Злодей и фанатка - Моран Фэя

Внизу живота пульсировало жгучее желание. Адреналин бурлил в крови, смешиваясь с непонятным, но пьянящим страхом.

Я хотела его.

– Так покажи мне, – прошептала я, затаив дыхание.

Его рука выпустила мой подбородок и сползла вниз по шее, груди и животу к внутренней части моих бёдер. Пальцы медленно скользнули между моих ног, обжигая кожу сквозь тонкую ткань пижамы. Я невольно вздрогнула, выгнувшись, вся напряглась, ожидая продолжения. Кошмарик смотрел мне прямо в глаза, и в его взгляде плясали дьявольские искорки.

Но внезапно он резко убрал руку, словно одёрнув её от огня, и вернул взгляд на дорогу. Усмехнулся, увидев моё разочарование.

– Размечталась, – прошептал он, его голос был пропитан издёвкой. – Я уже говорил, что не трахаю малолеток.

– Я не… – начала было я, возмущённая его словами, но он меня перебил:

– И особенно тех, кто меня бесит.

Он сильнее надавил на газ, и машина рванула вперёд.

Я молчала, пытаясь справиться с разочарованием и никак не отступавшим возбуждением. Все мои внутренности пылали. Он играл со мной, как кот с мышкой, разжигая во мне желание, а потом резко обрывая всё на самом интересном месте.

– Ты думаешь, что можешь так просто отделаться? – Я скрестила руки на груди. – Ты ошибаешься. Я не из тех, кто сдаётся так легко.

Кошмарик бросил на меня быстрый взгляд и сказал:

– Боюсь, у тебя не будет возможности доказать мне это, Чокнутая.

В следующую секунду он резко затормозил, джип вильнул, и я едва успела ухватиться за ручку на двери, чтобы не удариться головой. Шины взвизгнули на асфальте, и машина остановилась, чуть не задев припаркованный у обочины автомобиль.

– Вылезай, – отрезал Кошмарик холодным, как лёд, тоном. – Дальше сама доберёшься.

– Но… – начала я, но он снова меня перебил:

– Никаких «но». Выметайся. Куда ты пойдёшь и как доберёшься – теперь не моя проблема.

Я опешила. Мы были посреди какого-то незнакомого района, вокруг ни души. Узкая улица, на которой мы остановились, выглядела убого и заброшенно: облупившаяся краска на стенах домов, выбитые окна, заколоченные досками двери. По обочинам громоздились переполненные мусорные баки, распространяя вокруг себя тошнотворный запах.

– Ты не можешь просто высадить меня здесь! – возмутилась я. – Это опасно!

– Мне плевать, – ответил Кошмарик, даже не взглянув на меня. – Я своё дело сделал. Ты могла подохнуть ещё вчера, но благодаря мне всё ещё жива. Что ты будешь делать дальше – не моя забота. Выходи. Или я сам тебя вытащу.

В его голосе звучала неприкрытая угроза. Я поняла, что спорить бесполезно, поэтому распахнула дверь и выскочила из машины.

– Зря я дрочила на тебя ночью, – буркнула я, чувствуя, как злость и обида подступают к горлу. – Ты этого не заслуживаешь.

Он усмехнулся; короткий, безрадостный звук.

– Как-нибудь переживу, – бросил Кошмарик, прежде чем резко нажать на газ и умчаться, оставив меня одну посреди этой унылой, безжизненной улицы.

Джип, сверкнув задними фарами, растворился в утренней дымке.

Я стояла, обнимая себя руками, пытаясь согреться в прохладном утреннем воздухе, и чувствовала себя совершенно потерянной. Вокруг не было ни души, только серые стены домов, мусорные баки и гнетущая тишина.

Вот же гандон! А я ещё хотела с ним перепихнуться!

Злость жгла меня изнутри, но сейчас важнее было понять, что делать дальше. Оглядевшись, я побрела по улице. Дома вокруг выглядели заброшенными и зловещими, окна затянуты грязной плёнкой или заколочены досками. Изредка из-за приоткрытых форточек доносились обрывки разговоров, смех, лязг посуды. Где-то внутри этих обшарпанных стен теплилась жизнь.

Через пару кварталов улица немного оживилась. Появились небольшие магазинчики, забегаловки. У входа в одну из них, – у той, что имела название «У Хавьера», – из которой струился запах жареного лука и кофе, толпились люди. Это было какое-то подобие закусочной с пластиковыми столиками на улице. Я подошла ближе. Внутри, сквозь запотевшее стекло виднелись тусклые лампы и барная стойка, за которой суетился мужчина в засаленном фартуке.

Недолго думая, я решила войти, как будто просто прогуливалась по окрестностям и решила подкрепиться. Мне срочно нужно было запить стресс. Чем угодно. Дверь, которую я толкнула, скрипнула, и на меня полился шум голосов, смех и звон посуды. Всё это сливалось в гул, который почему-то успокаивал. Запах жареного лука ударил в нос ещё сильнее, смешиваясь с ароматом дешёвого кофе. Внутри было теснее, чем казалось снаружи. Несколько столиков, сбитых из грубых досок, были заняты. У барной стойки сидели двое – мужчина с проседью в волосах и татуировкой якоря на руке и молодая девушка с пирсингом в носу, которая нервно крутила в руках стакан.

Бармен, заметив меня, вытер руки о фартук и кивнул.

– Чего желаете? – спросил он безразлично, его взгляд скользнул по мне и тут же вернулся к стаканам.

В этот момент я поняла, что даже не знаю, чего хочу. Просто немного погоревать о том, что у меня не случился перепих с горячим похитителем.

А ещё вспомнилось то, что у меня нет ни копейки.

– Стакан воды, пожалуйста, – попросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.

Бармен нахмурился, но всё же налил воды из-под крана в стакан и поставил его передо мной.

– Спасибо, пузатый дядя, – пробормотала я, чувствуя себя ещё более жалкой, чем раньше.

Вода была тёплой и отдавала хлоркой. Я сделала маленький глоток и уставилась на трещины в деревянной столешнице, думая, что делать дальше.

– У тебя какие-то проблемы? – спросил бармен, встав передо мной.

Его тень накрыла меня, словно грозовая туча. От него несло луком. Я невольно поморщила нос и подняла на него глаза. Рукава его засаленной футболки обтягивали мускулистые руки, а на шее, над вырезом, виднелся край татуировки – какой-то извивающейся, зловещей виньетки.

– Не-а, – промямлила я, отводя взгляд. – Всё круто.

– Выглядишь так, будто сейчас расплачешься, – сказал он, не меняя тона. Голос был грубоватым, но в нём не слышалось агрессии. Скорее, какое-то усталое сочувствие.

Я молчала, теребя край стакана.

– Парень обидел? – спросил бармен.

Я продолжила молчать.

Бармен вздохнул и почесал затылок. Он бросил взгляд на мой стакан с водой, потом снова на меня, словно оценивая.

– Слушай, – начал он, понизив голос, – вода тут не поможет. У меня есть кое-что покрепче. Но сперва я бы хотел узнать, сколько тебе лет?

– Двадцать один на днях исполнилось, – соврала я, надеясь, что он мне поверит.

Бармен хитро прищурился, словно видел меня насквозь, и я решила, что моя ложь не сработала. Однако, на моё удивление, он достал из-под стойки бутылку виски и небольшой стакан. Налил щедрую порцию янтарной жидкости и поставил передо мной.

– Выпей, – сказал он, – за счёт заведения. Должно помочь, чтобы у тебя там ни случилось.

Я удивлённо посмотрела на него, потом на стакан. Резкий запах виски ударил в нос.

– Пей, не стесняйся, – усмехнулся бармен. – Хуже уже точно не будет.

Его слова прозвучали неожиданно тепло. Я посмотрела на него. В желтоватом свете бара лицо Пузатого дяди казалось уже не таким суровым, как раньше. В уголках глаз залегли морщинки, а губы словно сами собой растянулись в лёгкой улыбке.

Я взяла стакан и сделала небольшой глоток. Виски обжёг горло, вызвав волну тепла, которая разлилась по всему телу, заставив меня закашляться, а бармена – засмеяться.

– Полегче, ковбой, – сказал он, – это не лимонад.

Я сделала ещё один глоток, на этот раз медленнее, стараясь прочувствовать вкус. Он был сложным, горьковато-сладким, с привкусом дыма и древесины.

– Неплохо, – признала я, поставив стакан на стойку.

– Говорю же, – усмехнулся бармен, вытирая стойку тряпкой. – Лекарство от всех болезней. Что тебя привело в такое место, ковбой? В этой тоненькой пижаме. Тебе не холодно?

Вопрос был задан с такой добродушной интонацией, что я невольно расслабилась.