— Мы сейчас альбом записываем, в него её включим, — вмешался Харитон.
— Что за альбом? — поинтересовался я. — Песня, что вы играли, для него была?
— Да, — подтвердил он. — Думаем с неё начинать, она забойная.
— Да, обе про тоску-печаль, — улыбнулся я. — А бюджет у вас большой?
— Бюджет? — недоуменно спросил мой тезка-барабанщик.
— Денег у вас сколько на запись? — уточнил я.
— А, это… — отмахнулся Андрей. — У нас недавно несколько концертов были, деньги есть. Закончатся — ещё сыграем, предложений полно. Или тоже через студию проведем, там все так делают, эти сметы никто не смотрит, а знакомые директора есть.
— Заманчиво… — протянул я. — В общем, я вам эту песню бесплатно отдам. Но при одном условии.
— Это при каком же? — недоверчиво спросил Харитон.
— Позволите с вами сыграть? — невинным голосом спросил я и кивнул на черную «музиму», которая сейчас сиротливо стояла у стены. — Гитара есть, куда воткнуть, думаю, найдете. А я вам ещё одну песенку покажу, но она больше концертная, хотя, может, и в альбом свой запихнете, если понравится.
Я заметил, как Андрей чуть поморщился, словно ему моя идея была не по душе — хотя я отдавал им одну хорошую песню совсем бесплатно и мог подарить ещё одну. Но он в итоге кивнул.
— Харитон, ты как? — спросил он у приятеля. — Пойдем человеку навстречу?
Тот пожал плечами.
— Почему бы и не пойти, — сказал он. — Тащи эту гитару… Юр, ты не против?
Тот был не против, так что вскоре я стоял чуть в стороне от основного состава «Оловянных солдатиков» и подстраивал выделенный мне инструмент. Закончив с этим, я повернулся в сторону музыкантов.
— Аккордов там не много, ритм стандартный, вряд ли у вас с ним будут какие-то сложности. Я начну, а вы подключайтесь.
Я сыграл нужную последовательность пару раз и запел:
— Я обманывать себя не стану,
Залегла забота в сердце мглистом.
Отчего прослыл я шарлатаном?
Отчего прослыл я скандалистом?
Судя по виду «солдатиков» и Юрия, группе «Альфа» предстоит как-то обойтись без своего главного хита. Пару куплетов они стояли без движения, а первым сообразил барабанщик — он просто начал держать заданный мною ритм, стараясь не перекрывать мою «музиму». Постепенно включились и остальные — «Гуляка» действительно был простой песней, без особых изысков, особенно если не увлекаться и не переходить в другую тональность.
Правда, я ещё немного изменил исходный стих Есенина. Вместо «не расстреливал несчастных по темницам» Сарычев пел «не стрелял» — так лучше ложилось в размер. Я же заменил не слишком уместное после откровений Хрущева «стрелял» на «пытал», сделав своеобразную отсылку к царским застенкам и царским же палачам. Если ребята соберутся литовать эту песню, им будет попроще пройти через придирки цензоров, хотя я сомневался, что кто-то в этом времени будет придираться к творчеству Есенина. Сталинский полузапрет поэта давно закончился, его стихи, кажется, уже включили в школьную программу, пусть эти стихи были и не из «хулиганского» цикла.
— Давай ещё разок, — хрипло попросил меня Харитон, когда прозвучал последний аккорд.
Я не стал ломаться. Мы сыграли ещё разок, потом ещё. В принципе, эти музыканты были на голову выше самодеятельного коллектива, собранного Савой, поэтому им хватило — уже на третий раз у нас получилась вполне насыщенная музыка, а мне начали подпевать. Ну а на пятый раз мы выдали, кажется, тот потолок, на который были способны я и «Оловянные солдатики».
Мне приходилось следить, чтобы не сбиться — несмотря на регулярные упражнения, я хорошо чувствовал разницу, когда играл для себя и когда играл в группе. Поэтому лишь после завершения наших упражнений я заметил, что Юрий достал тот самый магнитофон «Яуза» и, похоже, включил его на запись. Но это меня совершенно не взволновало — запись так запись, не первый раз.
— Ну как? — спросил я, снимая ремень гитары.
— Неплохо, очень неплохо, — каким-то странным голосом ответил Андрей. — Правда, видно, что в группе ты почти не играл, уж извини.
— Это я и сам знаю, — улыбнулся я. — Я про песню спрашивал.
— А песня как раз — отлично, — он даже продемонстрировал мне два больших пальца. — Это же Есенин, я не ошибся? Кажется, я читал этот стих, надо будет поискать… у родителей должны быть его книги.
— Его, точно, — вмешался молчаливый бас-гитарист. — Я недавно натыкался. Правда, там слова чуть другие, но вряд ли кто заметит.
— Есенин это, конечно, — я снова улыбнулся. — Ну так что, возьмете?
— Бесплатно? — Харитон глянул на меня с легким прищуром.
— Бесплатно, — кивнул я и помахал «музимой»: — Вы мне уже заплатили.
— Берём! — подвел итог Андрей. — Только…
— Что? — спросил я.
— Только это… эта песня, да и та тоже… они на голову выше наших, — как-то обреченно признался Андрей. — Честно говоря, фиг знает, что с этим делать. Разница слишком заметна.
Я подумал, что это немного нечестно с моей стороны — всё же я выбирал из музыки будущего то, что было проверено временем и выдержало проверку, а эти ребята творили здесь и сейчас, методом проб и ошибок. Возможно, они не были гениями, хотя я всё же был уверен, что при грамотном менеджементе «Солдатики» вполне могут стать звездами советской эстрады. Но я их менеджером быть не мог, на примете у меня никого не было, да и вообще мне было важно их не спугнуть, чтобы они не разошлись, посыпая головы пеплом.
— То, что вы играли, мне понравилось, — сказал я. — Другие ваши песни не слышал, судить не возьмусь. Думаю, и там не всё так плохо, как ты говоришь. Ну а альбом… всё на ваше усмотрение. Хотите — запишите для него эти песни, хотите — просто на концертах исполняйте. Может, со временем всё и образуется. Ладно, парни, мне пора. Был рад знакомству.
* * *
До дома я добирался пешком и не торопясь — получилось около двух часов, но эта прогулка хорошо прочистила мне мозги. Я понял, что и в работе, и в музыке действую примерно одинаково — забрасываю на неподготовленную почву идеи из будущего и ожидаю, что они принесут обильные плоды. А так не бывает, любая идея хороша в свое время и при соблюдении кучи условий, которых сейчас могло и не быть.
С музыкой было чуть попроще, но пока что среди профессионалов мои действия почти не оставляли следов — Дутковский так изуродовал «Сказку», что её вряд ли признал бы и Валерий Гаина. А всё остальное вообще пока до нашей эстрады и тем более телевизионного экрана или фирмы «Мелодия» не добралось. То, что я делал, было похоже на бросание камней в воду — бросил один, другой, не слишком часто, даже редко, и круги на воде пока не пересеклись и не превратились во всё сметающее цунами.
