня в типи, где уже сидели ещё три старейшины. Не все, и даже не половина, а лишь те, у кого красных перьев в одежде было больше. Полностью язык расцветок я ещё не изучил, лишь знал, что зелёный и жёлтый — это условные фермеры, белые и чёрные — охотники, а красный — воины. Этакая партия войны в рамках совета старейшин.

Внутри хижины было душно, в огне курилась ароматная, но довольно горькая трава. Я всего один вдох сделал, как в горле запершило, но я даже кашлянуть не успел. Горло, челюсть, нос, а потом и по всему телу пробежало лёгкое покалывание, словно от заморозки у зубного. Сознание при этом оставалось совершенно ясным, то есть не дурман, а какая-то анестезия.

Но вряд ли меня пытались отравить. Я напрягся, почувствовав, что могу сбросить этот эффект в любой момент. Что контроль полный, хоть и ощущения странные. Мак подтолкнул меня на свободное место. Так, чтобы я замкнул круг из старейшин вокруг костра.

На всякий случай я кивнул каждому, приветствуя их. В ответ из-под маски напротив меня раздался старческий, но довольно бодрый голос. Ко мне обратились на Птичьем, но я как будто бы всё понял. Или это Мак мне переводил на ухо, но под действием дыма всё как-то перемешалось.

Я чувствовал себя на сходке индейских шаманов. Оставалось только трубку мира сейчас выкурить.

— Синдик… — донеслось ещё от одной маски, но я уже толком не понимал, с какой стороны. Звук стал объёмным и звучал со всех сторон. — Бинеси-Манидо благодарят тебя за спасение…

Дальше снова пошло про дорогу, которая в нужное время привела меня к племени. Я уже совсем перестал понимать, что именно слышу: Птичий язык, перевод Мака или собственную адаптацию. Но речь плавно перешла на тему злых людей, а потом перескочила на предков. И уже со слов предков меня должны были наградить. Или повысить. Был синдиком, то есть защитником, ну или адвокатом. А сейчас «полномочия» расширили, сделав сразу и прокурором, и судьёй, то есть неким мстителем.

Это я сам так адаптировал, на Птичьем языке это звучало как: вендекс-бинеси. И когда это прозвучало, передо мной поставили небольшую глиняную чашку, наполненную чем-то прозрачным и пахнущим, как фруктовый самогон. Но, прежде чем я взял её, каждый из присутствующих, бросил в чашку по незнакомой мне эссенции. Пошла реакция, сахарки начали таять, на моих глазах превращаясь в эликсир.

Глава 24

Я довольно резво подхватил чашу, чуть не расплескав драгоценные капли. Посмотрел, как смешиваются разноцветные оттенки: бирюзовый, жёлтый, белый и самый яркий, подавляющий все остальные — красный. Всё и без ложки закрутилось в небольшом водоворотике, а на поверхность всплыли пузырьки, лопавшиеся будто это газировка. Какая-то неслабая там шла химическая реакция, и явно старейшины отдали что-то ценное. Плохо, что понятие «ценное» у нас с ними отличалось. Сейчас выпью и… Козлёночком, конечно, не стану, но кукарекать легко можно начать.

— Это усилит твоё тело и твой дух, — сказал Мак, положив руку мне на плечо.

Ага, вот про это я только что и подумал. Мак, похоже, считал моё замешательство, либо церемония принятия эликсира была тайной, но все старейшины молча поднялись и бесшумно протиснулись на выход. Последний только подбросил в огонь новый пучок травы, задымив всё практически до потолка.

— Как будешь готов, присоединяйся к празднику, — сказал Мак. — Я дам вам проводника, который утром проводит вас.

Последний глоток свежего воздуха появился, когда Мак вышел на улицу, но потом дым взял своё, обратно заполнив всю палатку. Голову не мутило, но тело ощущалось ватным. Может, действительно, в кумаре обезбол, который мог означать, что после приема эликсира организму он может понадобиться.

Я снял биомонитор и практически макнул его датчик в чашку.

— Аркаша, проведи анализ содержимого, — тихонько сказал я, решив, что сквозь дым проекцию разглядеть будет сложнее.

«Обнаружены следы четырёх геномов. Часть показателей смазана или уже видоизменена, но с точностью не менее восьмидесяти семи процентов можно констатировать, что это — китоглав и казуар, с вероятностью не менее шестидесяти двух процентов, что это — птица-носорог и орёл-гарпия», — ответил ассистент после изучения.

Я попытался вспомнить, что мне известно про этих птиц. Что-то помнилось ещё с Земли, что-то читал уже здесь. Ни один из них не подходил для создания нулевого генома — это я помнил точно. В остальном же…

Казуары даже летать не умеют, но там мощнейшие ноги с когтями и скорость бега под пятьдесят километров в час. Вроде как титул самых опасных птиц на Земле у них, а на Аркадии они примерно на одном уровне с фороракосами по редкости и ценнику. Что уже можно добавить к ним в плюс, там точно сила с выносливостью, и уже неточно, но кости и когти, что тоже может быть мне полезным.

Про китоглава я знал только, что у него огромный клюв, похожий на деревянный башмак. Или собственно на кита. Сильный и крепкий. Птица-носорог — тот же огромный клюв, только в профиль. А вот орёл-гарпия, у которого тоже был титул на Земле, только уже самой сильной птицы, во всём этом списке был наиболее интересным. Ещё больше силы и мощи, к которым добавили скорость и манёвренность. Когти длиннее, чем у гризли, а хватка способна убить сразу же после захвата. Зрение, на зависть очкарикам с биноклями, с расстояния в двести метров способна разглядеть двухсантиметрового жучка в мельчайших деталях.

Редкость одиннадцать, ценник зашкаливает. В какой-то степени умей ши-тау летать, они бы на равных были по возможным улучшениям. И пусть на нулевой геном гарпии не тянули, и это даже был не альфа тип, они уже какое-то время были в моём втором списке — просто для роста. Осталось только понять, как они смешаются со мной и будут ли побочки.

— Насколько они совместимы с шакрасом?

«Явных противопоказаний не обнаружено. Учитывая форму в виде эликсира, риск побочных эффектов снижен, как и максимальный эффект применения по отдельности».

— Звучит, обнадёживающе, — кивнул я и поднёс чашку к губам. — Ну, будем. За предков, потомков и всю Аркадию…

Я убедился, что все эссенции уже растворились, и залпом выпил всё содержимое. Не знаю, что будет после, но сейчас я не только прокукарекал, но и прокаркал, и прокудахтал с таким чувством, будто мне в клюв жгучий перец запихнули. Но прошло быстро, точнее, практически сразу перекинулось на всё тело, где и жжение по коже, и ломота в костях встретились с действием обезбола.